Барбара Демик - Повседневная жизнь в Северной Корее
Лакомства нельзя было есть до праздника. Некоторые матери закрывали на это глаза, но не госпожа Сон. В положенное время дети выстраивались перед портретом вождя, чтобы выразить ему свою благодарность. Они синхронно кланялись в пояс, прочувствованно говоря: «Спасибо тебе, дорогой отец Ким Ир Сен», — а мать смотрела на них и удовлетворенно кивала.
Спустя годы госпожа Сон вспоминала это время с ностальгией. Она считала, что ей повезло в жизни. Чан По оказался хорошим мужем: не бил ее и детей, не крутил романов на стороне. Он, правда, был не прочь выпить, но, выпив, становился веселым, шутил и смеялся, тряся своим все прираставшим животом. Хи Сок любила своих трех дочерей, сына, мужа, а иногда даже свекровь. И, конечно же, она любила Ким Ир Сена.
Изредка случалось так, что в воскресенье ни госпоже Сон, ни ее мужу не нужно было идти на работу, а детям в школу и они могли провести день вместе. Дважды за много лет они умудрились выбраться на пляж, который находился всего лишь в нескольких километрах от дома. Никто в семье не умел плавать, но они гуляли по песку, собирая моллюсков, которых потом варили на обед. Однажды, когда сыну госпожи Сон было одиннадцать лет, она отвела его в чхонджинский зоопарк. Сама она в свое время приезжала туда со школьной экскурсией. Хи Сок помнила, что тогда, девочкой, она видела в зверинце тигров, слонов, медведей и волка, но теперь там оставалось только несколько птиц. Больше госпожа Сон никогда не ходила в зоопарк.
Сложности начались, когда дети Хи Сок стали взрослеть. Самым трудным подростком оказалась старшая дочь. Внешне Ок Хи была копией матери — маленькой, крепенькой, симпатичной. Но ее пухлые губки часто надувались от обиды. Девочка отличалась резким характером. В противоположность матери с ее бесконечным терпением Ок Хи легко выходила из себя и всегда казалась чем-то недовольной. Как старшей дочери в семье, где мать пропадает на работе с самого утра до поздней ночи, Ок Хи пришлось взять на себя часть домашних хлопот, и это ее вовсе не радовало. Она не была подвижницей, как мама. Не хотела мириться с идиотскими мелочами, из-за которых жизнь становилась невыносимой. Дело было не в лени, а в духе протеста. Ок Хи отказывалась заниматься тем, что считала бессмысленным.
Девочка терпеть не могла «добровольную работу», которую из патриотического долга обязаны были выполнять все подростки Северной Кореи. Детей с 12 лет собирали в батальоны и отправляли на посадку, пикирование рассады и прополку риса. Ок Хи страшилась наступления весны: ей не хотелось таскать корзины с землей и разбрызгивать разъедающие глаза пестициды. В то время как остальные ребята, маршируя, весело пели: «Отстоим социализм!» — Ок Хи сердито молчала.
Самое ужасное началось тогда, когда объявили кампанию по сбору «ночных отходов» из туалетов многоквартирных жилых домов. В Северной Корее постоянно не хватало химических удобрений, а поголовье скота было небольшим, поэтому в качестве навоза использовались человеческие экскременты. Каждая семья должна была еженедельно наполнять ведро и нести его на склад, находящийся в нескольких километрах от дома. Человеку, выполнившему таким образом свой долг перед Родиной, выдавалась карточка, которая потом обменивалась на еду. Нести ведро с экскрементами обычно поручали старшим детям, и Ок Хи не была исключением.
Призвав на помощь свою изобретательность, девочка нашла способ облегчить себе эту дурно пахнущую работу. Жульничать оказалось не так уж сложно. Склады с «ночными отходами» не охранялись. (Ведь вряд ли кому-то придет в голову украсть ведро с дерьмом!) И Ок Хи поняла, что можно просто пробраться внутрь, схватить полное ведро, а потом выдать его за свое и получить ордер.
Вернувшись домой, Ок Хи со смехом похвасталась этой ловкой выходкой. Госпожа Сон пришла в ярость. Она знала, что из ее четырех детей Ок Хи самая сообразительная: девочка научилась читать в три года и удивляла родственников, декламируя наизусть длинные куски из сочинений Ким Ир Сена. Но случай с «ночными отбросами» подтвердил опасения матери, что Ок Хи растет индивидуалисткой, которой чужд дух коллективизма. Как она выживет в обществе, где все должны идти в ногу?
