Николай Сосновский - Культура растафари
Апелляция к растафари стала как бы признаком «народности», к тому же и национальная интеллигенция в поисках «корней» обратилась к риторике растафари.
Э. Сеага, лидер JLP, основал одну из первых на Ямайке студий грамзаписи — «Вест Индиез Рекорд», пытаясь опереться на ска (предшествующий рэггей музыкальный стиль) как «национальную культуру». В первом кабинете лейбористов Ямайки Сеага отвечал за культурную политику (в PNP этим соответственно занималась супруга потомственго лидера партии Майкла Мэнли, известный скульптор, немало сделавшая для интеграции искусства растафари в национальную художественную культуру). Сеага попытался приручить растафари, ставя на певца ска Байрона Ли и группу «Дрэгонерз», но ошибся, т. к. Ли был слишком приглажен и приличен, чтобы сойти за представителя «культуры растафари», хотя на внешнем музыкальном рынке он показался как раз наоборот — слишком грубым и неухоженным. В свою очередь, соперник Сеаги Мэнли-младший в 1972 г. стал продюсером песни рэггей «лучшее будущее должно придти», сделав её своим гимном в избирательной кампании.
Использование рэггей и растафари политиками достигло пика на выборах 1972 и 1976 гг. Сеага заключал свою критику PNP выводом: «Джа говорит, что в этом нет правды». В свою очередь, Мэнли ухитрился посетить перед победными для него выборами 1972 г. Эфиопию, где якобы получил от Хайле Селассие I Направляющий посох (один из культовых символов растафари), в глазах растафари тут же слившийся со вторым именем Мэнли — Джошуа — в образ ведущего их прочь из Вавилона Иешуа (Иисуса Навина). Сам Боб Марли выступил в предвыборной кампании 1972, а также 1976 г. с поддержкой нового Иешуа (о чём потом сожалел), и даже стал объектом политического покушения.[122] На предвыборных митингах Мэнли «мог вовсе ничего не говорить — он лишь грозно потрясал Направляющим посохом, а толпа, увидев посох, выходила из себя».[123] Но и Сеага был непрост. Мало того. что он поставил себе в заслугу визиты на остров Хайле Селассие I и других африканских лидеров, а также перенос из Лондона праха Гарви в 1967 г. Он объявил, что Мэнли де посох потерял, а потому утратил магическую силу, мальчик же, дитя, посох нашёл и принес его Сеаге — был предъявлен Посох. Мэнли теперь — Иешуа без посоха и без силы, а голосовать надо за Сеагу. Мэнли, однако, выдвинул новый предвыборный лозунг — «Низвергнем Вавилон!» — и предъявил такой же точно посох. Завершение предвыборных баталий свелось к выяснению того, в чьих руках Посох, дарованный Джа, а в чьих — подделка.
С 1970 г. политические лозунги и программы обеих партий переполнены образами и словечками из растафари. Обе партии делают оружием в борьбе песни рэггей. ПНП в 1972 г. строила предвыборную агитацию на обыгрывании самой популярной песни 1971-2 гг. — «Низвергнем Вавилон» Джуниора Байлса («Я говорю „нет“ всему, что связано с Вавилоном // Я говорю „нет“ нечестивым людям, // Потому что я — благочестивый растаман, //и я — дрэд, дрэд, я Ай-мэн,// Я и Я[124] низвергнем Вавилон.// Я и Я изгоним плетью нечестивых.// Что за нестерпимое положение,// Я и Я умираем от голода.// Это приведет к революции// И опасному осквернению…» и т. д.), а также песни Макса Ромео «Облеки меня властью» («О, облеки меня властью, Фари.// О, пусть власть с Сиона перейдёт на меня.// О, дай нам справедливость, мир и любовь, Фари.// О, пусть нечестивые сгорят и испепелятся, Фари, //С, облеки меня властью, Фари».), независимый кандидат П. Дж. Петтерсон — песни «Молодой, одарённый и чёрный», JLP — записи Биг Юта «Убийство в Грин Бэй».[125]
11 мая 1981 г. от рака умер Боб Марли — звезда рэггей и главное лицо в «субкультурном» растафари. Его похороны также стали поводом заработать политический капитал. Премьер-министр Сеага, незадолго до того вручивший Марли главный орден страны, объявил национальный траур. Оппозиционная с 1980 г. PNP объявила Марли едва ли не своим членом и противником JLP (истинная позиция покойника была «чума на оба ваши дома», т. к. Марли разочаровало, что Мэнли, придя к власти, оказался совсем не Иешуа, а вместо Мистического Чёрного Сиона стал строить «демократический социализм»). Похороны были превращены в демонстрацию верности «культуре чёрного человека» и преданности «простому человеку» со стороны обеих партий. По заказу Сеаги (он был одновременно премьером и министром культуры) в 1983 г. скульптором Кристофером Гонзалесом (он не растаман, хотя среди братии были десятки известных далеко за пределами Ямайки скульпторов) был создан памятник Марли, претенциозный и вычурный: символизируя метафору «корней», одно из основных понятий растафари, фигура Марли появляется из ствола дерева, а волосы и бороду образовывает листва и гроздья плодов. Братия восприняла памятник примерно так же, как «российские писатели» — «Прогулки с Пушкиным», т. е. как святотатство, и пыталась его разрушить. Власти вынуждены были убрать монумент под крышу Национальной галереи.
