Теа Бюттнер - История Африки с древнейших времен

Однако первоначально в государстве Конго, безусловно, производилось только утверждение в «должности» бывшей племенной и родовой аристократии. Маниконго получал значительные доходы от таможенных сборов с процветавшей еще перед приходом португальцев торговли с побережьем, от натуральных податей, рыболовства, охоты, земледелия в сельских общинах и трудовой повинности на строительстве царских дворцов, улиц, дорог и т. д. Столицей государства был Мбанза-Конго, впоследствии получивший название Сан-Сальвадор. В это время добыча железа и меди и производство из этих металлов орудий труда, оружия, украшений достигли наивысшего развития. Железную руду добывали открытым способом с применением примитивных средств, железо выплавляли в конусообразных печах. Из него делали топоры, молотки, ножи, цепи, копья, боевые секиры, мечи и даже искусно украшенные браслеты. Из волокон рафии ткали ткани.

С утверждением влияния португальцев в государстве Конго его история пошла по иному пути.

1270 год ознаменовал начало новой эры в истории эфиопского государства, которая лучше предыдущей освещена в хрониках и документах: к власти пришел Иекуно Амлак, первый из династии, которая, храня преемственность по отношению к правящему дому Аксума, претендовала на происхождение от Менелика, сына Соломона и царицы Савской [42].

В историографии и преданиях это событие получило название реставрации Соломоновой династии. Действительно, с конца XIII в. укрепляется центральная власть, создается аппарат внутреннего управления, благодаря систематическим воинским наборам удается покорить соседние племена.

Хотя Иекуно Амлак (1270–1285) короновался в Аксуме как «царь царей», он перенес центр своего государства в провинцию Шоа. Подобно всем другим правителям раннефеодальных государств, например европейским Каролингам, эфиопские цари и впредь часто меняли местонахождение своей резиденции и только в XVII в. окончательно обосновались в Гондэре, к северу от озера Тана. До этого же двор со всеми сановниками, военачальниками и церковными прелатами часто переезжал с места на место. В стране с труднопроходимыми горными дорогами это была единственная возможность утвердить верховную власть и вершить высший суд в отдельных провинциях, а главное — и самое сложное — добиться поступления налогов и податей и выполнения трудовой повинности. В источниках, относящихся к этому времени, упоминаются пять провинций — Тигре, Амхара, Ласта, Годжам и Шоа, — которые составляли ядро средневековой Эфиопии. Она занимала, несмотря на проводимую негусами политику экспансии, лишь половину территории современной Эфиопии, за пределы которой в конце XIX в. вышел Менелик.

В XIV и XV вв. ускоренными темпами происходило объединение и укрепление центральной власти на основе упрочения позиций христианской монофизитской церкви. Эти меры были вызваны сепаратизмом данников негуса — вассальных племен и ранне-мусульманских султанатов на восточной границе провинции Шоа (Ифат, Харэр, Адаль, или Зейла). Мусульманские княжества богатели на торговле с Аравийским полуостровом и даже с Индией за счет доступа к морю и в силу своего экономического превосходства очень скоро стали тяготиться политической зависимостью от христианских правителей Эфиопии, с главными провинциями которой их связывали лишь незначительные экономические интересы.

В начале XIV в. султану Ифата Хак эд-Дину удалось освободиться от господства Эфиопии. Султанат Адаль-Харэр также пытался в вековой борьбе, шедшей с переменным успехом, разбить войска негуса и завладеть эфиопскими землями, но в XV в. центральной власти еще удавалось остановить это наступление. Зара Якоб (1434–1468) даже приглашал в Эфиопию мусульманских купцов, желая оживить торговлю с районом Красного моря. Но уже при его преемнике прежде победоносные войска негуса потерпели поражение в Данакильской пустыне.

Тем временем в важный хозяйственный и культурный центр превратилась область Харэр. К нападению на Эфиопию готовился и султанат Адаль. В 1527 г. его султан Ахмед Грань (Левша) захватил все восточные и центральные провинции Эфиопии, разрушил Аксум и Годжам и уничтожил царскую семью. Негус Давид II со свитой был вынужден отступить в горы. Фоном для этих событий послужило усиление Турции. В 1517 г. ее провинцией стал Египет; турецкие войска очень быстро продвинулись до побережья Красного моря и установили контроль над Зейлой и Массауа. Остальным мусульманским княжествам и эмиратам на Красном море Турция поставляла огнестрельное оружие и военных инструкторов и всячески подстрекала их к войне против Эфиопии. Но в конце концов заново организованные эфиопские войска и призванные им на помощь подразделения португальцев разбили Ахмеда Граня. Тем не менее прибрежные эмираты подпали под власть турок. Лишившись самостоятельности, они утратили какое бы то ни было значение.

