Яков Берлин - Дикари, их быт и нравы
Иные дикари достигают значительных успехов в строительном искусстве и строят прекрасные и на наш взгляд дома.
В Микронезии кладется особенно много труда и забот на постройку общественных домов, где устраивают всякие собрания и принимают гостей. Их строители считаются даже священными лицами. Дома эти возводятся на каменном фундаменте или на остове из балок; снаружи их раскрашивают и выкладывают раковинами, внутри же стены покрываются красной охрой, а пол гладко выстругивается и полируется растительным соком.
Негритянская деревня в области Конго (четырехугольные хижины).
Шалаши австралийцев.
Не меньшее удивление вызывали у европейцев большие дома полинезийцев; их стропила и доски были вырублены и выглажены раковинными топорами; все отверстия в них были сделаны буравами из зубов акулы, а скреплены они были вместо гвоздей одними веревками[8].
Но из всех дикарей больше всего изумления и восхищения вызывали у европейцев эскимосы с их домами, достроенными из утоптанных плит снега. Знаменитый исследователь полярных стран, Джон Франклин, говорит про эти постройки:
«Снеговая хижина— одно из прекраснейших творений, когда-либо созданных человеческой рукой. Никакой белый мрамор не сравнится по красоте с чистыми, просвечивающими снежными плитами. Созерцание подобной хижины и величавого древнегреческого храма оставляет одно и то же впечатление: оба они — чудо человеческого искусства, и каждый из них неподражаем в своем роде».
Жилище дикаря не богато мебелью. Иные из них совсем ее не знают: голая земля служит им и кроватью, и стулом, и столом. Обитатели тропической Америки, чтобы предохранить себя во время сна от укусов ядовитых насекомых и змей, придумали привешивать между двух деревьев или колов висячую сетку. Европейцы заимствовали у дикарей эту удобную лежанку, которую дикари называли «гамаком».
Бразильский индеец в своем «гамаке» под навесом из листьев.
Другие дикари стелют в своем жилье звериные шкуры или цыновки, и это заменяет им нашу мебель: на них сидят, едят и спят. В эскимосской хижине можно уже однако найти доски, лежащие на чурбаках: это — прообраз нашей скамейки и кровати. У оседлых индейцев Северной Америки эти доски плотно приделывались к стенам и полу. А искусные в столярных работах негры-монбуту во внутренней Африке умеют уже изготовлять настоящие кровати на четырех ножках.
Многие дикари в Африке и в Полинезии, чтобы не спутать за ночь свою прическу, придумали подкладывать себе под голову деревянную подставку или скамеечку. Наконец, дикари умеют мастерить и маленькие скамейки или стулья для сиденья, которые бывают иногда очень искусно вырезаны и разукрашены.
Особенно тщательно делаются подобные стулья для властелинов, которые во время торжественных приемов важно восседают на них и называют их своими тронами. Это лишний раз показывает нам, что люди во всех странах похожи друг на друга.
Властелин черных матабелов на своем троне.
Прежде, чем мы покинем жилье дикаря, посмотрим еще, как оно освещается.
Об окнах дикари ничего еще не знают, только в холодных северных странах туземцы прорубают в своих зимних хижинах оконца, затягивая их брюшиной и рыбьим пузырем или вставляя в них кусок льдины. В жилье других дикарей дневной свет проникает тем же путем, что и люди, то есть через дверь. Вечерней порою пламя очага, согревающего жильцов и варящего на всех обед, дает всем в первобытном жилье также и свет.
Некоторые дикари придумали, однако, особое освещение. Полинезийцы жгут масло, добытое из кокосового ореха, в одной из половинок скорлупы этого же ореха, употребляя вместо светильни волокна, которыми одето его ядро. А дикие туземцы Индо-Китая употребляют для освещения лучину смолистого дерева, — обычай, который встречается еще и в нашей деревне.
После того, что мы слыхали о выносливости дикарей, нас не удивит более, что иные из них ходят нагими, несмотря на суровый подчас климат их страны. Мы так привыкли к теплой одежде, что не можем без жалости смотреть на бедняка, ходящего в холодную пору без верхней одежды. А в дикой Австралии, в местах, где ночью бывают настоящие морозы, туземцы щеголяют в «райском» костюме, прикрывая свое нагое тело разве только небольшим передником. Так же скудно одет, как мы уже знаем, туземец неприветливой и холодной Огненной Земли.
