Не надейтесь избавиться от книг! - Каррьер Жан-Клод
Известный сценарист, драматург и эссеист Жан-Клод Карьер испытывает не меньшую симпатию к этому непризнанному и, по его мнению, малоизвестному монументу, каковым является глупость. Ей посвящен его многократно переизданный труд [4]. «Когда в 60-е годы мы с Ги Бештелем издали „Словарь глупости“, который потом выдержал множество переизданий, мы спросили себя: „Зачем привязываться только к истории разума, шедевров, великих памятников мысли?“ Глупость, столь дорогая сердцу Флобера, кажется нам не только гораздо более распространенным явлением — это само собой, — но и более плодовитым, более разоблачающим и, в известном смысле, более честным». И нужно сказать, что благодаря этому вниманию к глупости Карьеру было понятно желание Эко составить подборку из наиболее ярких свидетельств этой пылкой и слепой страсти к сбиванию нас с пути истинного. Наверное, между заблуждением и глупостью можно было бы выявить некую родственную связь и даже тайное соучастие, которое ничто, за многие века, кажется, не смогло разрушить. Но для нас более удивительно вот что: между вопросами, которые ставили перед собой автор «Словаря глупости» и автор «Борьбы за ложь» [5], существует чувственное и «избирательное сродство» [6], в полной мере раскрывшееся в этих беседах.
Веселые наблюдатели и хроникеры всех перипетий на этом пути, убежденные в том, что разобраться в этой человеческой авантюре мы можем не только благодаря блестящим победам, но и благодаря падениям, Жан Клод Карьер и Умберто Эко предаются искрометной импровизации на тему человеческой памяти. И начинают они с провалов, лакун, непоправимых утрат, забвения, являющихся такой же частью памяти человечества, как и признанные шедевры. Забавляясь, они показывают, как книга, несмотря на ущерб, причиненный ей жерновами времени, в конце концов прошла сквозь все расставленные сети — к лучшему или к худшему. Перед лицом вызова, брошенного повсеместной оцифровкой текстов и введением новых инструментов электронного чтения, это станет напоминанием о взлетах и падениях книги и позволит смягчить негативные последствия грядущих трансформаций. Подобно почтительной улыбке в сторону галактики Гутенберга, эти беседы очаруют всех — и особенно тех, кто влюблен в книгу. Не исключено, что они вызовут приступ ностальгии и у владельцев e-books.
Жан-Филипп де Тоннах
Увертюра
Книга не умрет
Жан-Клод Карьер: На последнем саммите в Давосе в 2008 году, отвечая на вопрос, что изменит жизнь человечества в ближайшие пятнадцать лет, один футуролог предложил запомнить четыре основных момента, которые представлялись ему несомненными. Первый — что баррель нефти будет стоить 500 долларов. Второе предсказание касается воды: ей суждено стать, подобно нефти, предметом торгового обмена. Курс воды мы будем узнавать на товарной бирже. Третье предсказание относится к Африке: в ближайшие десятилетия она непременно должна сделаться мощной экономической силой — чего мы все ей и желаем. Четвертым же событием, по мнению профессионального пророка, станет исчезновение книги.
Итак, вопрос заключается в том, будет ли окончательное исчезновение книги — если таковое действительно произойдет — иметь для человечества такие же последствия, как, например, неизбежно возрастающий дефицит запасов воды или заоблачные цены на нефть.
Умберто Эко: Исчезнет ли книга с появлением Интернета? Я уже писал об этом, когда этот вопрос казался животрепещущим. С тех пор каждый раз, когда меня просят высказаться по этому поводу, я не могу сделать ничего лучшего, кроме как пересказать тот текст. Никто этого не замечает — прежде всего, потому, что нет ничего менее известного, чем уже опубликованное. А еще потому, что общественное мнение (или, по крайней мере, журналисты) по-прежнему твердо уверено, что книга вот-вот исчезнет (ну, или журналисты думают, что читатели в этом твердо уверены), и каждый постоянно задает один и тот же вопрос.
На самом деле, мало что можно сказать по этому поводу. С Интернетом мы вновь вернулись в эпоху алфавита. Если раньше мы считали, что цивилизация вступила в эпоху образов, то компьютер вернул нас в галактику Гутенберга и теперь всем поголовно приходится читать. Для чтения необходим некий носитель информации. Этим носителем не может быть только компьютер. Попробуйте пару часов почитать роман с экрана компьютера, и у вас глаза станут как два теннисных мяча. У меня дома есть очки «Полароид», они позволяют мне не портить глаза, когда я читаю с экрана. Впрочем, компьютер зависит от электричества: с ним нельзя читать в ванной или лежа на боку в постели. Так что книга представляется более гибким инструментом.
Одно из двух: либо книга останется носителем информации, предназначенным для чтения, либо возникнет что-то другое, похожее на то, чем всегда была книга, даже до изобретения печатного станка. Всевозможные разновидности книги как объекта не изменили ни ее назначения, ни ее синтаксиса за более чем пять веков. Книга — как ложка, молоток, колесо или ножницы. После того, как они были изобретены, ничего лучшего уже не придумаешь. Вы не сделаете ложку лучше, чем она есть. Некоторые дизайнеры пытаются усовершенствовать, например, штопор, и с весьма переменным успехом — большинство из этих новшеств и вовсе не работают. Филипп Старк [7]попытался придумать новую соковыжималку для лимона, но его прибор (при несомненных эстетических достоинствах) пропускает зернышки. Книга уже зарекомендовала себя, и непонятно, что может быть лучше нее для выполнения тех же функций. Возможно, будут как-то развиваться ее составляющие: скажем, страницы будут делаться не из бумаги. Но книга останется книгой.
Ж.-К. К.: Последние модели электронных книг вроде бы позиционируются теперь как прямые конкуренты книги печатной. «Reader» [8]уже вмещает 160 наименований.
У. Э.: Очевидно, что какому-нибудь судье проще будет взять на дом 25 000 документов рассматриваемого дела, если они хранятся в электронном виде. Во многих областях электронная книга станет чрезвычайно удобным инструментом. Просто меня мучает вопрос: так ли уж удобно будет, даже при наличии идеально подходящих для этого технологий, читать «Войну и мир» с электронного носителя? Время покажет. В любом случае мы больше не сможем читать бумажного Толстого и прочих по той простой причине, что они уже сейчас, стоя на наших книжных полках, начали портиться. Большинство изданий «Галлимара» и «Врена» 50-х годов уже исчезли. «Философия в Средние века» Жильсона [9], которая так пригодилась мне, когда я писал диссертацию, — эту книгу теперь невозможно взять в руки. Страницы буквально рассыпаются. Конечно, я мог бы купить новую книжку, но мне дорога та, старая, со всеми пометками, которые я делал цветными карандашами и которые являются историей моих размышлений.
Жан-Филипп де Тоннак: Но отчего бы не вообразить себе такую ситуацию, когда по мере разработки новых носителей информации, все лучше приспособленных к потребностям читателя и годящихся для чтения в любых условиях, — будь то энциклопедии или романы в Сети, — интерес к книге в ее традиционной форме станет несмотря ни на что мало-помалу угасать?
У. Э.: Все может быть. Возможно, завтра книгами будет интересоваться лишь кучка восторженных поклонников, которые отправятся удовлетворять свое пассеистское любопытство в музеи и библиотеки.
Ж.-К. К.: Если таковые еще останутся.