В период относительной стабилизации центральной власти в Эфиопии в XIII–XV вв. очень усилилось монашество. Основанные в это время монастыри не только были центрами культурной жизни, но и укреплялись экономически. Необычайно многочисленное и сильно разветвленное эфиопское духовенство стало одним из могущественнейших землевладельцев и получило в собственность третью часть всех обрабатываемых площадей. С этими землями и огромными доменами негуса и светской знати была связана система всемерного внеэкономического принуждения, усиленная в этот период введением сложных юридических норм, в соответствии с которыми оседлое крестьянское население обязывалось нести барщину, военную службу, облагалось натуральными поставками и прочими налогами. Кроме того, во многих областях экономики военнопленные по-прежнему применялись в качестве рабов для возведения роскошных зданий, обелисков, церквей. «Цари-реформаторы» Амда Сион (1314–1344) и Зара Якоб усиливали влияние духовенства и поощряли историографию, служившую возвеличению правящей Соломоновой династии и аристократии. При Амда Сионе в монастыре Дабра-Либанос была составлена «Фетха Нагаст», хроника легенд во славу царского дома.

Другие монастыри переводили труды коптов по истории иудеев и христиан. Эта литература представляет для нас особый интерес, так как некоторые работы, например «Всемирная история» Иоанна Никиусского, написанная в VII в., «История евреев» Иосифа бен Гуриона, сохранились только в геэзском варианте. Упоминавшийся неоднократно император Зара Якоб, один из наиболее выдающихся эфиопских правителей, в середине XV в. сам написал пособия по теологии и христианской морали, где трактовал вопросы определения причастия и разграничения христианских и языческих обычаев. Видя, что Эфиопию окружают мусульманские султанаты и государства, он стремился установить связи с папой римским. В 1439 г. делегация эфиопской церкви, еще признававшей тогда верховенство каирского патриарха[43], приняла непосредственное участие во Флорентийском соборе.

Зара Якоб вошел в контакт также с королем Португалии, и в результате в 1490 г. португальское посольство во главе с Педру Ковильяном совершило сложное путешествие в Аден, а оттуда на арабских судах добралось до противоположного берега и предстало перед императором Эфиопии Александром. Готовясь предпринять поиски морского пути в Индию, португальцы вняли просьбам эфиопских правителей о помощи в борьбе против усиливавшихся турок и наступавших прибрежных султанатов. Они усмотрели в этом благоприятную возможность мирным путем и без особых усилий захватить огромную добычу и надежный опорный пункт. В 1541 г. в красноморский порт Массауа вошла португальская эскадра под командованием племянника Васко да Гамы. На ее кораблях находилось 400 португальских солдат. Прежде всего они атаковали грозного султана Адаля, захватившего значительную часть территории Эфиопии, но потерпели поражение. Только несколько лет спустя объединенным силам португальцев и эфиопов удалось одержать победу в этой войне. Однако после реставрации Соломоновой династии Португалия не смогла достигнуть своей цели и оказывала на Эфиопию лишь косвенное влияние, в том числе через иезуитов.

Хотя формально Эфиопии удалось отстоять свой суверенитет, в последующие века ее раздирали усиливавшиеся внутренние раздоры и распри влиятельных правителей и высшей знати. К началу XIX в. центральной власти по сути дела уже не было, ибо провинции Тигре, Амхара, Шоа, Годжам и другие стали самостоятельными княжествами. Распаду средневекового эфиопского государства с конца XV в. немало способствовали набеги и завоевания кочевых ллемен галла, которые в конечном счете захватили весь юг Эфиопского плоскогорья, образовав выдававшийся на север до озера Ашанге анклав. В этническом составе населения над амхара численно возобладали галла, которые в это время лишь частично переходили к земледелию и только начинали образовывать первые племенные союзы. Серьезным препятствием на пути развития Эфиопии были, кроме того, ее изолированное положение и удаленность от центров заморской торговли, находившихся на побережье Красного моря.