Петр Багров - От слов к телу

519

Там же. С. 26.

520

Малишевский М. Метротоника. С. 72.

521

Квятковский А. П. Ритмология. С. 349.

522

Там же. С. 369. По предположению И. Еремина, в декламации Симеона Полоцкого разноударность рифм была на слух неразличима (Еремин И. П. Симеон Полоцкий — поэт и драматург // Симеон Полоцкий. Избр. соч. СПб., 2004. С. 255, 257–258). Имажинисты, возродившие интерес к этому кунштюку, как известно, также были не чужды театрализованного исполнения своих произведений. Стоит напомнить, что и Квятковский, как и Симеон Полоцкий, закончил церковное учебное заведение — Могилевскую духовную семинарию, и это, по мнению И. Роднянской, среди прочего, нашло отражение в его идейном «богоборчестве» (Роднянская И. Школа Александра Квятковского // Арион. 1999. № 3, http://magazines.russ.ru/arion/1999/3/rodnyan-pr.html, дата просмотра 03.03.2010).

523

Статья С. Боброва «Рифма и ассонанс» привлекла внимание именно этим своим положением: «В статье „Рифма и ассонанс“ наряду с кое-каким любопытным материалом встречаем легковесные утверждения, что рифма-побрякушка не приличествует поэзии, и наивные предписания будущей русской поэзии <…>» (К. Мочульский. [Рец.] Сергей Бобров. Записки стихотворца. М.: Изд-во Мусагет, 1916 // Северные записки. 1916. Октябрь. С. 180). Сам Бобров повторял рассуждения Иванова, рассыпанные по его статьям, в том числе и по «Спорадам»: «Роль рифмы несомненно падает в стихе; и недалеко то время, когда рифма станет исключительно принадлежностью шуточных стихотворений. <…> С другой стороны, рифма, покидая конец стиха, находит себе любопытное место в средине его. Там ей, быть может, суждена некоторая будущность» (Бобров С. Современный стих // Современник. 1914. Кн. 13–15. С. 105). Рифмовка Симеоном Полоцким женских, мужских и даклитических окончаний также упоминалась Бобровым, а логика его предпочтений была такая же, как и у Квятковского: современное богатство «ритмико-метрических вариаций» вообще заменяет в рифме нужду (Бобров С. Записки стихотворца. М., 1916. С. 66–67).

524

Квятковский А. П. Ритмология. С. 367.

525

Бобров С. Записки стихотворца. С. 90.

526

Белый Андрей. Ритм как диалектика и «Медный всадник»: Исследование. М., 1929. С. 41, 255.

527

Приведем цитату, порой и ныне встречающуюся в учебниках метрики: «…ни поэт не скандирует стихов во внутренней интонации, ни исполнитель, кем бы он ни был, поэтом или артистом, никогда не прочтет строки „Дух отрицанья, дух сомненья“ как „духот рицанье, духсо мненья“; от сих „духот“, „рицаний“ и „мнений“ — бежим в ужасе» (Белый Андрей. Ритм как диалектика… С. 55). Недаром он пытался записать строку «в „химии“ живого слова» (Там же. С. 62).

528

Бобров С. Новое о стихосложении Пушкина. М., 1915. С. 8.

529

Там же. С. 22.

530

Божидар. Распевочное единство / Ред., предисл., коммент. Сергея Боброва. М., 1916. С. 6.

531

Там же. С. 48. Бобров утверждал, что название триоль предложил использовать Б. Гордеев (Божидар) в начале 1914 г. (Бобров С. Новое о стихосложении Пушкина. С. 29).

532

См., например: Белый А. К будущему учебнику ритма. Статья I. Ритм, в его отношении к метру // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. Вып. XII. Структура и семиотика художественного текста. С. 121–122.

533

Божидар. Распевочное единство. С. 15.

534

Квятковский А. П. Ритмология. С. 87.

535

Малишевский М. Метротоника. С. 44.

536

Там же. С. 45. Практику такого типа использовал уже А. Добролюбов, ставя обозначение темпа (порой на пустой странице) и паузные пропуски в строках.

537

Квятковский А. П. Ригмология. С. 564–565.

538

К ним, например, относится применение кантовского различения аналитических и синтетических суждений к поэтическому языку (высказано в статье «Основной миф в романе „Бесы“») или ницшевская идея о происхождение ритма из заговорной поэзии (из печатных текстов высказано в рецензии на сборник А. Герцык (Аполлон. 1910. № 7)). Как это бывает с записями устных выступлений, гораздо интереснее подробности — например, упоминание Ивановым идеи К. Бюхера (Малишевский ставит более знакомую фамилию Бюхнер) о происхождении поэтического ритма из мерного труда. Машинопись записей Малишевского хранится в ИМЛИ (Ф. 55. № 7). Пользуюсь случаем поблагодарить К. Ю. Лаппо-Данилевского за возможность ознакомиться с ксерокопией этих материалов.