После того как Ок Хи окончила среднюю школу, отец использовал свои связи, чтобы устроить ее на работу в отдел пропаганды строительной организации. Ок Хи должна была писать доклады о том, как рабочие бригады перевыполняют план и каких великих успехов в строительстве дорог достигла компания. В распоряжение отдела был предоставлен старый армейский микроавтобус с лозунгом «Построим общество по учению чучхе!» на боку. Автобус был оборудован скрипучими динамиками, и Ок Хи, разъезжая с микрофоном в руках по строительным площадкам, читала свои доклады об успехах компании. Работа была не пыльная (таскать тяжести не требовалось) и довольно престижная, как все, что связано с пропагандой.
Госпожа Сон и ее муж стремились окончательно обеспечить будущее Ок Хи, подыскав ей подходящего супруга из Трудовой партии. Хи Сок надеялась найти кого-нибудь, похожего на ее собственного мужа, поэтому Чан По получил установку присмотреть для дочери молодую копию самого себя. Однажды его отправили в командировку в Мусан, и в поезде он познакомился с симпатичным молодым человеком. Цой Ён Су родился в Раджине (городе, расположенном к северу от Чхонджина), в хорошей семье. Служил вольнонаемным в Корейской народной армии: играл на трубе в оркестре. Любой военный выше рядового считался значительным человеком, и ему открывался путь в партию. Чан По подумал, что парень, кажется, перспективный, и пригласил его в гости.
Ок Хи и Ён Су поженились в 1988 году. По традиции церемония совершилась перед памятником Ким Ир Сену, который как бы заменял собой священника. Новобрачные надели все самое нарядное (Ок Хи была в бежевом жакете и черных брюках, а Ён Су в темном костюме) и напряженно застыли, позируя фотографу перед возвышающейся бронзовой фигурой. Они возложили к подножию монумента букет: таким образом великий вождь благословил их союз. Затем молодые вернулись домой, чтобы воздать должное столу, приготовленному для них госпожой Сон. Традиция предписывала устраивать два приема: один — в доме жениха, второй — в доме невесты, и каждая из семей старалась показать себя во всей красе. Мероприятие было недешевое, поскольку приглашались соседи и коллеги по работе, к тому же родители невесты предоставляли молодым шкаф, полный одеял, кухонные принадлежности, зеркало, туалетный столик, а если семья зажиточная, то и швейную машинку или другую бытовую технику. Госпожа Сон очень волновалась, потому что родственники жениха занимали высокое положение в обществе. Хи Сок напрягла все силы, чтобы не ударить в грязь лицом. Ее стол ломился от угощений: были рисовые пироги, минтай, вареные осьминоги, жареный тофу, волосяной краб и три вида сушеных кальмаров. Эта трапеза стала достойной кульминацией свадебных торжеств и самым богатым пиршеством за всю историю семьи госпожи Сон.
Как выяснилось, Ён Су любил побаловаться дешевым кукурузным самогоном. После нескольких рюмок легкомысленное очарование музыканта исчезало, появлялась злоба. Раскованность, которая поначалу привлекала Ок Хи, теперь стала ее пугать. Молодая пара поселилась в собственной квартире неподалеку от железнодорожного вокзала, но Ок Хи часто убегала домой. Однажды она явилась с синяком под глазом, в другой раз — с разбитой губой. Через полгода после свадьбы Ён Су подрался с сослуживцем и был уволен из армейского оркестра. Его послали работать на рудник в Мусан. Так он лишился возможности стать членом Трудовой партии. Вступали туда до тридцати лет и лишь по рекомендации парторга. Для непартийных карьерные перспективы были ограничены. Ок Хи на тот момент уже ждала ребенка. Она тяжело переносила беременность, поэтому работу пришлось бросить. Молодая женщина оказалась в очень трудном положении.
Вскоре у госпожи Сон прибавилось огорчений из-за сына. В отличие от Ок Хи, Нам Ок всегда был примерным ребенком. Этот рослый и крепкий мальчик, похожий на отца, редко спорил или повышал голос. Он беспрекословно выполнял все, что поручали ему родители или старшие сестры. Ок Хи удивлялась, как в их семье мог появиться столь непохожий на нее ребенок. «Он такой тихий, что его даже не слышно», — говорила она о своем младшем братишке. В школе Нам Ок учился посредственно, но делал успехи в спорте. Он любил тренироваться самостоятельно, снова и снова отрабатывая удары мячом о бетонную стену дома. Когда мальчику исполнилось одиннадцать, тренер измерил ему длину предплечий и ног и направил его в чхонджинскую спортивную школу. Подготовка кадров для сборной страны была делом, имеющим политическое значение, поэтому государство без участия семьи решало, какого ребенка перевести из обычной школы в спортивную. Нам Ок оказался настолько способным, что в четырнадцать лет его отправили в Пхеньян для занятий боксом.
