Елена Борзова - Сравнительная культурология. Том 1

Американский политолог Дж. Сартори (род. 1924) в 1969 году представил материал на обсуждение «круглого стола» Международной ассоциации политической науки в виде статьи «Теория и метод в сравнительной политологии», позже опубликованный в 1970 году под названием «Искажение концептов в сравнительной политологии» [19] в журнале. [20] В этой работе Дж. Сартори делает вывод, что подавляющая часть литературы, в 1970 году выходящей под маркой «методы» социальных, бихевиористских или политических наук, посвящена технологиям проведения опросов и социальной статистике, но не методу исследования. Она имеет косвенное отношение к тому, что составляет сферу ключевых интересов научного исследования. В фундаментальном смысле методология и метод невозможны без размышления о мышлении. И если методология и технология четко разведены, они не могут подменять друг друга. Так можно быть великолепным исследователем и обработчиком данных, но не быть мыслителем.

Дж. Сартори пытается доказать, что сравнительной науке для дальнейшего развития, следует становиться самостоятельной. Для этого необходимо выработать компаративный метод, который позволит логично продвигаться вверх на высокий уровень абстракции, точно пользуясь определенной научной терминологией, или как говорит мыслитель, точными значениями терминов – концептами, затем уже можно спускаться вниз к конкретике эмпирической действительности. При этом очень важно, и именно на этом делает акцент Дж. Сартори, не подменять одни понятия другими на всем пути логического движения. Особенно это необходимо для обобщений большого фактического материала, который отражает реальность, требуя от исследователя высокой степени абстрагирования как основного условия, дело Сравнение эмпирических данных района, города требует одного уровня обобщения, страны – другого, стран мира и регионов – еще более высокого уровня обобщения, и наконец, «видеть» внутреннюю логику интеграции мирового целого можно только на уровне разума, или «всеобщего».

Для успешного исследования Дж. Сартори считает, что нужно прежде всего четко определиться с терминологией и употреблять концепты, учитывая их «перемещаемость» в значении. Он пишет: «Мое внимание сфокусировано на концептах и вокруг концептов, – поскольку я убежден, что они представляют собой не только элементы теоретической системы, но также инструменты для сбора фактов и „вместилища " данных. Эмпирическая проблема заключается в том, что мы крайне нуждаемся в информации, достаточно точной для того, чтобы ее можно было осмысленного сравнивать. Поэтому нам требуется регистрационная система, которую могут осуществить селективные, т. е. таксономические, „концептуальные контейнеры". При отсутствии такой системы не миновать ошибок в сборе фактологического материала, и применение все более изощренных статистических приемов на основе компьютерных технологий не защитит от неверной информации. Что же касается теоретической проблемы, то ее можно сформулировать следующим образом: нам катастрофически не хватает упорядоченности в использовании понятий и процедур сравнения. Подобная упорядоченность, на мой взгляд, может вырасти из представления о лестнице абстракции, из знания подразумеваемых ею логических характеристик и вытекающих отсюда правил обобщения и аналитического расчленения». [21]

Речь идет о том методе, который в истории мышления был уже создан в классической немецкой философии, разработан и применен во всех отраслях знания, развитых на том историческом этапе. Это метод логического восхождения от абстрактного к конкретному, метод развертывания понятия (понимания) путем движения к раскрытию сущности, поиска внутреннего основания, всеобщей посылки, для развития определенных концептов или категорий. Дж. Сартори отмечает, что очень важно выйти на тот уровень абстракции, который позволяет определить всеобщее основание развиваемой политической теории выработать терминологию (категории, концепты), помогающие развивать в политической теории это всеобщее основание.

Дж. Сартори фактически говорит о том, что гуманитарная наука выработала много нового конкретного материала, который надо систематизировать, чтобы владеть более точным прогнозированием развития общества.

