Шалва Амонашвили - Чтобы дарить Ребёнку искорку знаний, Учителю надо впитать море Света
Давайте сперва разберёмся, о какой подготовке и для какой будущей жизни идёт речь.
С религиозной точки зрения будущая жизнь — это жизнь в Царстве Небесном, она вечная, и может начаться после ухода человека из земной жизни, из жизни в материальном мире. Церковь считает, что земная жизнь есть подготовка для жизни будущей — Небесной. Такой подготовке способствует религиозное воспитание и жизнь по заповедям данной религии.
Педагогическое учение Яна Амоса Коменского имеет в виду именно такую подготовку молодых людей в условиях семьи и школы. Точнее, имеется в виду такое светское образование, которое направит душу растущего человека к Богу. Главы «Великой дидактики» гласят: «Эта жизнь является только подготовлением к вечной жизни»; «Есть три ступени приготовления к вечности: познание себя (и вместе с собой всего), управление собой и стремление к Богу».
Для церкви будущая жизнь — вполне конкретное понятие, и потому, исходя из цели, она может наметить содержание и пути воспитания. Религиозные школы направляют поколения (не только молодые, но и старшие) к такому пониманию будущей жизни и соответствующему ей образу жизни на земле.
Константин Дмитриевич Ушинский призывает, чтобы светские, народные школы сохранили в себе «разумную религиозность».
Современные светские, в первую очередь, государственные школы не ставят задачу такой подготовки своих учеников к будущей жизни. Они имеют в виду подготовку молодого поколения для той части жизни, которая начинается после завершения одного из этапов среднего и, может быть, высшего образования. Светская школа не заботится о той жизни, в которую уходит человек после смерти, ибо считает, что религиозная вера и жизнь по законам веры — это свободный выбор человека.
Мыслится, что жизнь, для которой школа готовит молодое поколение, должна начаться спустя завершения среднего или высшего образования, особенно же тогда, когда молодой человек приобретает профессию и приступает к самостоятельной трудовой жизни.
Чтобы готовить поступившего в первый класс Ребёнка для будущей жизни, нам будет необходимо знать: какая будет эта жизнь спустя два десятилетия. Нам нужно будет ответить на вопрос: эта будущая жизнь ждёт молодых людей там, или в том будущем пока пустота, и только своим приходом они наполнят её смыслом?
Есть и не менее важный вопрос: каково качественное соотношение между жизнью, которая уже есть, и жизнью, которая наступит спустя десятилетия? Одно из трёх: или будущая жизнь будет гораздо лучше нынешней (но в каком смысле: экономическом, культурном, духовно-нравственном?), или она будет такая же, какая сейчас, или будет хуже, чем сейчас (тогда надо готовиться к худшим временам).
У нас нет ответа на эти вопросы. Знали бы мы точно, что ждёт подрастающее поколение в будущем (как это знает Церковь), то мы, действительно, приняли бы педагогические меры, чтобы молодые люди, вступившие в неё, могли бы выжить, могли бы сохранить жизнь, или же, если она обязательно будет светлая, обогащали её.
Но знать на сто лет вперёд, как изменится жизнь и, особенно, как в ней надо жить и действовать, — мы пока не научились. Значит, подготовка нынешнего школьного поколения для жизни, которая будет в 50-90-е годы двадцать первого века, скорее станет блужданием в потёмках.
Реальная школьная жизнь в целом, конечно, никакая ни подготовка к будущей жизни. Это так же, как и нынешние поколения взрослых (скажем, моё поколение 30-х годов прошлого века), не получили в школе никакой подготовки к жизни, хотя только и шла речь, что нас воспитывали как верных строителей коммунизма, что считалось «светлым будущим». Но настало время, пришло это будущее, стало оно настоящей жизнью 80-х, 90-х годов и начала двадцать первого века, — и в ней потеряли смысл ценности, для которых нас готовили. Что же произошло с людьми, в которых когда-то вкладывали идеалы будущей светлой жизни? Пришло разочарование, растерянность, конфликт с новым временем, крушение надежд и т. д. и т. п.
