Нескучная классика. Еще не всё - Сати Зарэевна Спивакова
Т. Ч. Вот именно. То есть в этом случае мы попадаем в ритмы, более глубинные, чем определенный музыкальный стиль или тип.
С. С. Или провоцирующие другую физиологическую реакцию, потому что в любом случае это звуковая волна.
Т. Ч. Да, конечно, звуковая волна, но, как мы уже говорили, нужно знать, что с ней делать. Вероятно, мы попадаем на ее крючок, как во время медитации. Не стану развивать эту мысль, но медитирование требует от человека войти в особое состояние.
С. С. И все мантры основаны на абсолютном музыкальном звукоряде, тональном, но…
Т. Ч. Но другом.
С. С. Кардиограмма этой тональности практически не движется, она повторяется.
Т. Ч. Что становится лишним аргументом в пользу того, что классическую музыку поймешь лишь тогда, когда будешь к ней готов: надо иметь ключик, выучить азбуку!
С. С. Мы часто говорим: “Я послушал симфонию, и у меня поползли мурашки”. Что значит это выражение – “поползли мурашки”? Физиологическая, тепловая реакция организма?
Т. Ч. Это так, но можно я отвечу совсем с другого бока? Год назад я была у далай-ламы, и нас представляли его святейшеству. Я вне этого мировоззрения, я не истеричка и не неврастеник и ни в какое особое состояние не впала. Однако, когда он меня взял за руку, у меня по телу пошла горячая волна. Если бы мне о таком рассказали, я бы не поверила, сказала бы: “Оставьте, попейте валерьянки”. Но это было со мной, клянусь, что говорю правду. И, разумеется, объяснить это я никак не могу.
С. С. Конечно, подобное бывает не только от музыки…
Т. Ч. Когда влюбляешься – что творится?!
С. С. Ну, это тема для другой программы.
Т. Ч. Да, но это все говорит о том, что существуют нематериальные вещи, которые явно как-то влияют на материальное, в том числе на наше тело.
С. С. Существуют ли музыкально-психологические тесты, способные выявить особенности характера человека или обогатить его психологический портрет? Например, вот этот человек предпочитает Пуччини, поэтому он сангвиник, или, наоборот, он предпочитает Вагнера, и, значит, он холерик.
Т. Ч. Не хочу брать на себя такую ответственность, я не практический психолог. Может быть, такие тесты и есть, но они не вызывают особого доверия. Я вообще к тестам плохо отношусь. Но по вкусам человека, безусловно, можно определить, какого он типа личность.
С. С. Музыка обладает возможностью психологического воздействия на человека. Недаром же некоторые политические лидеры использовали того же Вагнера, чтобы подогреть патриотические чувства. А может ли музыка лечить?
Т. Ч. Уверена, что может. В психотерапии существует такое направление, как музыкальная терапия. В психологии есть термин “имплицитное научение”, то есть скрытое, неявное. Эксплицитное научение – это когда нам буквально называют вещи и объясняют: “Это называется «часы», а это называется «серьга». Формулы там, Present Perfect”. А в состоянии имплицитного научения мы находимся постоянно. Не стоит думать, что мы учимся только в классе. Мы учимся каждую минуту, поэтому я своих студентов призываю не смотреть плохие фильмы, не общаться с плохими людьми, не слушать плохую музыку, не читать плохие книги. Ты же яд в себя впускаешь. От несвежей, плохой еды существуют таблетки, а если что-то плохое в мозг попало, его оттуда не вынуть: даже если это плохое забылось, в мозгу оно осталось навсегда. Сильный гипнотизер легко докажет, что все это там лежит.
С. С. Я читала, что медицинский эффект музыки использовался с древности. Эскулап, к примеру, лечил ревматизм даже не музыкой, а звуком громкой трубы. Оказывается, и в наше время – не знаю, есть ли научное доказательство или от лукавого, – некий американец по имени Роберт Шофлер прописывает определенную музыку от определенных болезней. Меня это, честно говоря, рассмешило: от одних болезней нужно прослушать все симфонии Чайковского, от других – все увертюры Моцарта, а также оду “К радости” Бетховена и вокальный цикл “Лесной царь” Шуберта, хотя сама по себе музыка очень страшная.
Т. Ч. Это любопытно, я про него ничего не знаю.
С. С. Его метод называется “музыкальная фармакология”.
Т. Ч. Интересно, пациенты его там не убили, он жив еще?
С. С. Не знаю, видимо, жив. А вот какие факты о воздействии музыки я нашла, когда готовилась к нашей встрече. Правда, речь пойдет не о мозге, а о воде, но человек ведь почти на девяносто процентов состоит из воды. Японский ученый Масару Эмото помещал воду в определенную музыкальную атмосферу и научно доказал, что классическая музыка…
Т. Ч. Меняет структуру воды, да?
С. С. Да! Если звучит Моцарт, то в воде образуются кристаллы правильной и красивой формы, а если, скажем, рок, то кристаллы приобретают формы неправильные, дикие и некрасивые.
Т. Ч. Я слышала о таких вещах. Не знаю, насколько это достоверно. Как ученый, я должна бы сказать: “Это болтовня, такого не может быть”. Но я так не отвечу, потому что тут должны разбираться физики, и на самом глубоком уровне. И если бы вдруг у физиков получилось это доказать, я бы в обморок не упала от возмущения: всё возможно, просто мы очень мало знаем про мир.
С. С. Татьяна Владимировна, скажите, пожалуйста, а как среди ваших музыкальных предпочтений появился Густав Малер?
Т. Ч. Ну как. Услышала и была сбита с ног. Невероятная, потрясающая музыка, чего там говорить. Отвечу относительно просто: когда смотришь “Смерть в Венеции” и там звучит Малер, то мурашки бегут по каждой клетке тела, разве нет?
С. С. Татьяна Владимировна, у меня осталось еще много незаданных вопросов, хочется говорить с вами еще, но формат программы не позволяет, пора двигаться к коде. Я благодарна вам за то, что вы неоднократно упоминали о факторе божественности, о факторе Создателя, о факторе космоса. Думаете ли вы, ученый, что рукой, сознанием, вдохновением гениальных композиторов зачастую двигала высшая сила, что это был Всевышний?
Т. Ч. Отвечаю вполне серьезно: думаю, что да. Не могу себе представить – именно музыка ярче всего это показывает, – что на такие взлеты способен человек. В Сколково обещают: мы заложим в искусственный интеллект такие алгоритмы, что он будет писать, как закажешь. Вот не будет.
С. С. Скажу вам как жена скрипача и как человек, интересующийся историей скрипки. Те инструменты, что были сделаны в XVII веке, вырезаны вручную великими мастерами, несмотря на все технологии, на химические и лазерные исследования слоев дерева, лака, в точности повторить нельзя. Все равно новые инструменты звучат не так.
