Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова
В старом Китае чиновники, служившие вместе в одной канцелярии, в избранный ими «счастливый» день собирались для совершения специальной церемонии новогодних поздравлений. Глава канцелярии, кланяясь на север, чествовал императора, затем принимал поклоны своих подчиненных и сам поздравлял их с Новым годом. Такие же церемонии устраивались в торговых домах, ремесленных мастерских и даже на промышленных предприятиях.
Приходить с поздравлениями полагалось в новом платье, которое многие горожане брали напрокат. Первому выезду, как и «первому выходу», придавалось особое значение. Оступиться, выходя за ворота, встретить по пути женщину и особенно монаха считалось плохой приметой. Войдя в чужой дом, гость сначала отбивал поклоны семейным алтарям хозяина, а потом ему самому, если тот принадлежал к старшему поколению родни. Новогодний визит обязательно сопровождался вручением подарков, обычно одежды, но также и провизии, имевшей символический смысл: новогодних пирожных, фруктов и сладостей, уложенных в лакированные коробки. Зажаренные целиком утки или куры означали пожелание изобилия. Правила вежливости предписывали хозяину принять только часть даров, сославшись на чрезмерную щедрость гостя. Этот обычай имел свои преимущества: отвергнутые подарки можно было преподнести другому лицу. Если подарки приносил посыльный, его следовало вознаградить и послать в ответ «счастливые деньги» — вложенные в специальные конверты листки бумаги с благопожелательной символикой и надписями: «великая удача», «великая прибыль», «двойная радость» и т. п.[209]
В приветствиях гостя, обращенных к хозяину, обычное новогоднее поздравление «Синь си!» — «С новым счастьем» дополнялось пожеланием удачи в зависимости от рода занятий хозяина: чиновникам желали высоких чинов, купцам — богатства, крестьянам — богатого урожая. Гостей угощали различными сладостями, фруктами и чаем. В Хунани гостям предлагали два бетелевых ореха, символизировавшие деньги юаньбао[210]. Родственников же не отпускали, не накормив прежде плотным обедом, а отказ от обеда наносил тяжкое оскорбление хозяевам.
В старом Китае женщинам запрещалось делать визиты в течение первых пяти дней нового года. Спустя это время замужние женщины первым делом посещали родительский дом. В Северном Китае это происходило чаще всего 6-го числа, в Маньчжурии — даже позже, но не в 7-й или 8-й день в соответствии со старинным правилом: «Седьмого не выезжают, восьмого не возвращаются»[211]. Однако, дочери, находившиеся замужем первый год, приезжали в гости к родителям уже на 2-й и 3-й день. В последний раз в своей жизни они кланялись алтарям родного дома, а затем принимали участие в торжественном семейном обеде. Молодые мужья тоже были обязаны посетить, родственников своих жен, причем в Гуандуне прежде существовал обычай поить их допьяна во время этих визитов[212].
На 2-й день года в Северном Китае совершали поклонение Богу богатства — Цайшэню. Как уже говорилось, боги богатства составляли многочисленную категорию божеств китайского народного пантеона и играли исключительно важную роль в религиозной жизни китайцев. По этой же причине, хотя Цайшэня, или, как его звали в просторечии, Почтенного бога богатства, почитали почти в каждом доме, в особенности в купеческом, ибо он слыл покровителем коммерции, ею иконография была на редкость разнообразна. В качестве семейною покровителя он мог фигурировать под именами ряда родственных божеств, например: Бога богатства, прибавляющего счастья (Цзэнфу цайшэнь), Бога счастья, собирающего сокровища (Цзюйбао фушэнь), Бога богатства, исполняющего желания (Жуй цайшэнь), и пр. В частных домах Бога богатства зачастую изображали в паре с его супругой — Матушкой богатства (Цай му). Как правило, Цайшэнь представал в окружении двух или четырех служителей, а в ногах божества стоял волшебный таз изобилия, доверху наполненный драгоценностями.
Рис. 11. Бог богатства Цайшэнь и его свита[213].
Среди многих ипостасей Бога богатства большой популярностью пользовался Бог Темного алтаря (Сюаньтанынэнь), известный как Владыка Севера. Его прототипом во многих местностях считался легендарный маг древности по имени Чжао Гунмин. Вместе с тем в Северном Китае бытовало поверье, что этот бог, имевший темное лицо и ездивший верхом на черном тигре, был родом из мусульманских купцов Запада и ему нельзя подносить свинину[214]. Во всяком случае, мусульманский купец с «драгоценной лошадью» в руках — очень популярная фигура в свите Бога богатства. В ряду божественных покровителей богатства всеобщим признанием пользовался также бог Гуань-ди — обожествленный полководец древности Гуань Юй. Обычно Гуань-ди изображали в сопровождении двух богов богатства, двух мифических военачальников, облаченных в одеяния гражданского и военного чиновников.
В публичных храмах Цайшэнь представал обычно в пяти ипостасях, зачастую отличавшихся воинственной и даже демонической природой. Так, на севере Китая их часто представляли в образах пяти братьев-удальцов, которые грабили богачей, отдавая награбленное бедным, а кроме того, вечно домогались чужих жен и невест. В Центральном Китае Пять богов богатства (их называли там Утуншэнь или Ушэнь) восходили к демоническим божествам, культ которых власти пытались запретить. Сходные истоки имел распространенный в Северном Китае культ «малых богов богатства», или, как их называли в окрестностях Пекина, «варварских духов» (хушэнь), которых отождествляли в народе с лисой или ежом, реже — со змеей, мышью, волком. «Варварским духам» могли поклоняться и дома, и в посвященных им кумирнях, причем поклонялись им обычно через посредничество медиумов.
Существовали и другие региональные разновидности культа Цайшэня. Так, в Шаньдуне
