Иван Полуянов - Деревенские святцы
6 апреля — Предпразднество Благовещения Пресвятой Богородицы. Преподобного Захарии монаха. Преподобного Иакова исповедника (VIII–IX). Мучеников Стефана и Петра Казанских (1552). Иконы Божией Матери, именуемой «Тучная Гора».
7 апрель-благовещение пресвятой БОГОРОДИЦЫ. Преставление святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси (1925). Преподобного Саввы Нового (1948). Иконы Благовещения Божией Матери (XVI).
8 апреля — Отдание праздника Благовещения Пресвятой Богородицы. Собор Архангела Гавриила.
9 апреля ~ Мученицы Матроны Солунской (HI–IV). Преподобного Иоанна прозорливого, Египетского (ок. 395).
10 апреля — Преподобного Илариона Нового, игумена Пеликитского (ок. 754).
Преподобного Илариона Псковоезерского, Гдовского (1476).
11 апреля — Преподобного Иоанна пустынника (IV). Святителя Евстафия исповедника, епископа Вифинийского (IX).
12 апреля — Преподобного Иоанна Лествичника (649). Святителя Софрония, епископа Иркутского (1771). Святой Еввулы, матери великомученика Пантелеймона (ок. 303). Преподобного Иоанна безмолвника (VI). Преподобного Зосимы, епископа Сиракузского (ок. 662).
13 апреля — Святителя Ионы, митрополита Московского и всея России, чудотворца (1461). Святителя Иннокентия, митрополита Московского (1879)
14 апреля — Преподобной Марии Египетской (522). Преподобного Евфимия архимандрита Суздальского, чудотворца (1404).
15 апреля — Преподобного Тита чудотворца (IX). Мученика Поликарпа (IV).
16 апреля — Преподобного Никиты исповедника, игумена обители Мидикийской (824). Мученицы Феодосии девы (307–308). Иконы Божией Матери «Неувядаемый Цвет».
17 апреля — Преподобного Иосифа песнописца (883). Преподобного Зосимы (ок. 560). Преподобного Зосимы Ворбозомского (ок. 1550).
18 апреля — Мучеников Агафопода диакона, Феодула чтеца и иже с ними (ок. 303).
19 апреля — Святителя Евтихия, архиепископа Константинопольского (582). Мучеников Иеремия и Архилия иерея. Святителя Мефодия, архиепископа Моравского (885).
20 апреля — Мучеников Руфина диакона, Акилины и с ними 200 воинов (ок. 310). Препоподобного Даниила Переяславского (1540).
21 апреля — Апостолов Иродиона, Агава, Асинкрита, Руфа, Флегонта, Ерма и иже с ними (I). Святителя Нифонта, епископа Новгородского (1156).
22 апреля — Мученика Евпсихия (362). Преподобномученика Вадима архимандрита (376).
23 апреля — Мучеников Терентия, Помпия, Африкана, Максима, Зинона, Александра, Феодора и иных 33-х (ок. 249–251).
24 апреля — Священномученика Антипы, епископа Пергама Асийского (ок. 68). Святителя Варсонофия, епископа Тверского (1576).
25 апреля — Преподобного Василия исповедника, епископа Парийского (VIII). Муромской (XII) и Белыничской (XIII) икон Божией Матери.
26 апреля — Священномученика Артемона, пресвитера Лаодикийского (303). Мученика Крискента, из Мир Ликийских.
27 апреля — Святителя Мартина исповедника, Папы Римского (655). Мучеников Антония, Иоанна и Евстафия Литовских (1347). Виленской иконы Божией Матери.
28 апреля — Апостолов от 70-ти Аристарха, Пуда и Трофима (ок. 67). Мучениц Василиссы и Анастасии (ок. 68).
29 апреля — Мучениц Агапии, Ирины и Хионии (304). Ильинско-Черниговской (1658) и Тамбовской (1692) икон Божией Матери.
30 апреля — Преподобного Зосимы, игумена Соловецкого (1478). Обретение мощей преподобного Александра Свирского (1641).
* * *Весна повторяется, себя не повторяя ни в моховых пустынях тундр и среди скал и льдов Арктики, ни в хвойных недрах глубинной тайги, на порожистых семужьих реках.
С кровель по тесу сползают подтаявшие пласты зимних надувов. Лужами лучится под солнцем лужок… Пора пошутить поморам: «Сивка с горы — бурка на гору»!
Да после пригревов, дождиков стынь, от которой зажимает дыхание. На посадах белые вихри, за околицей круговерть пурги. Стучит заслонка печи, в трубе вой, всхлипы, стекла окон слепнут от снежной налипи… Ау, весна, ты не заблудилась часом?
Ничего, время свое возьмет, «бурка» осилит «сивку» — проталины пугнут сугробы сперва хотя бы с возвышенностей, с холмов и пригорков.
Приметы, точно Гамаюн, птица вещая, подсказывали, чего ждать наперед и петь ли Сирину, изливать ли скорбь Алконосту.