Читатель, пожалуй, сочтет таких дикарей за непристойных людей, не имеющих понятия о «приличии». Но, рассудив так, он совершит ошибку. «На вкус и на цвет товарища нет», говорит пословица. Представления о том, что прилично и непристойно, разнятся у разных народов, и дикарь, который не находит ничего зазорного в хождении нагишом, считает, например, величайшим неприличием есть на людях.
Первая одежда дикаря родилась из его украшения. К повязке, которую он делал вокруг бедер, он для довершения украшения привешивал всякие мелкие предметы, — разноцветные раковины, когти диких зверей, зубы и мелкие кости, птичьи перья, листья и цветы. Эти предметы и служили как бы передником. Многие дикари и теперь не знают другой одежды, кроме такого пояса с прикрепленным к нему передником из перьев птиц, веревочек и листьев растений или кусков кожи.
Там, где дикарь не остановился на такой первобытной одежде, — он занял себе на первых порах готовое платье все в тех же неистощимых складах природы. В самом деле, стоило ему лишь набросить на себя шкуру, снятую с какого-нибудь убитого животного, и он был тепло одет. Такие меховые накидки носят почти все дикари: австралийцы, готтентоты и бушмены в Южной Африке, некоторые племена негров, индейцы Северной и Южной Америки. Для того, чтобы меховая одежда не сохла, дикари искусно обделывают ее, растирая жиром и разминая руками; они также коптят ее, желая сохранить ее на долгое время. Северные индейцы умели изготовлять из оленьей кожи нечто похожее на замшу.
Там, где дикому охотнику попадаются только мелкие зверки, он умеет искусно сшивать их шкурки, прокалывая костяным или роговым шилом дыры и пропуская через них нитку из сухожилий или травы. Таковы произведения портняжного искусства австралийца: разукрашенный плащ, сшитый из шкурок опоссума.
В выделке шкур и шитье из них одежды всех дикарей превзошли эскимосы. Материал и выполнение их костюма так превосходно соответствуют своему назначению, что европейцы, попадая в их суровые края, сбрасывают свою одежду и облекаются в эскимосскую. Вот как описывает этот остроумный костюм полярных дикарей знаменитый путешественник Фритиоф Нансен.
«На верхнюю часть тела надевается так называемый „тимиак“, который изготовляется из птичьих шкурок, при чем перья и пух обращены внутрь; эта часть одежды напоминает наши шерстяные фуфайки и, подобно им, надевается через голову. К вороту тимиака прикрепляется мешок, который натягивается на голову; край его обшит мехом, и, если мешок откинут на спину, то образует как бы воротник. Сверху надевается вторая меховая одежда — „оснорак“. На ногах надеты шаровары из оленьей шкуры, мехом внутрь, туго перевязанные ремнями над лодыжками и сапогами, чтобы предохранить проникание воды. Той же цели служит верхняя кожа сшитых из двух кож. меховых сапог».
Исследователь полярных стран в костюме эскимоса.
В кожевенном деле эскимосские женщины достигли больших успехов. Они умеют дубить кожу; умеют выделывать ее черною и белою, более грубою и более мягкою, смотря по тому, для какой цели предназначена кожа: для обивки лодок, для обуви, для рукавиц, для мужской или женской одежды. «Гренландки, — рассказывает Нансен про этих мастериц, — употребляют при обработке кожи не только свои руки, но и рот как для разминания кож, так и дня того, чтобы лучше соскабливать с них жир. Для эскимоски рот — все равно, что третья рука. Зато у старух бывают всегда очень сильно стерты зубы».
Сибирские камчадалы, чукчи, остяки — такие же мастера в шитье меховых костюмов.
У них встречается остроумная непромокаемая одежда, сшитая из тюленьих кишок.
Чукча в одежде из оленьих кишок.
Не везде, однако, животное царство может снабдить дикаря материалом, годным для одежды. Находчивый, как всегда, дикарь и здесь выходит из беды, одолжаясь платьем у некоторых представителей растительного царства. Чем не платье, в самом деле, кора, в которую одеты толстые стволы деревьев? Тропическая Бразилия наделена даже настоящим «рубашечным деревом»; туземцы отрубают ствол или толстую ветвь этого дерева и снимают с него его гибкую кору в виде цельной трубки. Им остается после этого только размочить и разбить ее до совершенной мягкости и прорезать в ней дыры для просовывания рук, чтобы после этого надеть ее, как готовую рубашку. А более короткая трубка служит их женам юбкой. В тех же благодетельных странах растет одна порода пальм, которая доставляет дикарю удобную шапку: листья применяются к делу без всякой дальнейшей обработки. Кора деревьев служит и в других диких странах материалом для одежды, — иногда она предварительно обрабатывается.
