Надежда Ионина - 100 великих картин (с репродукциями)
СПЯЩАЯ ВЕНЕРА
Джорджоне
Ни одна из картин итальянского Возрождения не имела столько повторений и вариантов, как «Спящая Венера» Джорджоне. Не говоря уже о современниках художника, она поразила воображение Дюрера и Кранаха Старшего, Пуссена и Веласкеса, Рембрандта и Рубенса, Энгра и Делакруа, Мане и Гогена. Между тем письменные свидетельства о ней крайне скудны, а сам Джорджоне не оставил никакого эпистолярного наследия и нигде не проронил о своих картинах ни слова. И вообще никого из представителей классического итальянского искусства время не заволокло туманом в такой степени, как Джорджоне.
Современники считали его очень большим мастером, и слава его сохранялась в веках, а между тем о его жизни мы знаем очень мало. Насколько его имя было в свое время знаменито в Венеции и за ее пределами, настолько впоследствии оно было забыто и оставалось известным лишь небольшому кругу специалистов, да и те имели расплывчатое представление о творчестве Джорджоне. Даже его картины, хранившиеся главным образом в частных собраниях венецианских патрициев, не признавались принадлежащими ему на основании документальных данных. Многие из них оставались почти совершенно неизвестными и с течением времени были настолько забыты, что долгое время приписывались другим мастерам. В частности, еще в XIX веке «Спящая Венера» считалась копией с Тициана, созданной итальянским художником XVII века Сассоферрато. К тому же Джорджоне не подписывал свои произведения, и все это затрудняло изучение его творчества. Но в XIX веке были найдены «Заметки о произведениях искусства», написанные венецианским патрицием Маркантонио Микиэлем (жившим в первой половине XVI века), и тогда творчество Джорджоне было как бы заново открыто.
Вот так сложилась судьба великого живописца, хотя теперь вряд ли найдется любитель искусства, которому не было бы знакомо это имя. Однако и сегодня Джорджоне остается одним из самых загадочных мастеров прошлого, а среди живописцев Высокого Возрождения — самым необычным.
Поэтической вершиной его искусства стала «Спящая Венера» — единственная из дошедших до нас картин художника на мифологический сюжет. Она стала и своеобразным итогом всех размышлений Джорджоне о человеке и окружающем его мире, в ней нашла воплощение идея о свободном, ничем не омраченном существовании человека среди поэтической природы. В 1525 году М. Микиэль писал о ней: «Картина на холсте, изображающая обнаженную Венеру, которая спит в пейзаже, и Купидона, написана Джорджоне из Кастельфранко, но пейзаж и Купидон были закончены Тицианом».
«Спящая Венера», видимо, была написана в те годы, когда Джорджоне, заваленный заказами, стоял во главе художественной мастерской и менее ответственные части в его картинах заканчивали ученики — Тициан и Себастьяно дель Пьембо. К началу XVI века образ Венеры еще не был распространен в итальянском искусстве. Несмотря на свой светский характер, искусство этого времени еще сохранило в себе остатки наивного благочестия, и изображение обнаженного женского тела было очень редким. В конце XV века написал свое «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли, и его Венера — хрупкая, почти бесплотная, с каскадом тяжелых золотых волос — представляет собой изящное сплетение языческого мифа с последними остатками средневекового страха перед земной, чувственной любовью и красотой обнаженного женского тела.
Совсем иное представление о женской красоте — плоть от плоти прекрасной действительности и в то же время возвышенной и целомудренной — раскрывается в картине Джорджоне. «Спящая Венера» была написана художником для патрицианской семьи Марчелло и до конца XVII века находилась в их коллекции, а в Дрезденскую галерею картина поступила в 1699 году. От времени она сильно пострадала, и в местах выпадения краски ее покрывают более поздние записи. В XIX веке реставраторы почти заново переписали часть правой стороны, где у ног Венеры некогда был изображен маленький Купидон, впоследствии обнаруженный с помощью рентгеновских лучей.
