Роман Белоусов - Все о Нострадамусе
Это изобретение Нострадамуса дошло до наших дней. Приблизительно по его системе располагаются буквы на клавишах пишущей машинки.
Дав указание Бенуа Риго относительно выпуска в свет своих знаменитых книг по уходу за кожей лица, а также рецептов различных конфитюров и варений, Нострадамус продолжил путешествие в Париж.
15 августа 1556 года Нострадамус въехал в городские ворота Парижа. Он остановился в гостинице «Под знаком святого Михаила». Честно говоря, маг немного опасался встречи с Генрихом II и Екатериной Медичи.
После выхода в свет центурий Екатерина стала самой усидчивой читательницей сочинений Нострадамуса. Королева — нужно отдать ей должное — всегда проявляла чисто итальянский интерес к интригам, государственным и альковным тайнам, ко всему неизвестному и необъяснимому, к оккультным наукам и астрологии. Она верила в дурные предзнаменования и была ужасно суеверной. Ученый-эрудит Лабурер, занимавшийся эпохой правления Генриха II и Екатерины Медичи, писал в XVIII веке:
«Королева, ради обеспечения полной безопасности своей личности, постоянно носила на животе тонкий пергамент (велень), на котором были нарисованы различные фигурки и в беспорядке рассыпаны буквы из всех языков, раскрашенные в различные цвета, которые то там, то здесь соединялись, образовывая слова наполовину греческие, наполовину латинские, наполовину варварские.
Королева также носила браслет из десяти шатонов[3]. Там были орлиный камень или овальная рудная почка, агат с девятью гранями, оникс трехцветный, бирюза за золотой решеткой, двухцветный оникс, а также кусочки костей, извлеченные из чьего-то черепа. На этих камнях и костях были выгравированы маленькие фигурки, дата — 1559 год, дракон с крыльями, созвездие Змеи, расположенное между Скорпионом и Солнцем, окруженным шестью планетами, имена архангелов Рафаила, Гавриила, Михаила, Уриэля и Иеговы.
Екатерина увлекалась ясновидением и заклинанием злых духов, гаданием по зеркалу, пытаясь вызвать дьявольские силы. Уделяла особое внимание «колдовской травке» — табаку, привезенному в Европу Колумбом из Америки в 1497 году. Она первой догадалась измельчить его в мелкий порошок и втягивать в ноздри. Такой порошок получил название «королевской травки», или «Медичея». Все придворные, естественно, старались во всем подражать ее затеям, и вскоре нюханье табака распространилось по всей Европе.
Вокруг королевы буквально кишели всевозможные колдуны, волшебницы, скоморохи, шуты, наперегонки пытаясь завладеть ее вниманием».
В тот момент, когда в Париж приехал Нострадамус, возле нее постоянно находились предсказатели из родной Флоренции: братья Лоренцо и Козимо Фуджиери. Последний числился официальным придворным астрологом.
Почти каждую ночь королева занималась колдовством, ворожбой, магией, старательно исполняя все ритуалы. Она зажигала семнадцать свечей, отдергивала белую штору, закрывавшую большую часть стены, и, вперив в нее взгляд, предавалась размышлениям.
Потом, повернувшись к большому магическому зеркалу, испрашивала совета у своих богов, пытаясь расшифровать посланные ей таинственные знаки. Правда, уже давненько они не сообщали королеве ничего утешительного.
С тревогой Нострадамус ожидал новостей из дворца. Но день проходил за днем, и никто его не беспокоил. Он бесцельно бродил вдоль берега Сены, любил бывать на площади Грев, куда его постоянно влекли царившие там оживление, гомон, бестолковая суматоха. В кармане у него было пусто, и от этого еще более росло беспокойство.
Так продолжалось четыре дня. На пятый к нему в гостиницу по поручению Екатерины Медичи прибыл всемогущий коннетабль Монморанси. Он препроводил мага на аудиенцию к королю в предместье Сен-Жермен-ан-Лэ, где в то время находился королевский двор.
Сидевший напротив Нострадамуса в роскошной золоченой карете величавый сановник не проронил ни слова за всю дорогу от Парижа до летней резиденции короля. Уже в замке Нострадамус понял — к его приезду готовились.
Как свидетельствуют исторические хроники, весь французский двор собрался взглянуть на короля оракулов. Придворные с любопытством взирали на великого мага. Самое большое внимание к нему проявляли женщины. Им было хорошо известно о его успехах в области косметики. А какая из дам, тем более придворных, не лелеяла мечту стать еще краше? К тому же, по слухам, маг из Салона изобрел отлично действующий «любовный напиток».
