Александр Чанцев - Когда рыбы встречают птиц. Люди, книги, кино
Перечисленными и немногими другими авторами в принципе и ограничивается успешное использование онейрической техники в литературе, более успешно актуализируемой средствами кинематографа. Ср., например о «Рокко и его братьях» Висконти: «От монументальной миланской лестницы до пустыря персонажи „плавают“ среди обстановки, чьих пределов они не достигают. Они реальны, и обстановка также реальна, однако их взаимоотношения с обстановкой реальными не назовешь, ибо они приближаются к мечтаниям» (статья Рене Дюлокена из сборника «Висконти, кинематографические этюды» пит. по: Делез Ж. Кино / Пер. с фр. Б. Скуратова. 2004. С. 295). У Кунгурцевой, надо заметить, герои до ultima thule своего мира так же не добираются, хотя вроде бы активно туда и стремятся в своих странствиях, приводящих их даже в ад (откуда молодые герой и героиня выбираются удачливыми Орфеем и Эвридикой).
305
В воспоминаниях жены визионера сталинской эпохи Даниила Андреева Аллы Андреевой «Плаванье к Небесному Кремлю» в весьма сходном ключе описывается, как среди заключенных их лагеря ходили слухи о соседнем, максимально засекреченном: охранники иногда появлялись в лесу, исчезали «под землю», а заключенных, переведенных туда для каких-либо работ, больше уже никто никогда не видел…
306
На последних страницах книги идентичность женщины и земли полностью сливаются: «На ней одно украшение – голубой шелковый поясок Постолки, с деревянной пряжкой моста. И за пупком Курчума, в чистом поле – темный, шаманский, страшный Курчумский лес. Вдруг кто-то расстегнул пряжку – распустил голубой поясок. Веки ее приоткрылись – там, далеко, за краем мира проявилось облачное лицо, наклонилось, она попыталась поднять навстречу ему свои руки, но никак не могла, миллионами корней – кровеносных сосудов связанная с этой землей».
307
Из совсем недавних переводов можно вспомнить перевод Анны Глазовой: Целан П. Говори и ты / Составление, перевод с немецкого и комментарии Анны Глазовой. New York, Ailuros Publishing, 2012.
308
У «Гилеи», издавшей Шеербарта, в этом плане очень хорошие намерения и по отношению к отечественным «неперворядникам»: среди «готовящихся к изданию» упомянуты Ильязд, Ю. Марр, Т. Чурилин, наконец-то после германских изданий появились отечественные книги В. Казакова…
309
Не совсем забыт он и в наши цифровые дни – сделали же ему довольно информативный и содержательный сайт scheerbart.de.
310
Стоит только перечитать на этот предмет выходившие у нас беньяминовские «Маски времени».
311
Доходит даже до текстуальных совпадений – «Скок! Скок! Скок» Шеербарта («Скок! Скок! Скок! Чудесная лошадка! / Скок! Скок! Скок! Куда ты держишь путь? / Махнешь ли ненароком через забор высокий? / Иль что-нибудь другое измыслишь как-нибудь?») – это по сути самый известный зонг Летова и «Гражданской обороны» «Прыг-Скок» в миниатюре.
312
«Абсолют и есть эта точка самоотождествления. Но, повторяю, чтобы она возникла, должна вначале произойти негация. Абсолют возникает как результат, как момент остановки негации, так как должна, в конце концов, появится точка опоры». Конев В. Дантовы координаты как координаты культурного пространства // Топос. 2011. № 1.С. 102.
313
Кроме нескольких подборок, выходил целый сборник – «Для тех, кто не споет о себе. Избранные стихотворения» (СПб., «Дидактика Плюс, 1997).
314
Семенова Е. Ну, щеточник, еще рюмашку тминной! // Ex Libris НГ. 2012. 6 сентября.
315
Сейчас немецкие издания Крамера сопровождаются даже вокабулярами – не у каждого немца на слуху диалектизмы (венское «трафикант» – «торговец сигаретами»), англицизмами («блэкаут»), редкая профессиональная лексика и прочие нахватанные им в жизни редкости («парадайзер» – сорт помидоров)…
316
Крамеровские герои «болеют в меблирашках» и додумались даже для того, чтобы сдавать собутыльникам в кабаке зимнее пальто на прокат.
317
«Тихая Волынь изгибается, Волынь уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля. Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова, нежный свет загорается в ущельях туч, штандарты заката веют над нашими головами. Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу» («Переход через Сбруч»).
