Павел Кочемаров - Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза
Мы уже имеем представление, чем отличаются пассионарии и обскуранты, люди с сильным и слабым этническим восприятием. Теперь нужно выяснить, чем отличаются витальные и низковитальные индивиды. Витальные, по определению, – люди, внутренняя энергетика которых сильнее, вследствие чего они могут выполнять больше работы при том же объёме вещества и энергии, поступающих извне, либо довольствоваться меньшим при том же количестве работы; либо, наконец, выдавать больше работы при меньшем потреблении. Ясно, что при прочих равных условиях такие люди имеют явное преимущество в борьбе за место под солнцем. Они способны к длительным напряжениям и могут упорно добиваться поставленной цели; они терпеливо переносят трудности, довольствуясь малым. В конце концов, кого возьмёт хозяин на работу? Конечно того, кто согласен исполнять её за меньшую плату. С другой стороны, раз они извлекают больше энергии из приходящего извне вещества, то и удовлетворения достигают легче и быстрее. То есть витальные люди сравнительно легко достигают определённого минимально приемлемого уровня жизненного удовлетворения и легко довольствуются им впоследствии.
Люди с малой витальностью труднее устраиваются в жизни. В соответствии с их конституцией им требуется больший объём благ из внешнего мира, чем витальным, а они и малого уровня достигают с трудом из-за конкуренции со стороны последних. Отсюда можно заключить, что это категория людей постоянно неудовлетворённых и беспокойных. В их положении возможны два исхода: либо они постепенно опускаются на жизненное дно, либо открывают или завоёвывают какой-то новый источник необходимых им благ и энергии. В обычной жизни они, при прочих равных, обречены на низкое положение, они – аутсайдеры. Чтобы занять положение высокое, им нужно выбиться из инерции устоявшегося порядка и сделать чрезвычайное усилие в новом направлении. А на сравнительно короткое напряжение способны и низковитальные люди. Это рискованная игра, – в случае проигрыша их ожидает истощение сил, а нередко и гибель; но приз столь заманчив, что в неё играют многие.
А теперь поглядим, как всё это сочетается с пассионарностью. Попробуем разобраться на конкретном примере. Основную силу греческого полиса составляли полноправные граждане – земледельцы. Это были собственники небольших участков земли в несколько гектаров. Свои участки они обрабатывали сами с членами своих семей; даже если у них имелись один-два раба, их роль в хозяйстве была вспомогательной. Такое хозяйство обеспечивало только прожиточный минимум для семьи земледельца. Кроме тяжёлого земледельческого труда, обязанностью гражданина была защита своего полиса: здоровые, физически крепкие земледельцы составляли тяжёлую фалангу – основу греческого войска. Как полноправные граждане они также должны были участвовать в работе народных собраний и выборных органов власти. Таким образом, земледельцы-граждане несли тройной груз обязанностей и за всё получали весьма скромное вознаграждение.
То, что мы видим перед собой людей витальных, понятно без долгих слов. Постоянно трудиться на земле, получая в итоге своих трудов жизненный минимум продуктов, другие и не смогут. Но являются ли они вместе с тем пассионариями? По типологии Гумилёва – нет: это люди консервативные, живущие привычным укладом и довольные им, никуда особенно не стремящиеся. Но не будем спешить с выводами. Эти греческие земледельцы-граждане ведь не только работали, но ещё и выполняли общественные обязанности, не связанные с каким-либо вознаграждением, а то и просто опасные для жизни; и выполняли их, по-видимому, добровольно. Зачем бы такому крестьянину надевать панцирь, брать в руки копьё, идти на войну? Ну, убрал себе урожай, – сиди теперь в хижине в тепле и в сытости да радуйся – авось, и без тебя с врагом справятся! Конечно, можно возразить, что если бы он добром не пошёл, то его могли и силой заставить. – Могли. Но только в том случае, если соседи его поступали не так, как он. А если и соседи были бы такими же, то, пожалуй, фалангу собрать бы не удалось. А если и удалось, то фаланга из таких людей разбежалась бы при первом натиске врага. И если стояла фаланга в бою как стена, если каждый её воин был твёрдо уверен в надёжности рядом стоящего товарища, то верно присутствовало в душах этих людей сознание своей прочной связи, этническое сознание. И не согласились бы эти земледельцы нести на себе такой груз разных обязанностей и трудов, если бы не были они людьми этнически напряжёнными, т. е. пассионариями.