539

«Это было горячо и талантливо». Письма С. П. Боброва к А. П. Квятковскому / Публ. Ярослава Квятковского, подгот. текста, предисл. и коммент. Данилы Давыдова // Новый мир. 2009. № 8 (http://magazines.njss.ru/novyi_mi/2009/8/go12-pr.html, дата просмотра 08.03.2010).

540

Лирика. Анисимов — Асеев — Бобров — Пастернак — Раевский [С. Дурылин] — Рубенович — Сидоров — Станевич. М., 1914. С. 63.

541

Гречишкин С. С., Лавров А. В. О стиховедческом наследии Андрея Белого. С. 104.

542

Письма С. П. Боброва к Андрею Белому 1909–1912 / Вступ. ст., публ. и коммент. К. Ю. Постоутенко // Лица. 1992. Вып. 1. С. 125 (письмо от 18.VI. 1909).

543

Тихон Чурилин. Стихи. [М.,] 1940. С. 10.

544

Справедливости ради скажем, что в эпоху «Центрифуги» и Бобров, и Асеев резко и даже памфлетно отзывались об идеях Иванова. Но уже во время февральского приезда Иванова в Москву в 1911 г. поэт встречался с членами Ритмического кружка, о чем Бобров вспоминал летом того же года: «Он говорил о ритме (нашем) и работах наших с полным незнанием дела. Такое, по крайней мере, получилось впечатление — у нас — ритмистов. Говорил он о „ритме“ как-то не так, не то. Припутывал совершенно обстоятельства посторонние» (Письма С. П. Боброва к Андрею Белому. С. 161).

545

Божидар. Распевочное единство. С. 39. Четырехиктный дольник первой строфы легко поддался усилиям Божидара, превратившись в «анапест с чередующимися двойнями» (т е. «дуолями». С. 40). Бобров, впрочем, отказался видеть «дуоль» на первой стопе первой строки, попутно заметив, что «наружное обличье этого стихотворения <разбивка строк на полустишия> заимствованный <так!> Вяч. Ивановым у Фольфрама <так!> фон Эшенбаха» (С. 79). Оставим пока эти торопливые замечания без комментариев.

546

Божидар. Распевочное единство. С. 63.

547

Квятковский А. П. Ритмологая. С. 355.

548

В статье Н. А. Богомолова намечена связь между этим замечанием и намерением Иванова перевести Платена для готовившегося в 1906 г. «карманного» альманаха «Северный Гафиз» (Богомолов Н. А. К истории русской газеллы // Филологическому семинару — 40 лет: Сб. трудов научной конференции «Современные пути исследования литературы». Смоленск, 2008. Т. 1. С. 64–65).

549

Platens Sämtliche Werke in vier Bänden. Stuttgart, [1885]. Bd. II. S. 19.

550

Иванов В., Зиновьева-Аннибал Л. Переписка. 1894–1903. М., 2009. Т. 1. С. 504–505 (письмо от 20 декабря 1896 / 1 января 1897 г. из Берлина в Париж). Этот фрагмент был введен в научный оборот в упомянутой статье Н. А. Богомолова (К истории русской газеллы. С. 57–58). Пунктирно наметим еще две темы, связывающие Иванова с творчеством графа Августа фон Платена-Халлермюнде (1796–1835), автора сборника «Зеркало Гафиза». После смерти писателя был найден и опубликован дневник, полный гомосексуальных резиньяций по поводу коллег-офицеров. Когда Иванов писал жене, видимо, уже вышел его первый том: Die Tagebücher des Grafen August von Platen. Hregb. von G. v. Laubmann und L. v. Scheffler. Stuttgart, 1896. Ester Band. «Memorandum meines Lebens», как немецкий поэт назвал свой дневник, представляет собой внимательно подготовленный текст, первые три «книги» которого состоят из биографических сведений, охватывающих период до 1814 г., когда Платен начал вести дневник в собственном смысле слова. Почти все «книги» заканчиваются списком упомянутых в данном разделе произведений («Erwähnte Schriften»). Вполне вероятно, что этот опыт мог учитываться «петербургскими гафизитами» в их разработке дневникового жанра. Вторая тема — нередкая у Иванова перекличка символов с поэзией немецкого романтизма. Одна из газелл Платена из сборника «Новые газеллы» (1823) была обращена к сердцу и неплохо аккумулировала основные мотивы ивановской «кардиософии»: «Восточного поэта пыл в твоей природе, сердце, / В краю заката мы поем, как на восходе, сердце» (символ солнца-сердца), далее находим и символ горящего сердца: «Пусть пламенем горят сердца в цветочных ароматах, / Как феникс, выйдет из огня в такой невзгоде сердце» (Восточные мотивы. Стихотворения и поэмы. М., 1985. С. 389; пер. В. Куприянова). Пылающее сердце появляется в другой газелле: «Das Herz ist eine Flamme, Freund, / Sie lodert, bis sie ganz erlischt» (Platens Werke. Herausgegeben von E. A. Wolff und G. Schweizer. Leipzig; Wien, 1895. Bd. I. S. 103).