318
Например, в казахском языке слово «дервиш» изначально и переводился длинно, но точно «странствующий бедняк, отгоняющий духов».
319
См.: Джонстон У. М. Австрийский Ренессанс. Интеллектуальная и социальная история Австро-Венгрии 1848–1938 гг / Пер. с англ. В. Калиниченко. М.: Московская школа политических исследований, 2004.
320
Таксономию видов меланхолии, неврозов и подчас весьма экзотических фобий см. в недавней работе: Юханнисон К. История меланхолии. О страхе, скуке и печали в прежние времена и теперь. Пер. со швед. И. Матыциной М.: Новое литературное обозрение, 2011.
321
«Чайное действо» точнее передает почти религиозную суть, чем поверхностная западная передача этого понятия «чайная церемония».
322
Ямпольский М. Ткач и визионер: Очерки истории репрезентации, или О материальном и идеальном в культуре. М.: НЛО, 2007. С. 89.
323
Ямпольский М. Ткач и визионер: Очерки истории репрезентации, или О материальном и идеальном в культуре. М.: НЛО, 2007. С. 370.
324
На японском есть отнюдь не тонкая книга «Люди, наблюдавшие красоту: наследие писателей-самоубийц» Синроку Комацу, в ней 18 имен известных писателей…
325
Ямпольский М. Ткач и визионер: Очерки истории репрезентации, или О материальном и идеальном в культуре. М.: НЛО, 2007. С. 40.
326
А о ней из недавних бестселлерах можно найти упоминание в европейском бестселлере «Лимонов» Каррера – описывается великосветская американская вечеринка, на которой Верушка общается с Бродским.
327
С аристократическим титулом она была не одна в этой хиппи-глэм тусовке: род певицы, актрисы и автора лучших песен Rolling Stones Марианнс Фэйтфулл по материнской линии восходит к Габсбургам и, мать звали Эва фон Захер-Мазох, понятно к кому.
328
См.: Новоженова А. Ребекка Хорн: «Я верю в красоту и не хочу просто выйти на сцену и трахнуться с кем-то» // Афиша. 2013. 16 мая (http://gorod.afisha.ru/arcmve/rebecca-horn-interview/).
329
Здесь классическая почти схема, известная по «Дневнику обольстителя» Кьеркегора: «На стене напротив висит зеркало; она о нем не думает, но оно-то о ней думает!» О том, что наблюдение это, как мы увидим дальше, далеко не равнодушное, исследователи также предупреждали: «Нельзя доверять смиренной покорности зеркал. Скромные слуги видимостей, они только и могут, что отражать предметы <…>. Однако верность их лукавая, они только и ждут, чтобы вы попались в западню отражения. Этот их взгляд искоса не скоро забудешь: они вас узнают, и стоит им застать вас врасплох там, где вы того не ждете, тут и пришел ваш черед». Бодрийяр Ж. Соблазн / Пер. с фр. А. Гараджи. М.: Ad Marginem, 2000. С. 187–188.
330
«В иных же случаях это построения, растягивающиеся до бесконечности…», писал о произведениях де Сада Пазолини, замечая также, что салический дискурс – это «фантастическое представление, в котором сексуальные отношения являются метафорой отношений между властью и подчиненными». Пазолини П. Из бесед Пазолини с Г. Бахманом // Пазолини П. Теорема: сценарии, роман, повесть, рассказы, статьи, эссе, интервью / Пер. с иг., фр., англ. Л. Аловой, О. Бобровой, А. Гришанова и др. М.: Ладомир, 2000. С. 168, 567. В «Шедевре» власть явлена безумием, это власть второго, враждебного Я над индивидом с расщепленным сознанием, власть враждебного и агрессивного двойника…
331
«Декамерон», «Кентерберийские рассказы» и «Цветок тысяча одной ночи».
332
Камю А. Литератор // Маркиз де Сад и XX век / Пер. с фр. Г. Генниса. М.: РИК «Культура», 1992. С. 178.
333
Батай Ж. Литература и зло / Пер. с фр. Н. Бунтман и Е. Домогацкой. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 84–85.
334
Здесь опять же Мисима, уподобивший в «Исповеди маски» сокровенную внутреннюю красоту человеческих органов внешней красоте лепестков розы. О телесности в современной литературе и об ее историко-литературных коннотациях см.: Чанцев А. Метафизика боли, или Краткий курс карнографии // НЛО. 2006. № 78.
