Ирина Голуб - Книга о хорошей речи

Лишние слова в устной и письменной речи свидетельствуют не только о стилистической небрежности, они указывают также на нечеткость, неопределенность представлений автора о предмете речи, нередко снижают информированность, затемняя главную мысль высказывания.

Французский ученый философ и писатель Б. Паскаль заметил: «Я пишу длинно, потому что у меня нет времени написать коротко». В этом парадоксальном заявлении глубокий смысл, потому что небрежность и беспомощность автора обычно приводят к многословию, а краткость и ясность формулировок достигаются в результате напряженной работы со словом. Лаконизм, как и точность словоупотребления, дается нелегко: трудно найти самые точные слова и расставить их так, чтобы сказано было много. Но необходимо добиваться, чтобы «словам было тесно, а мыслям — просторно». «Краткость — сестра таланта», — утверждал А. П. Чехов. Все это следует помнить тому, кто хочет совершенствовать свой слог.

Многословие часто граничит с пустословием. Например: Наш командир еще за 25 минут до своей смерти был жив. Это фраза из песни, сочиненной солдатами французского маршала маркиза Ля Палиса, погибшего в 1525 г. От его имени образован и термин «ляпалиссиада», который определяет подобные высказывания. Они характеризуются не только комической нелепостью и выражением самоочевидной истины, но и присущим им многословием. Ср.: Он скончался в среду, проживи он еще один день, то умер бы в четверг. О творцах подобных истин Пушкин писал: «Наши критики говорят обыкновенно: это хорошо, потому что прекрасно; а это дурно, потому что скверно».

Ляпалиссиады обыгрывают писатели. Так, персонаж А. Чехова заявляет: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

Однако порой и мы невольно произносим подобные сакраментальные фразы. На заседании редколлегии вдруг прозвучит: Поскольку ответственный редактор сборника умер, необходимо ввести в состав редколлегии нового редактора и з ныне живущих. Или в протоколе сотрудник милиции запишет: Мертвый труп лежал без движения и не проявлял признаков жизни. А иногда и спортивный комментатор сообщит: Спортсмены прибыли на международные соревнования для того, чтобы принять участие в соревнованиях, в которых будут участвовать не только наши, но и зарубежные спортсмены.

РЕЧЕВАЯ ИЗБЫТОЧНОСТЬ

Многословие может принимать форму плеоназма. Плеоназмом (от греч. плеоназмос — излишество) называется употребление в речи близких по смыслу и потому лишних слов (главная суть, повседневная обыденность, бесполезно пропадает, предчувствовать заранее, ценные сокровища, темный мрак и т. п.). Часто плеоназмы появляются при соединении синонимов: расцеловал и облобызал, мужественный и смелый; только лишь.

Еще А. Пушкин, считая краткость одним из достоинств произведения, упрекал П. Вяземского в письме к нему за то, что в его сказке «Черта местности» речь одного из героев «растянута», а фраза «Еще мучительней вдвойне» — едва ли не плеоназм.

Плеоназмы обычно возникают вследствие стилистической небрежности автора. Например: Местные работники леса не ограничиваются только охраной тайги, но и не допускают также, чтобы напрасно пропадали богатейшие дары природы. Выделенные разрядкой слова без ущерба можно исключить.

Однако следует отличать такое проявление речевой избыточности от мнимого плеоназма, к которому писатели обращаются сознательно как к средству усиления выразительности речи. Например, у Ф. Тютчева:

Небесный свод, горящий славой звездной.Таинственно глядит из глубины,И мы плывем пылающею безднойСо всех сторон окружены!

В этом случае плеоназм — стилистический прием художественной речи. В устном народном творчестве традиционно использовались плеонастические сочетания: грусть-тоска, море-окиян, путь-дороженька и подобные, которые здесь вполне уместны.

Разновидностью плеоназма является тавтология (от греч. тауто — то же самое и логос — слово) — повторное обозначение другими словами уже названного понятия (умножить во много раз, спросить вопрос, возобновить вновь, необычный феномен, движущий лейтмотив). Тавтология может возникать при повторении однокоренных слов (рассказывать рассказ), а также при соединении иноязычного и русского слов, дублирующих друг друга (памятные сувениры, впервые дебютировал), так называемая скрытая тавтология.

