Наум Синдаловский - История Петербурга в преданиях и легендах
Ежегодно 15 августа на могиле легендарного певца и композитора Виктора Цоя, погибшего в 1990 году в автокатастрофе, собираются его почитатели. Они уверены, что Цой не умер, а просто улетел к звёздам. И небо один раз в году оплакивает его земную жизнь. В Петербурге, как утверждают фанаты Виктора Цоя, ежегодно в этот день идет дождь.
В смерть Виктора Цоя его почитатели до сих пор не верят. Говорят, что он вовсе не умер, а просто устал от славы и уехал за границу, где тихо и мирно живёт до сих пор. Появилась даже «космическая легенда», согласно которой астральный двойник Виктора Цоя был «участником некой звёздной войны на стороне светлых сил». В этой войне он погиб. При этом понятно, что должен был обязательно погибнуть и земной Виктор Цой, что и произошло на самом деле.
Слава Цоя была поистине народной. Он был неформальным лидером так называемых «купчинских панков» – более или менее одаренных старшеклассников окраинных школ, учащихся техникумов и профтехучилищ. В отличие от интеллигентствующих ленинградских рокеров, самым ярким представителем которых в то время был Борис Гребенщиков.
Вход в Арт-центр «Пушкинская, 10»
Гребенщиков учился на математическом факультете Ленинградского государственного Университета. В 1980 году его выгнали из комсомола, а затем и из университета «за неадекватное выступление на одном из фестивалей, безобразный текст и музыку песен, за издевательство и неуважение к советской власти».
Среди его студенческих увлечений, кроме музыки, были театр абсурда и восточная философия. В одном из интервью он признавался, что был «таким же идиотом, как все, но с восточным уклоном». Этот мистический шлейф восточной иррациональности, которая воспринимается на уровне подсознания, окружает Гребенщикова до сих пор. Если верить одному из анекдотов о нём, в 1980-х годах некими предприимчивыми шарлатанами был даже изготовлен магический пластмассовый кружок с его фотографией, подписью и специальным текстом по кругу. Если поставить на этот кружочек бутылку водки, утверждали изобретатели этого действа, то она «очищается, заряжается позитивной энергией, а градус её повышается с 40 до 43». Говорят, однажды поклонники спросили у Гребенщикова: «Какие у вас отношения с Богом?» – «Родственные. Я его сын», – ответил певец.
В конце 1970-х годов был расселен и поставлен на капитальный ремонт дом № 10 по Пушкинской улице. Однако долгое время к ремонтным работам не приступали. Затем началась эпоха пресловутой перестройки, когда никому ни до чего не было дела. Про дом забыли. И тогда в пустующие и давно разграбленные квартиры начали самовольно вселяться питерские непризнанные художники и музыканты. Согласно одной из петербургских легенд, такую замечательную идею будто бы подбросил мастерам кисти и карандаша сам Александр Сергеевич Пушкин, что стоит тут же, на площади, наискосок от дома № 10. Будто бы однажды в скверике возле памятника пристроились два бездомных художника распить бутылочку дешёвого портвейна и поговорить за жизнь. Но как-то заскучали. Видать, потому, что двое. Тогда, по старой русской традиции, предложили народному поэту стать третьим. Пушкин не отказался, а в благодарность показал на пустующий и тихо разрушающийся дом. Мол, заселяйтесь.
И началось великое переселение. Первое время с незаконными жильцами пытались бороться. Отключали электроэнергию, отопление, организовывали принудительное выселение, пытались привлечь к суду. Ничего не помогало. На художников махнули рукой. За короткое время здесь возникли творческие мастерские, учебные классы, выставочные залы, клубы неформальных встреч. Дом на Пушкинской, 10 стал одним из известных далеко за пределами Петербурга центров питерского андеграунда.
В Петербурге появились местные праздники. Один из них ежегодно справляют жители улицы Рубинштейна, где в доме № 38 с 1887 по 1891 год композитор, именем которого названа улица, жил. Говорят, возле этого дома время от времени появляется его призрак. Антон Григорьевич проходит, сопровождаемый звуками музыки собственного сочинения, льющимися из окон его квартиры.
