Цветы в тумане: вглядываясь в Азию - Владимир Вячеславович Малявин
11
В последние годы из-за катастрофического землетрясения 2009 г. эта дорога была закрыта, обезьяны разбежались из своего заповедника (прим. 2011 г.).
12
Потому что, говорил Кожев, из всех современных народов только японцы еще способны на «бескорыстную отрицательность», negativité gratuit, отрицание всего, даже жизни, без причины и цели. Кожев хоть и был русским, а про русскую жертвенность, так часто сумасбродную, забыл. Обитатели России в этом нетривиальном деле еще и японцев поучат.
13
Хочу напомнить, что Китай и Япония принадлежат к очень разным типам цивилизаций. Китай – цивилизация «распредмечивающая», открывающая вещи виртуальному простору самопревращения. Японская цивилизация – «опредмечивающая», приписывающая символическим типам предметный и практический смысл. Если в Китае сущностью живописи считали «одну черту», то японские художники буквально рисовали картины из одной линии. Идея иллюзорности физического мира подтолкнула японских мастеров ландшафтного дизайна изображать водную стихию в виде разграбленного песка или, наоборот, разрушать эффект иллюзии живой природы, высаживая в саду высохшие деревья (что было запрещено законом). В области боевых искусств японцы тоже не усвоили символического измерения китайской терминологии, переводя ее в план бытовой психологии и спортивной борьбы. Склонность к жесткой фиксации формы-как-пустоты воспитала в японцах вкус к волевому и даже исступленно-насильственному действию, совершенно чуждый идеалу «недеяния» в китайской духовности.
14
Кстати, на Тайване водится змея, короткая и толстая, которая с места прыгает вверх на метр с лишним и кусает человека в лицо. Ее укус смертелен. Змея является тотемом местного племени.
15
См. «Пролог. Душа Азии», стр. 18. – Примеч. ред.
16
Шифферс Е. План будущей монографии // Беседа. Религиозно-философский журнал. Ленинград – Париж. 1986. № 4. С. 169.
17
В оригинале буквально: «Когда всечасно жду удара,/Или божественного дара». Блок А. «Весна в реке ломает льдины…» // Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах / Москва: Наука, 1997. Т. 1. С. 101.
18
Напомню очевидный факт: китайцы не режут материал, а именно режут по дереву, камню и т. д., превращая форму в ее собственный декор и «опустошая» массу. Ибо «великий резчик ничего не разрезает» (Лао-цзы).
19
Как не вспомнить поразительный комментарий Ван Фучжи к рассказу об учителе Ху-цзы («Чжуан-цзы», гл. 7), согласно которому общество, где все дела сами делаются (буквально: «Управление само управляется, церемония сама церемонится, пахота сама пашется»), состоит из тех, кто «обрел свою небесную долю», а именно: выработал, наработал свой жизненный мир, в котором удобно и весело жить, ибо нет большей радости мастеру, чем его виртуозная работа. Мудрость – искусство жить, а ее плод – выделанный всей жизнью «габитус», способ удобного существования в постоянном бдении. «Мои года – мое богатство». Итак, идентичность в философии пути определяется не субъектом, а действием. Начало положено, как водится, Конфуцием, который говорил, что, если он не «отдает себя» жертвоприношению, то можно считать, что ритуал не состоялся. Так что страшен сон, да милостив Бог: все призрачно, но действие в бдении реально.
20
Как не вспомнить, что тибетцы уподобляют свою землю демонице Сыму, которая лежит придавленная буддийскими монастырями Тибета и неспособная пошевелиться.
21
Лало в разговорном тибетском языке означает человека неверующего, безнравственного, «без царя в голове».
22
Здесь есть свои немаловажные азиатские нюансы. Китайский ученый минской эпохи Ло Лунь по поводу только что процитированных слов Конфуция замечает, что «радующийся горе забывает гору». Современный автор Ся Сяньчунь комментирует: «Благодаря природному пейзажу Конфуций постиг путь человеческой жизни». В китайской мысли «забытье» указывает на практически осуществляемую цельность человеческого бытия, которая равнозначна обостренной духовной чувствительности. Возможно, Конфуций и тибетские подвижники отстоят не так уж далеко друг от друга.