Использовать растафари в своих далёких от возрождения африканского самосознания и духовной репатриации целях пыталась и леворадикальная интеллигенция. В главе её стоял преподававший в конце 60-х историю в Университете Вест-Индии Уолтер Родни. После запрещения в стране правительством JLP книг чёрного национализма (автобиографии Малькольма X, книг Элдриджа Кливера, Стокли Кармайкла и почему-то — романа О. Паттерсона о растафари «Дети Сизифа»), также высылки Родни в октябре 1968 г. в Кингстоне прошли демонстрации под лозунгом «Чёрной власти» с участием братии растафари. Боб Марли и его группа «Уэйлерз» («Стенающие») отозвались на событие песней «Огнь, Огнь», призывавшей к борьбе с Вавилоном. Одновременно последователи Родни создают Движение «Абенг» (абенг — сигнальный рог марунов), выпускавшее одноименный еженедельник. В «работе с массами» «Абенг» ориентировался на образы и язык растафари. В еженедельнике велась написанная на жаргоне растафари колонка «Дневник жизни Страдальцев».
Отношение самих растаманов к политике хорошо отражает песня Джакоба Милека «Римские солдаты Вавилона», написанная в 1976 г.: «Гляди. во они идут к нам в простой одежде — // Не сдавайся! // Это римские солдаты Вавилона// Здесь и там, чтобы сражаться против нас. // Не сдавайся! // Римские солдаты Вавилона здесь и там, // Они приходят с Севера с карманами, // Набитыми военной амуницией. // Пытаясь превратить дрэдлокс в политиков, // Маркус Гарви недаром предсказывал,/ что подобные вещи будут случаться в наши времена. // Они в гражданской одежде!// Они приходят, чтобы сражаться против растафари. // Но им остаётся лишь страшиться мудрости Хайле Селассие I. //Растафари, Растафари сметёт их прочь, этих политиков, // Смете-, да Ц да Р, да У- ЦРУ!». Политика, таким образом, есть бесовское наваждение и прииски ЦРУ. Кстати, грозный монарх в 1976 г. уже год как умер при несчастных обстоятельствах — находясь по домашним арестом, был задушен подушкой свергнувшими его молодыми офицерами.
Авторитету братии и её признанию способствовал визит на остров Хайле Селассие I 21 апреля 1966 г. Трогательное описание чувств 100-тысячной толпы приводится в статьях многих растаманов. Даже посторонние зеваки были изумлены, когда, шедший с утра дождь прекратился, как только самолёт приземлился.
После этого визита один из членов ямайского сената выдвинул законопроект с предложением изменить Конституцию Ямайки, сделав королём острова вместо Елизаветы II, номинальной главы страны, Хайле Селассие I, т. к. существуют тесные расовые связи острова с Эфиопией, а народ Ямайки проявляет куда большую любовь к Хайле Селассие I, чем к «чуждой королеве».[126]
Примечательно, что и смерть Джа Растафарк, последовавшая в 1975 г., ничуть не смутила братию. Джа, как считается, либо растворился в братии, либо принял новый образ, либо новости о смерти считались ложью, либо обо всём об этом вообще не задумывались.[127] Леворадикальное же богостроительство на почве растафари силилось вообще изъять Хайле Селассие из пантеона, оставив в расте лишь те элементы, которые состыковались с культурным национализмом и политическим радикализмом (лучший тому пример — Х. Кэмпбелл). Джа же предлагалось толковать как африканскую культуру.
В 1980 г. Джин Андерсон, ведущая колонку «Чёрное искусство» в журнале «Блэк мьюзик», писала о культе императора в растафари: «Мы, чёрные, нуждаемся в положительном образе, но какого же чёрта мы отворачиваемся от великих людей ради пустышки вроде эфиопского монарха Хайле Селассие?.. Надо ли нам обожествлять себялюбивого деспота,[128] к тому же наполовину белого,[129] бесцельно прожившего жизнь?[130] Пусть его пышные титул' и тешат чью-то гордость, — продолжает Андерсон, — но я на стороне наших подлинных героев: М. Гарви, С. Кармайкла, Малькольма Х., Э. Кливера, М.Л. Кинга. К. Нкрумы, Дж. Кениаты. Я допускаю, что раста способствует чувству собственного достоинства, но не приемлю сионизма».[131] Естественно, что в следующих номерах появились отповеди негодующих читателей. Не удивительно, что отзыв Марли на кончину свергнутого императора — песня «Джа жив!» — мгновенно стала хитом.
