Николай Стороженко - Предшественники Шекспира
Когда англійская комедія впервые подверглась классическому вліянію, она уже была на столько развита, на столько популярна, что не могла дрожать за свою самостоятельность, не могла, въ угоду чуждой теоріи, поступиться основными чертами своего характера. Вліяніе классическихъ образцовъ, коснувшись ее только со стороны формы, придало ей болѣе стройный и правильный видъ и усовершенствовало ея сценическую технику. Совершенно въ другомъ положеніи находилась трагедія, которая въ первой половинѣ XVI в. является только въ зачаточной формѣ историческихъ пьесъ епископа Бэля. Ослѣпленная блескомъ классической трагедіи, (преимущественно римской), и изяществомъ ея постройки, не имѣя за собой никакихъ художественныхъ традицій въ прошломъ, она первое время робко шла по слѣдамъ Сенеки, усвоивая его пріемы, стиль, композицію, и если окончательно не сдѣлалась слѣпкомъ съ его трагедій — какъ это случилось съ французской трагедіей Жоделя и его школы — то только потому, что античная трагедія была противна духу англійской публики, предпочитавшей свободу творчества дисциплинѣ и причудливую оригинальность — бездушно-симметрической правильности. Колыбелью англійской трагедіи была школа, — а воспріемницею ея отъ купели — классическая муза 128). На рождественскихъ святкахъ 1560 г. студенты лондонской юридической академіи (Inner Temple) играли трагедію Горбодукъ, сочиненную Томасомъ Нортономъ и Томасомъ Саквиллемъ, въ послѣдствіи лордомъ Бокгорстомъ 129). Пьеса имѣла успѣхъ среди ученой аудиторіи и, по желанію королевы Елисаветы, была повторена ими 18 января 1561 г. въ Уайтголлѣ. Успѣхомъ своимъ пьеса была обязана преимущественно тому; что въ ней видѣли первую попытку пересадить классическую трагедію на англійскую почву. Содержаніе ея заимствовано изъ легендарной исторіи Англіи и состоитъ въ слѣдующемъ: Горбодукъ, король бриттовъ, царствовавшій за 600 л. до Р. X., уставши отъ заботъ правленія, раздѣлилъ свое царство поровну между двумя своими сыновьями. Старшій сынъ Горбодука, Феррексъ, счелъ себя обиженнымъ этимъ раздѣломъ и поднялъ оружіе противъ меньшаго брата своего, Поррекса. Въ происшедшей битвѣ, меньшой братъ убилъ старшаго. Мать, любившая больше своего первенца, поклялась отомстить за него и собственной рукой умертвила Поррекса. Такое ужасное преступленіе взволновало народъ, который ворвался во дворецъ и убилъ Горбодука и его жену. Этой кровавой катастрофой не оканчивается, впрочемъ, пьеса. Лорды усмиряютъ возстаніе и энергическими мѣрами водворяютъ потрясенный порядокъ, но среди ихъ самихъ начинается рознь: одинъ изъ нихъ, Фергусъ, герцогъ албанскій, объявляетъ свои права на упраздненный престолъ; остальные рѣшаются совокупными силами помѣшать осуществленію его честолюбивыхъ плановъ. Въ будущемъ предвидится новая междоусобная война, объ исходѣ которой зритель можетъ дѣлать какія угодно предположенія, такъ какъ занавѣсъ падаетъ тотчасъ послѣ рѣчи одного изъ лордовъ, оплакивающаго настоящія и будущія бѣдствія Британіи.
Кажется трудно подыскать сюжетъ болѣе обильный трагическими сценами, кровью и ужасами: братъ убиваетъ брата, мать омываетъ руки въ крови собственнаго сына, наконецъ разъяренный народъ умерщвляетъ правителей, возмутившихъ своими неслыханными злодѣйствами его нравственное чувство! А между тѣмъ это скопленіе ужасовъ, эти потоки крови оставляютъ насъ совершенно холодными и безучастными. Причина этого страннаго явленія, между тѣмъ, очень проста: дѣло въ томъ, что пьеса не производитъ иллюзіи, что она не даетъ намъ ни на минуту забыться и принять ея героевъ за живыхъ людей, въ радостяхъ и страданіяхъ которыхъ мы невольно приняли бы участіе. Правда, авторъ даетъ поочередно каждому изъ дѣйствующихъ лицъ право слова, но онъ не умѣетъ вовлечь ихъ въ разговоръ, въ которомъ могъ бы проявиться ихъ характеръ и наклонности; по мѣткому замѣчанію Hazlitt'а, ихъ разговоры напоминаютъ собой диспуты умныхъ школьниковъ на тему о роковыхъ послѣдствіяхъ честолюбія или о непрочности земнаго счастія 130). Второй крупный недостатокъ трагедіи — это отсутствіе драматическаго движенія; дѣйствующія лица много говорятъ, но мало дѣйствуютъ; можно сказать даже, что мы ихъ не видимъ дѣйствующими, такъ какъ всѣ кровавыя происшествія происходятъ за сценой, и потомъ уже сообщаются зрителямъ. Этотъ послѣдній недостатокъ долженъ быть по всей справедливости отнесенъ на счетъ трагедій Сенеки, въ которыхъ авторъ видѣлъ прекрасные образцы для подражанія. Одного бѣглаго взгляда на Горбодука достаточно, чтобъ убѣдиться, что эта трагедія составлена по классическому рецепту: она раздѣлена на пять актовъ; каждый актъ замыкается хоромъ изъ четырехъ старыхъ и мудрыхъ мужей Британіи (foure auncient and sagemen of Brittayne), высказывающихъ свои соображенія на поводу совершившихся событій; убійства, которыми полна пьеса, совершаются, по античному обычаю, за сценой и т. д. Вѣрные традиціямъ классическаго театра, авторы вездѣ выдерживаютъ серьезный, возвышенный тонъ, свойственный трагедіи и не позволяютъ себѣ ни одной шутки, ни одной комической выходки. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что Саквилль и Нортонъ прекрасно понимали, что англійская публика не можетъ удовлетвориться этимъ безжизненнымъ сколкомъ съ античной трагедіи и, желая чѣмъ нибудь вознаградить отсутствіе сценичности, они сочли необходимымъ предпослать каждому акту пантомиму или нѣмую сцену, въ родѣ тѣхъ Mummings и Dumb Shows, которыя издавна употреблялись при торжественныхъ въѣздахъ королей и лордъ-мэровъ въ Лондонъ. Впрочемъ, назначеніе пантомимъ было на этотъ разъ нѣсколько иное — въ нихъ символически изображалось то, что происходило потомъ въ каждомъ актѣ 131). Но не однимъ этимъ нововведеніемъ высказалась со стороны авторовъ Горбодука, можетъ быть, невольная уступка народному вкусу. Вопреки классической теоріи, предписывающей сосредоточивать дѣйствіе вокругъ катастрофы, они продолжили дѣйствіе далеко за предѣлы ея и при этомъ не убоялись нарушить пресловутыя единства мѣста и времени, въ чемъ ихъ не замедлили упрекнуть строгіе пуристы (Филиппъ Сидней). Такимъ образомъ, не смотря на несомнѣнное стараніе быть во чтобы то ни стало античными, авторы Горбодука должны были дѣлать уступки даже ученой аудиторіи Inner Templ'я — явный знакъ, что классическая теорія въ Англіи никогда не могла дойти до той исключительности, которую она проявила, напр. въ сосѣдней Франціи, гдѣ малѣйшее отступленіе отъ ея правилъ могло погубить самую лучшую трагедію 132).
Горбодукъ имѣлъ большой успѣхъ и до конца XVI в. выдержалъ нѣсколько изданій. Впрочемъ извѣстность его, въ значительной степени обязанная звучному пятистопному ямбу, впервые введенному въ трагедію Саквиллемъ и Нортономъ 133), ограничивалась дворомъ и высшимъ обществомъ столицы, въ средѣ котораго находилось не мало лицъ обоего пола, имѣвшихъ основательныя познанія въ классической литературѣ и миѳологіи. Латинскій и греческій языки были въ то время въ такой же модѣ въ высшемъ кругу, какъ въ наше время французскій или англійскій. Многія придворныя дамы знали латинскій языкъ, а сама Елисавета была очень начитана въ древнихъ авторахъ, говорила при посѣщеніи университетовъ латинскія и даже греческія рѣчи, переводила Плутарха и Сенеку 134). Вотъ почему попытка Саквилля и Нортона создать англійскую трагедію въ духѣ Сенеки была встрѣчена при дворѣ съ такимъ живымъ одобреніемъ. Вокругъ авторовъ Горбодука образовался цѣлый кружокъ поэтовъ и драматурговъ, считавшихъ ихъ своими вождями; къ этому кружку примкнули: Джесперъ Гейвудъ, Джонъ Стодлей и Александръ Невилль — переводчики трагедій Сенеки, Джоржъ Гасконь — переводчикъ Финикіанокъ Эврипида, Томасъ Гогсъ (Hughes), авторъ трагедіи The Misfortunes of Arthur, написанной въ античномъ духѣ, сэръ Филиппъ Сидней и др. Ихъ связывала вмѣстѣ восторженная любовь къ возрожденной классической древности и глубокое убѣжденіе въ необходимости преобразовать англійскую трагедію въ духѣ античныхъ традицій или, лучше сказать, въ духѣ трагедіи Сенеки, котораго они считали недосягаемымъ образцомъ художественнаго совершенства. Достоинство любой англійской пьесы измѣрялось въ ихъ глазахъ степенью ея приближенія къ трагедіямъ Сенеки. Сэръ Филиппъ Сидней въ своей Защитѣ Поэзіи (An Apologie for Poetrie, около 1582 г.), желая выразить свое глубокое уваженіе съ художественному таланту авторовъ Горбодука, сказалъ, что слогъ ихъ трагедій по временамъ достигаетъ высоты поэтическаго стиля Сенеки, и безъ сомнѣнія — это была лучшая похвала, какую только можно било услышать изъ устъ классика. Время отъ восшествія на престолъ Елисаветы до появленія Лилли, можно считать временемъ высшаго процвѣтанія ложноклассической трагедіи въ Англіи. Въ короткій промежутокъ отъ 1568 до 1580 г. при дворѣ Елисаветы было представлено около двадцати пьесъ классическаго содержанія, отъ которыхъ, впрочемъ, дошли до насъ только одни названія 135). Но не смотря на всѣ усилія классиковъ, античная трагедія по прежнему оставалась чужда англійскому духу; это было экзотическое растеніе, тепличный цвѣтокъ, который никогда не могъ пустить глубоко своихъ корней въ почву и мало по малу начиналъ хирѣть и вянуть, очутившись въ сосѣдствѣ съ буйно разросшимся деревомъ національной драмы.