Как уже говорилось выше, свою идею о прекрасном человеке, о его полной гармонии с окружающим миром Джорджоне воплотил в образе Венеры — богини любви и красоты. Он представил ее в облике прекрасной обнаженной женщины, спящей на лугу, поросшем скромными белыми цветами. Сон богини полон безмятежного покоя, вечерняя тишина и согласие пронизывают всю природу, и сама она как будто порождение той самой природы, которая ее окружает. Ее прекрасное тело поражает зрителя необычной красотой плавных линий, и в то же время Венера Джорджоне — это земная женщина, полная чувственной прелести и очарования, и эту земную красоту художник возвысил и идеализировал. Никто в итальянской живописи до Джорджоне не передавал еще с такой осязательностью жизненную теплоту обнаженного женского тела, где совершенность форм, завершенность и чистота линий словно воплощают в себе закон абсолютной гармонии. За богиней простирается столь любимый Джорджоне пейзаж венецианской провинции: вдали на пригорке видна маленькая деревушка, за ней зеленеет равнина с одиноким стройным деревцем, а на горизонте вырисовывается далекая цепь холмов с замком и синяя полоска озера. Плавные линии тела Венеры, безупречные по своей красоте, как бы находят отклик в окружающем ее пейзаже: уходят вдаль мягкие линии пологих холмов, лучи заходящего солнца окрашивают в золотистые тона замершее в неподвижности облако, и теплый солнечный свет как бы сгущается в золотисто-рыжих волосах Венеры. Во всех чертах ее нежного и задумчивого лица разлита тончайшая одухотворенность, а за ее опущенными ресницами как бы скрыта вся полнота чувств и переживаний человека, наделенного тонкой душой.
Обнаженные женские фигуры в пейзаже встречались в европейской живописи и гравюрах и раньше, но никогда они не изображались в состоянии сна. Особая «концепция сна», той формы физического и духовного отдыха, под которой подразумевалось предрасположение души к возвышенному созерцанию и воссоединению с божественным началом, была развита гуманистами и неоплатониками 16-го столетия. Нагота богинь у последователей и подражателей Джорджоне была оправдана ожиданием любовных утех, вакхическим опьянением, любованием собственной красотой во время туалета. Либо нагота эта жестока и губительна, как в древнегреческом мифе об Актеоне. У Джорджоне нагота выглядит как естественное состояние человека: богиня отдыхает, спит обнаженная, как в те далекие времена спали все — богатые и бедные люди, да и сами боги. Все тело Венеры выражает состояние сладкого самозабвения, полного покоя, который не тревожат мрачные сновидения. «Спящая Венера» Джорджоне — едва ли не первое произведение живописи Возрождения, в котором нагота составляет главную его тему. Венера спит, не ведая своей наготы, как не ведали о ней Адам и Ева до грехопадения, и потому нагота так прекрасна и безгрешна, что зритель глядит на нее только как на предмет поклонения. Образ этой прекрасной женщины-богини лишен налета эротики даже в самой малейшей степени. Наоборот, мало кому из художников Возрождения (да и последующих веков) удавалось создать более возвышенный и целомудренный образ.
Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей,
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей.
(А.С. Пушкин)
СИКСТИНСКАЯ КАПЕЛЛА
Микеланджело
Архитектор Донато Браманте (по версии Кондиви), завидуя превосходству Микеланджело, присоветовал папе Юлию II поручить флорентийскому скульптору расписать своды Сикстинской капеллы. Римский папа одобрил затею, призвал к себе Микеланджело и повелел тотчас начинать эту работу. Все соперники и недоброжелатели злословили по поводу того, что такой труд поручили Микеланджело Буонаротти, которому было тогда всего 33 года — для художника это совсем молодые годы. «Не удастся ему ничего сделать, — говорили они. — Стенная живопись — это нелегкое дело, не справится с ней этот тщеславный молодчик. Вот тогда и будет на нашей улице праздник». Сам Микеланджело брался за эту работу неохотно, потому что никогда до этого не занимался стенной живописью. Он знал, что роспись свода — дело трудное, всячески старался уклониться от этой работы и предлагал папе поручить это дело Рафаэлю. Но папа решил, что именно Микеланджело должен расписать потолок Сикстинской капеллы, и потому не слушал никаких возражений.
Постройку строительных лесов для росписи потолка папа Юлий II поручил Браманте, но тот подвесил платформу на веревках и во многих местах из-за этого потолок был пробит. Микеланджело долго размышлял, каким же образом будут заделаны эти дыры, когда нужно будет расписывать эти места. Донато Браманте на это ответил, что по-другому сделать было невозможно, а о дырах в потолке можно будет подумать в свое время. Но Микеланджело велел снять эти жалкие сооружения и построил не касающиеся стен подмостки, лежа на которых и приступил к работе. Свои мысли Микеланджело выразил в таких стихах:
