Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 2 - Коллектив авторов
15. Учреждение аграрного патримония ветеранов4. Необходимо приобрести определённое количество земельной собственности в Италии, оплатив её по цене, зафиксированной по особым критериям, и раздать под охранный или резервный долг бойцам, а в случае смерти – членам их семей.
Оплату земель, приобретённых таким образом, должна обеспечить вся нация без различения классовой принадлежности, но с прогрессивным различением финансового положения, в т. ч. с помощью дарения и налогов.
Оплата необходимых земель может быть упразднена по истечении пятидесяти лет такого рода владения, чтобы вклад Народа в форме дарения или налога был минимальным. В аграрный патримоний ветеранов возвращаются земли, экспроприированные за долги по налогам при наличии таковых.
Все рабочие, несущие службу в районе боевых действий, должны будут записаться в «Национальную кассу страхования инвалидности и старости рабочих» для получения государственной помощи на протяжении всей войны. Запись фронтовиков в «Национальную кассу» будет находиться в ведении Государства на протяжении всего периода, соответствующего военной службе, при этом заинтересованные лица смогут продлевать непрерывное обязательство государства за свой счёт на протяжении всей жизни.
16. При предоставлении медалей за боевые заслуги содержание будет увеличено втрое. – Установленное ограничение по возрасту будет продлено для ветеранов из районов боевых действий на время, равное продолжительности войны. – Для ветеранов из зон боевых действий при устройстве на гражданскую работу военная служба и кампании будут приняты в расчёт стажа и пенсии по старости, при этом необходимые платежи в Пенсионную кассу за время службы в рядах вооружённых сил осуществит Государство. В течение десяти лет после войны администрации должны сочетать свободные конкурсы с конкурсами для ветеранов войны из зоны боевых действий и инвалидов войны, которые физически способны выполнять требуемую работу.
Футуристская партия, которую мы учреждаем и которую мы организуем после войны, будет решительно отделена от художественного движения футуризма. Последнее продолжит свою работу по обновлению и усилению итальянского творческого гения. Художественное движение футуризма, авангард итальянской художественной чувствительности, обязан всегда опережать медлительную чувствительность народа. Поэтому авангард часто остаётся непонятым и подвергается нападкам большинства, которое не может понять его поразительных открытий, полемической брутальности выражений и дерзкого разбега его интуиций.
Футуристская политическая партия, напротив, предугадывает нужды сегодняшнего дня и точно выражает интересы всего народа в его очищающем революционном устремлении. К футуристской политической партии могут примкнуть все итальянцы, мужчины и женщины любого происхождения и возраста, даже если они не разделяют с ним его художественных и литературных идей.
Эта политическая программа знаменует рождение футуристской партии, выступающей от лица всех итальянцев, которые сражаются сегодня за более молодую Италию, освобождённую от груза былого величия и иностранного владычества.
Мы будем утверждать эту политическую программу с футуристской силой и смелостью, которая отличала наше движение в театрах и на площадях. В Италии и за рубежом всем известно, что мы подразумеваем под словами сила и смелость.
Ф.Т. Маринетти
<11 февраля 1918>
66. По ту сторону коммунизма
Мы, футуристы, безжалостно критиковали все идеологии, провозгласив нашу новую концепцию жизни, наши формулы духовной гигиены, наш динамизм, эстетический и общественный, искреннее выражение нашего итальянского темперамента творцов и революционеров.
После десятилетней битвы за обновление Италии, после разрушения при Витторио-Венето1 ультрапассеистской Австро-Венгерской империи, мы побывали в тюрьме по обвинению в покушении на безопасность государства, виновные, на самом деле, лишь в итальянском футуризме.
Мы более чем когда-либо пылки, неутомимы и богаты идеями. Мы уже подарили их множество и щедро обещаем ещё. Поэтому мы не расположены получать указания от кого бы то ни было; мы, итальянцы, творцы, не станем заниматься плагиатом у Ленина, русского ученика немца Маркса.
Человечество движется к анархическому индивидуализму – цели и мечте любого сильного духа. Коммунизм, напротив, – это старая формула посредственности, которую усталость и страх войны перелицовывают сегодня, превращая её в интеллектуальную моду.
Коммунизм – это обострение рака бюрократии, который всегда грыз человечество. Немецкого рака, производного от типично немецкого препарационизма2. Любая педантичная подготовка антигуманна и утомляет фортуну. История, жизнь и земля принадлежат импровизаторам. Мы ненавидим милитаристскую казарму, равно как и коммунистическую казарму Анархистский гений осмеивает и разбивает коммунистический карцер.
Отечество представляется нам максимальным расширением индивидуальной щедрости, разливающимся вокруг на всех подобных нам человеческих существ, симпатизирующих и симпатичных. Оно являет собой самую обширную и конкретную солидарность интеллектуальных, сельскохозяйственных, речных, портовых, промышленных интересов, связанных с уникальным географическим положением, климатом и цветом горизонта.
Сердце человека в его круговом расширении разбивает удушающий малый круг семьи, чтобы добраться до самых крайних пределов отечества, где слышно сердцебиение его соотечественников, как пульсация на оконечностях его собственного тела. Идея отечества отменяет идею семьи. Идея отечества – благородная, героическая, динамичная, футуристская, тогда как идея семьи – мелочная, пугливая, статичная, консервативная и пассеистская. Здоровая идея отечества возникает сегодня впервые из нашего футуристского мироощущения. Прежде она представляла собой мутную смесь кампанилизма3, грекороманской риторики, мемориального красноречия, прославления мёртвых героев, недоверия к живым и страха войны.
Футуристский патриотизм – это, наоборот, страсть к становлению-прогрессу-революции народа.
Как максимально аффективная сила индивида, бескорыстный футуристский патриотизм становится самой благоприятной атмосферой продолжения и развития народа.
Аффективный круг нашего итальянского сердца, расширяясь, обнимает отечество – максимально манёвренную массу идеалов, интересов, потребностей – моих, наших, взаимосвязанных и непротиворечивых.
Отечество – это максимальное продолжение индивида, или, лучше сказать – самый большой индивид, способный жить долго, управлять, господствовать и защищать все части своего тела.
Отечество – это психическое и географическое осознание усилия частного улучшения.
Нельзя упразднить идею отечества, кроме как прикрываясь эгоизмом абсентеизма. К примеру, сказать: «Я не итальянец, а гражданин мира» – равнозначно тому, чтобы сказать «плевать мне на Италию, на Европу, на человечество – я думаю только о себе».
Понятие отечества нерушимо, как и понятие партии.
Отечество не что иное, как обширная партия.
Отрицание отечества равнозначно изоляции, кастрации, самоуничижению, самоочернению, самоубийству.
Рабочие, которые сегодня маршируют, размахивая красными флагами, после четырёх лет победной войны обнаруживают свою смутную потребность в собственной героической и славной войне.
Абсурдно саботировать нашу победу криком «Да здравствует Ленин, долой войну», после того как Ленин заставил русский народ отречься от одной войны и навязал ему другую – против Колчака, Деникина и поляков.
Таким образом, русский большевизм невольно создаёт русский патриотизм, который рождается из необходимости оборонительной войны.
Невозможно избежать двух этих понятий-чувств: патриотизма, то есть практичности развития индивида и народа и героизма, то есть синтетической необходимости преодоления человеческих сил, подъёмной силы народа.
Все уставшие от бурно динамичного разнообразия жизни мечтают об успокоительном и устойчивом однообразии, которое обещает