У Гумилёва в качестве примеров пассионариев приведены вожди, полководцы, как наиболее выразительные образцы этой породы. Но понятно, что они были лишь единицами в общей пассионарной массе. Ведь если бы эти вожди были единственными пассионариями, то мы перейдём к теории героев и толпы, которая прямо противоположна концепции этногенеза. Сила этноса заключается прежде всего в рядовой пассионарной массе, которая каждодневно тащит тяжёлый груз различных обязанностей. Описанные выше эллины-земледельцы и были такими пассионариями. И если они не очень заметны в жизни, то этим обязаны своей высокой витальности, благодаря которой довольствуются малым, не претендуя на почести.
Обратимся теперь от рядовой массы к вождям. Сравним с рядовыми солдатами, скажем, Наполеона, или Цезаря, или Александра Македонского. Что отличает таких людей, так это их постоянная неудовлетворённость, хроническая несытость. Любое положение, любые достигнутые результаты не приносят им довольства и успокоения. Цезарь, достигнув доминирующего положения в Римской республике, стремился ещё и к царскому титулу; одержав уже в своей жизни множество побед, он вынашивал планы разгрома Парфянской державы. Александр Македонский, покоривший множество земель, стал несчастен оттого, что ему не суждено было покорить Индию. Кроме того, складывается впечатление, что те завоевания, которым они посвятили свою жизнь, были для них не только прихотью, но жизненной необходимостью, – без новых побед, без новых впечатлений такие люди быстро чахнут и умирают. Вспомним Александра Македонского, стойко переносившего все тяготы походной жизни и многочисленные ранения и скончавшегося сразу же по возвращении из своего похода. Его убила не болезнь, а невозможность дальнейшего движения на восток. Умирать он начал, когда его армия повернула назад. Лишённый империи Наполеон тоже недолго протянул на своём острове. Не правда ли, создаётся впечатление, что только новые победы и завоевания, всё новые рискованные предприятия и поддерживали их силы, давали им необходимую жизненную энергию? Лишаясь всего этого, они лишаются источника своего существования.
Как это отличается от судьбы простого человека, рядового пассионария, который ежедневно, как вол, тащит свой тяжёлый воз, пополняя силы растительной жвачкой. Но ведь эта постоянная жажда и несытость есть отличительное свойство людей с низкой витальностью. Видимо, упомянутые личности и есть такие люди. Хотя в каждом конкретном случае и нельзя поручиться за источник человеческой активности – есть ли то недостаток витальности или чрезвычайно высокая пассионарность. Но для теории этногенеза этого не требуется, – в рамках её мы оперируем усреднёнными характеристиками больших масс людей.
Таким образом, наиболее активные и беспокойные пассионарии – это люди с низкой витальностью. В отличие от людей витальных, которые, достигнув определённой цели, легко удовлетворяются достигнутым, – люди низковитальные в силу своей малой внутренней энергийности никогда надолго не бывают удовлетворены. Каждое новое достижение им быстро приедается, они ищут чего-то ещё – всё новых впечатлений, завоеваний, побед. Они живут полной жизнью, пока этот процесс продолжается, и резко падают, когда он останавливается.
Но не надо думать, что все выдающиеся исторические деятели – люди низковитальные. Таковы лишь те, кто по своей воле стремится к своей беспокойной судьбе. Есть и другие, – кто попал в исторические герои в силу обстоятельств, по воле судьбы. Таковы, к примеру, протопоп Аввакум или Жанна д’Арк. Это положительные, созидательные, витальные натуры, которые, скорее всего, прожили бы свою жизнь незаметно, если бы исторические обстоятельства не призвали их к активной роли и не бросили в водоворот событий.
Без сомнения, много низковитальных пассионариев среди писателей, художников. Общая черта многих из них – неукоренённость в обыденной жизни, тоска и неудовлетворённость в её рамках. Всё это признаки низкой витальности.
А теперь обратимся к обскурантам. Представим себе тех же греческих земледельцев – потомков граждан полиса, о которых мы говорили выше, но несколько веков спустя. За прошедшее время этническое напряжение спало. Эти люди по-прежнему обрабатывают свои участки, кое-как кормятся, платят налоги, но они уже не являются ни воинами, ни гражданами; они просто соседи. Каждый думает себе, о своей семье, – с прочими людьми его, в сущности, ничего не связывает. В общем, это мирные обыватели, ведущие размеренный трудовой образ жизни. Таковы витальные обскуранты. Эти люди умеют жить, умеют работать, вести дела, но безо всякого полёта и увлечения. Стремятся они только, по возможности, к большему достатку и комфорту: «жена, да квартира, да счёт текущий» – вот круг их интересов.