Столкновение однокоренных слов, создающее тавтологию, крайне нежелательно, особенно, в таких предложениях: Он рассказал журналистам о достижениях, которых достигла его страна; Граждане пешеходы! Переходите улицу только по пешеходным переходам!

Однако употребление однокоренных слов в одном словосочетании, предложении стилистически оправдано в том случае, если они являются единственными носителями соответствующих значений и их не удается заменить синонимами. Как избежать повторения однокоренных слов, когда надо сказать: На кустах расцвели белые цветы; Книга отредактирована главным редактором; Мать варит варенье; Накрой ведро крышкой.

В языке немало тавтологических сочетаний, употребление которых неизбежно: словарь иностранных слов, постелить постель, закрыть крышкой, следственные органы расследовали и т. п.

Тавтология, возникающая при сочетании слов, которые совпадают по значению, обычно свидетельствует о том, что говорящий не понимает точного смысла заимствованного слова. Так появляются сочетания: юный вундеркинд, мизерные мелочи, внутренний интерьер, ведущий лидер, интервал перерыва и т. п.

Тавтологические сочетания иногда переходят в разряд допустимых и закрепляются в речи, что связано с изменением значений слов. Примером утраты тавтологичности может быть сочетание период времени. В прошлом лингвисты считали это выражение тавтологическим, так как греческое по происхождению слово период значит время. Однако слово период постепенно приобрело значение промежуток времени, и поэтому выражение период времени стало возможным. Закрепились в речи также сочетания монументальный памятник, реальная действительность, экспонаты выставки, букинистическая книга и некоторые другие, потому что в них определения перестали быть простым повторением основного признака, уже заключенного в определяемом слове.

Тавтология, как и плеоназм, может быть стилистическим приемом, усиливающим действенность речи. В разговорной речи используются такие выразительные тавтологические сочетания, как сослужить службу, всякая всячина, горе горькое, есть поедом, видать виды, ходить ходуном, сиднем сидеть, набит битком, пропадать пропадом.

В художественной речи, преимущественно в поэтической, встречаются тавтологические сочетания нескольких типов: сочетания с тавтологическим эпитетом (Я новь не старою была, а новой новью и победной. — Б.Слуцкий), с тавтологическим творительным падежом (Я вдруг белым-бела березка- в угрюмом ельнике одна. — Вл. Солоухин) и др. Такие сочетания выделяются на фоне остальных слов, это дает возможность, прибегая к тавтологии, обратить внимание на особо важные понятия: Зеленый щит просит защиты; Итак, беззаконие было узаконено; Все меньше и меньше остается у природы неразгаданных загадок. Важную смысловую функцию несет тавтология в заголовках газетных статей: «Крайности Крайнего Севера», «Случаен ли несчастный случай?», «Устарел ли старина велосипед?».

Тавтологический повтор может придавать высказыванию особую значительность, афористичность: Победителю ученику от побежденного учителя. (В. Жуковский); По счастью, модный круг теперь совсем не в моде. (А. Пушкин); И устарела старина, и старым бредит новизна. (Он же).

Как источник выразительности речи тавтология особенно действенна, если однокоренные слова сопоставляются как с н о нимы (Точно они не виделись два года, поцелуй их был долгий, длительный. — А. Чехов), антонимы (Когда мы научились быть чужими? Когда мы разучились говорить? — Е. Евтушенко), паронимы (в заглавиях газетных статей: «Союзники и соузники», «Не должность, а долг», «О гордости и гордыне» и подобных).

Как и всякие повторы, тавтологические сочетания повышают эмоциональность речи: Седьмая симфония [Шостаковича] посвящена торжеству человеческого в человеке… На угрозу фашизма — обесчеловечить человека — композитор ответил симфонией о победном торжестве всего высокого и прекрасного (А. Н. Толстой).