1998 год стал юбилейным годом выдающегося петербургского дирижера Юрия Темирканова. Праздничные вечера и концерты по случаю его 60-летия следовали один за другим. В фольклоре они отмечены обязательным присутствием на них губернатора Владимира Яковлева, к языковому стилю которого петербуржцы так и не смогли привыкнуть. Его косноязычие стало притчей во языцех буквально всех средств массовой информации. Газеты пестрели его лингвистическими откровениями. Началось с того, что Владимир Яковлев, после торжественного поздравления, без тени улыбки предложил «всем взять в руки приборы», а закончилось вручением юбиляру в качестве подарка дирижерской палочки в сопровождении губернаторского комментария: «… несмотря на то, что вы ей давно не пользуетесь».
Но не только юбилейными праздниками отмечена фольклорная летопись Петербурга последних лет. В городе бывали и печальные дни. В 1995 году скоропостижно скончался митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн. По официальной версии, озвученной православной церковью, отец Иоанн отошел в мир иной, как и положено истинному христианину, в собственной постели, в своей резиденции, исповедовавшись перед смертью. На самом деле, по свидетельству многочисленных средств массовой информации того времени, митрополит скончался на глазах многих людей прямо во время презентации нового петербургского отеля «Северная корона». Смерть его произошла, прямо скажем, при весьма странных обстоятельствах. Владыка, как уверяют многие близкие к нему люди, находился в полном здравии и хорошо выглядел, что не преминул отметить подошедший к нему для приветствия мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак. Затем к митрополиту подошла супруга Анатолия Александровича Людмила Нарусова. Отец Иоанн осенил её крестным знамением и в этот момент «сразу же стал крениться и, в конце концов, упал на пол». Иоанна похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Молва заговорила о неком знаке, «поданном свыше супруге мэра госпоже Нарусовой».
Памятник Городовому
Петербургские улицы, словно выставочные залы, начали заполняться памятниками, художественные достоинства которых для многих петербуржцев оставались спорными. На Малой Конюшенной улице, почему-то по личной инициативе начальника петербургского управления МВД генерала Пониделко, был установлен памятник Городовому. Почему именно ему так необходимо было установить памятник в самом центре Петербурга, остается тайной. Говорят, при открытии памятника даже губернатор Яковлев был смущен видом бронзового красавца в натуральную величину с «выпирающими из лосин лядвами, вызывающими прямой интерес у парочек, припозднившихся после встреч в Екатерининском садике». «Поставь его себе на свой… садовый участок», – будто бы в сердцах прошептал Яковлев в лицо генералу. Тайной остается и натурщик, который позировал скульптору А.С. Чаркину при работе над памятником. Городской фольклор выдвинул версию, что им мог быть только Никита Михалков – столь очевидно сходство скульптуры с хорошо знакомым образом известного кинорежиссёра. В народе монумент так и называют: Памятник Никите Михалкову.
Памятник Ф.М. Достоевскому
Там же, на Малой Конюшенной улице, установили памятник Гоголю – грустная фигура писателя, заключённого в тесную клетку ограды, фонарей, деревьев, сквозь которые он исподлобья наблюдает суету Невского проспекта. В Петербурге немедленно родилась легенда: будто бы это памятник известному питерскому «авторитету» Владимиру Кумарину, который смотрит в сторону Казанского собора, потому что бросил вызов так называемым «казанским». И одной руки у Гоголя не видно, а Кумарин и в самом деле во время одной из бандитских разборок потерял руку. Если верить фольклору, бандиты давно собирались установить ему памятник. Несколько попыток успехом не увенчалась. Действовать в открытую было уже небезопасно. Так что идея установки памятника великому русскому писателю, похоже, оказалась весьма кстати.
В январе 2004 года во дворе Академии русского балета имени А.Я. Вагановой был установлен памятник выдающейся балерине Галине Улановой. В свое время она окончила Хореографическое училище, как тогда называлась Академия балета. Примечательно, что памятник специально не изготавливался. Для него использовали парковую скульптуру танцующей девушки, исполненную в 1930-х годах скульптором Еленой Янсон-Манизер для ЦПКиО имени Кирова. В народе бронзовую балерину называли «Танцовщицей». Жила легенда, что позировала для скульптуры подруга Янсон-Манизер балерина Уланова. К 1980-м годам скульптура пришла в катастрофическое состояние. У неё не было руки и ноги. Ее демонтировали, и долгое время она хранилась в подвалах Елагина дворца.