Устные календари земледельческого круга закрепляли взаимосвязь времен года, родственные их отношения, подобно тому как общая кровля объединяла в семейное гнездо беспечное детство, зрелый возраст, мудрую старость. Запас наблюдений за окружающим миром, опыт хозяйствования позволял кровную эту зависимость продлевать до отдельных дней, частей суток.
Предвосхищая грядущее, брали мужики за основу снежный покров:
«Весной снег шершав — к урожаю, гладок — к недороду».
«Рано затаяло — лето мокрое».
«Снег долго лежит грудами — скоту легкий год».
По осадкам и водополице заключали:
«Вода пойдет, пока лед держится, — к плохому году».
«Если первый гром загремит, когда река еще подо льдом, то семги не жди, а если река распарится и загремит гром, то сей год будет сёмга».
«Весной грязь — Бог хлебушка даст».
«Как под копытом мокро, так корова молока убавит».
«Разлив большой — урожай хороший».
«Вода разольется — сена наберется».
«Вода сходит в ясные дни — к погожей жатве».
Подвижки крылатых стай с юга, поведение птиц неизменно привлекали внимание:
«Гуси высоко летят — будет много воды, низко — будет мало».
«Крик дергачей с весны предвещает урожайное лето».
«Вперед закричит перепел — будет много хлеба; вперед закричит дергач — много травы, мало хлеба».
Состояние посевов, ранняя зелень не пропускались:
«Что наперед тронется в рост, озимь или трава, на то и урожай».
«Густое жито всходит — веселит, а редкое детей кормит».
«Береза перед ольхой лист распустит — лето сухое; ольха опередит — мокрое».
С зеленью, впрочем, погодим. У «снегогона», «водопола», «солнечника» народных месяцесловов на плечах не менее трудные заботы: проталины слить в сплошной массив, вскрыть реки, озера, просушить и прогреть нивы для ранней борозды.
«Апрель отмыкает ключи и воды» — сказано. «Ручьи землю будят» — заявлено.
Из далей дальних с голоса пращуров доносится:
— Будь здоров, как вода, и богат, как земля!
Что они, четыре недели? Выше, шире ход солнца, успей поспевать за ним. Круче весне шагается — у хлебороба времени нехватка. Под пологом ночи творятся великие таинства. Почки набухают, вот-вот лопнут. Шишечки ольхи крошат семена, снег от них будто в веснушках. Безмолвие полей, лесов нарушается свистом крыльев над ними.
Утром слышишь: в Магрином бору заворковал витютень, прилетный дикий голубь. Смотришь: вовсе загустели вершины берез, с тугой бересты, отслаиваются прозрачные пленки…
Помню, в избе было не усидеть. Бабушка отлучится — с пойлом к корове Белухе и комолому теленочку, сена задать овцам, — и удернешь на улицу, ищи-свищи.
Пятки поют, как несешься к гумну. Там глину копали, там яма. Лед всплыл синий, пугающе мертвый. Веет из земного нутра холодом. Края ямы в крестиках птичьих следов и как шилом истыканы. Поползень повадился. Наберет клювом глины, порх на осину к дуплу. Синяя птаха — белое брюшко, острый нос, куцый хвост — зауживает отверстие дупла. Ее бы оно пропускало, а чужих никого!
Похилились прясла городьбы после зимней выморозки. На жердине, отливающей шелком-атласом, греется смуглая, нарядом цыганистая бабочка. Складывая крылья, подмигивает: поймай меня, поймай. Хи-итрая: протянул руку — взмыла выше крыши!
За изгородью лес, обомшелые пни со сладкой перезимовавшей брусникой, колодины, трава прогалин, сбитая в войлок, слежавшаяся под снегом. Муравьи облепили кучу хвоинок, хлама, мусора под елкой. Взад-вперед снуют, с пригрева взапуски домой в тень. Дедушка говорит, они так муравьище просушивают и отогревают. Каждый захватывает на припеке чуть-чуть солнца, а муравьев-то бессчетно, и бегают вперегонки — домой изо всех ног, из дому, озябшие, шатко и валко… Чудо, маленькое чудо у тебя на глазах!
Пар дрожит над пригревинами, словно дышит земля. Ее дыхание с привкусом смолы, почек еле внятно, покойное, здоровое, и становится шумным, когда на ветру запарусят елки, закачаются сосны и потянет из глубинных трущоб холодом. Знать, целы сугробы в лесу, точат исподволь снег весенние ручьи.
Меж высохших в солому волотьёв, тонких былинок, тычутся всходы травы-новины. Ростки бледные, ни кровинки в них, жалость к ним испытываешь — хоть плачь.
Хочется плакать, что ты один, никому нет дела до того, как дышит лес, как собою отогревают мураши свой дом, как сладка прошлогодняя брусника у пней и какими слабыми выглядят только-только тронувшиеся в рост травинки.
Возьми и поплачь вместе с лебедями: плывет в лазури серебряный караван, рыдает с радости — путь лег в родные просторы, под крылом леса буреломные, болота, вешние реки, которым тесны берега!..