Мага проводили в личные покои Генриха II. Король принял его, сидя за ночным столиком из красного дерева.
— Мы с королевой рады, что вы откликнулись на нашу просьбу и совершили ради нас столь утомительное путешествие, — произнес монарх. — Надеюсь, вам понравилось в столице, и мы попытаемся сделать все, чтобы ваше пребывание запомнилось надолго. Нам хотелось бы получить лично от вас некоторые уточнения в отношении нашумевшего тридцать пятого катрена из первой центурии. Там, как утверждает супруга, речь идет о моей милости.
— Ваше величество, — любезно ответил Нострадамус, понимая наконец причину внимания к себе со стороны сиятельных особ, — это пророчество, как и многие другие, было ниспослано небесными силами, не пожелавшими сделать никаких уточнений. Думаю, к нему следует прислушаться всем отважным рыцарям, выступающим в турнирах. Речь в этом катрене, уверен, идет не о вашей светлости.
Монарх облегченно вздохнул, камень дурных предчувствий упал с его плеч.
Пир был в разгаре. Осушив внушительный кубок вина, король направился в глубь просторного зала, где возвышался во всем своем великолепии французский трон. За ним устремилась толпа самых знатных придворных. Устроившись поудобнее на державном стуле, Генрих II, явно повеселев от вина, обратился к великому магу, стоявшему рядом с троном:
— Месье, вы утверждаете, что вам все известно наперед. В таком случае скажите, что вас ждет, ну скажем, дней через восемь?
— Сир, — ответил Нострадамус, — я умею читать судьбы людей по звездам, но моя собственная от меня скрыта. То же касается моих родителей, сыновей, жены… Силы небесные возбраняют мне проникать взглядом в их будущее. В остальном, сир, можете задавать любые вопросы, и я постараюсь дать на них ответы.
— Хорошо, — весело отозвался монарх. — Тогда скажите, есть ли у меня среди этих людей настоящие друзья?
— Да, сир, есть. Ваш шут Брюске.
— А как насчет врагов? — не унимался король.
— Тоже есть. Он вас убьет, если только вы его не отправите на тот свет первым.
Король долгим взглядом обвел стоявших у трона придворных. Его глаза налились кровью.
— Оставьте, сир, не ищите его, — продолжал Нострадамус. — Вы находитесь в руках судьбы. Даже если отправите на эшафот всех присутствующих в этом зале, все равно она превратит вас в земную пыль, в прах, каким бы могущественным королем вы ни были.
— Назовите его! Назовите! — рычал, придя в ярость, Генрих II.
Придворные онемели. Чтобы разрядить неожиданно накалившуюся обстановку, герцог Гиз насмешливым тоном осведомился у пророка:
— Мэтр, мне тоже хотелось бы узнать свою судьбу!
Великий маг внимательно посмотрел на него, а затем медленно, растягивая слова, произнес:
— Месье герцог, у вас есть шрам, над которым, насколько мне известно, многие потешаются.
— Ну и что в том странного? Многим при дворе известно, что у меня есть шрам. Не так ли, дорогие дамы?
Красотки стеснительно захихикали. Нострадамус, не обращая на них внимания, продолжал:
— Я не имею в виду шрам, который находится чуть ниже правого плеча. Я говорю о шраме, который появился в результате удара, нанесенного вам в область сердца одним гугенотом. Жизнь покинет ваше тело, и умрете вы возле великой реки королей, предварительно расставшись со всякой надеждой когда-нибудь увидеть в дивном полете лотарингских дроздов. Это будет ваш последний вояж. Об этом сказано в пятьдесят пятом катрене третьей центурии:
Король одноглазый теперь опечален:Великий Блуа его друга убил.Законы страны и двора горевали;Всю Францию надвое гнев разделил.
Пророчество Нострадамуса исполнилось. Генрих III, став королем, примет решение убить Генриха Гиза и его брата Людовика, кардинала Лотарингии, во время заседания Генеральных штатов в Блуа, что и осуществится 23 декабря 1588 года.
Герцог Гиз побледнел.
— Не могли бы вы сообщить нам, каково будущее Парижа? — озорно встрял в разговор шут Брюске.
— Вот вопрос, который мне нравится. — Нострадамус задумался. Затем, вздохнув, продолжил: — Я вижу кровь, много крови. Она на дверях, ведущих в королевский дворец. Слышу звяканье мушкетов и аркебузов. Вижу пылающие костры, пожары, горы трупов на улицах, словно городом внезапно завладела чума. Повсюду убивают. Париж раскололся надвое. Братья идут друг против друга. Но всех их ждет скорая смерть. И повсюду — зловещая тишина, предвещающая разгул большого террора.