В развитии сравнительной науки большое значение имел сборник «Кризис, выбор и изменение. Исторические исследования политического развития» [22] под редакцией Гэбриэля Алмонда , Скотта Флэнегана и Роберта Мундта. Авторы исследовали переломные моменты и попробовали с помощью математического аппарата формализовать соотношение политических сил, как оно складываюсь в каждом из этих казусов.

Бингхем Пауэлл проанализировал события, связанные с принятием в 1832 году Акта о реформе в Великобритании, Дэннис Кавана – с кризисом 1931 года в Великобритании, Роберт Мундт – с формированием Третьей республики во Франции, Фолькер Риттбергер – с формированием Веймарской республики; Уэйн Конелиус – с реформами Карденаса в Мексике, Джеймс Уайт – с реставрацией Мэйдзи, наконец, Томас Хедрик – с кризисом середины 60-х годов в Индии. Особое значение в указанных исследованиях, собранных в сборнике представляет материал, содержащий данные о динамике перегруппировок политических сил в ходе каждого из анализируемых кризисов. В сборнике анализировались восемь исторических случаев качественных политических изменений, данные о динамике построения коалиций политических сил в ходе каждого из анализируемых процессов.

В связи с логикой изложения развития сравнительной науки следует вспомнить об основоположнике теории волновых экономических циклов Николае Дмитриевиче Кондратьеве (1892–1938). Согласно ставшей классической теории больших циклов Кондратьева, войны и революции возникают на почве реальных, и прежде всего экономических условий, на почве повышения темпа и напряжения конъюнктуры экономической жизни, обострения экономической конкуренции за рынки и сырье. Социальные потрясения возникают легче всего именно в период бурного натиска новых экономических сил. Каждый новый цикл протекает в новых конкретно-исторических условиях, на новом уровне развития производительных сил и потому вовсе не являются простым повторением предыдущего цикла. Н.Д. Кондратьев смог исследовать только два с половиной больших цикла, прервав свое исследование на повышательной волне третьего цикла. Со своим докладом он выступил в начале понижательной волны (в 1926 году), когда еще просто невозможно было определить границы этой волны и к каким последствиям она приведет.

По сравнению с представителями марксизма, воспринимавшими историю как однонаправленный линейный процесс и предрекавшими крах капитализма, Кондратьев выдвигал идею о возможности совершенствования капитализма в рамках циклических процессов. В предсказанной в работах Кондратьева понижательной фазе волны третьего цикла коммунисты в СССР видимо увидели «саботирование» пятилетних планов форсированного развития страны и угрозу самой идее поступательного планомерного экономического развития.

В результате исследование Н.Д. Кондратьева в СССР оказалось под запретом, и только в 1984 году советский экономист с мировым именем, много лет проработавший в центрах прогнозирования ООН, друг и соавтор Дж. К. Гэлбрейта, С.М. Меньшиков реабилитировал его в своей статье в журнале «Коммунист», а в 1989 году он издал самое глубокое по настоящее время исследование теории Н.Д. Кондратьева под названием «Длинные волны в экономике: когда общество меняет кожу». Еще один наш соотечественник, С.Ю. Глазьев обогатил теорию «длинных волн» Кондратьева структурным анализом смены «технологических укладов», лежащих в их основе. Таким образом, теория больших волновых циклов Кондратьева получила развитие.

В среде западных экономистов Кондратьев всегда был широко известен, но Меньшиков обратил внимание на характерную закономерность: интерес к теории больших Кондратьевских циклов у западных экономистов пробуждался исключительно в период понижательных волн, когда шла череда глубочайших кризисов (в 1920–1930 гг. и в 1970–1980 гг.). А во время повышательных волн, когда мировая экономика развивается поступательно, когда кризисы в полном соответствии с теорией Кондратьева не очень глубоки и кратковременны, интерес к данной теории падает. Для сравнительной культурологии учение Кондратьева о волновых циклах важно потому, что в истории культуры также, как и в экономике, наблюдается чередование периодов кризиса и подъема, кроме того, экономическая наука является несомненным элементом культуры.