Туманный смысл о подготовке поколения к будущей жизни не может стать в нашей образовательной деятельности более или менее естественным инструментом для воодушевления наших учеников, мы не можем им сказать: «Смотрите, к каким сияющим вершинам мы вас ведём!»
Но зато получается нечто вовсе неестественное: под видом подготовки к будущей жизни мы требуем от своих учеников смирения и послушания, выполнения воли своих учителей и воспитателей, терпения и дисциплины, принятия ограничений в свободе — и всё это они должны считать как благо, творимое для их будущего. А так как школьники, в силу трагедии воспитания, принять всё это безоговорочно не могут, — то вступают в силу санкции, наказания и тому подобные средства. Это есть одна из веских причин того, что суициды среди школьников устрашают, курение, алкоголизм и наркомания — ужасают, а в отношении сотни тысяч и миллионов детей-бомжей общество становится равнодушным.
Навязываемая нами туманная будущность не становится для наших учеников источников светлых мотивов. А в результате получается, что ученики отбывают школьные годы как наказание, а не проживают их как радостную полосу детства и юности.
Мы можем упростить для себя вопрос: мы вооружим учеников прочными знаниями, умениями и навыками, поможем, если получится, сориентироваться в выборе профессии, может быть, дадим какие-либо первоначальные профессиональные навыки, — это и будет их подготовкой к будущей жизни, или, просто к жизни, а дальше пусть сообразят сами.
Однако по опыту видим, что от школьных знаний молодые люди освобождаются с лёгкостью и сразу, как только покидают школу. Мудрость Альберта Эйнштейна поможет нам понять смысл школьного образования: образование это то, говорит он, что остаётся от школьных знаний, когда забывается всё.
Жизнь наших учеников дальше будет строиться не на базе школьных знаний, а на основе совсем других знаний, которые они приобретут сами по подсказке самой жизни и по велению собственных интересов и обстоятельств.
У нас нет никакой уверенности, что в школьных знаниях, которые именуются основами наук, действительно заложены основы будущей жизни. Основы наук нельзя возвести над основами жизни. Эти знания, пусть даже обширные и глубокие, займут в многогранной жизни людей не столь значительное место, чтобы стоило из-за них жертвовать прекрасными годами жизни. Роль, притом, важнейшую, могут сыграть, как это ни парадоксально, формальные удостоверения (аттестаты, дипломы и т. п.) о полученных знаниях. Эти бумаги дадут им право продвигаться в жизни, притом, не в жизни в целом, а в некой узкой её сфере, где можно иметь материальное обеспечение. Школьные знания не решают действительно насущные проблемы жизни: общения и труда, смысла жизни и устремлённости, благородства и преданности, любви и верности, воспитания собственных детей и социальной активности, духовности и веры и т. д. Для школы все эти основания жизни или не существуют, или о них может быть лишь замолвлено слово.
В педагогической среде то и дело блуждает ещё одно понятие: приспособить (адаптировать) молодых людей к жизни. Что значит приспособить? Если жизнь вокруг молодых людей недостойная, к чему мы их будем приспосабливать? Саму жизнь трогать не будем? А только научим молодых людей, как себя вести, чтобы эта недостойная жизнь не раздавила их — так, что ли? Или, может быть, научить их, как найти выгоду от этой непригодной жизни для своих личных целей — так, что ли?
Самой жизни такое приспособленчество ничего хорошего не принесёт. Принесёт застой и нечто худшее. Жизнь двигается не тогда, когда люди перестраивают себя в пользу сложившихся условий, а тогда, когда они начинают менять одни условия на другие, более лучшие. Понятие адаптации хорошо применяют в особых сферах образовательной деятельности, но в отношении подготовки к жизни оно несёт заблуждение.
* * *Птицы отдали своих птенцов в школу Совы.
Сова в безлунную ночь усадила учеников на ветку и приступила к подготовке их к жизни.
Она дала им ЗУНы об основах наук безлунной ночи, о философии одиночества в дупле, о зверином правопорядке ночного леса.
Потом провела ЕГЭ, выдала всем аттестаты зрелости и сказала: «Живите!» Сама же срочно залезла в дупло, ибо наступило утро и взошло Солнце.
Выпускники оглянулись: нет безлунной тьмы, нет одиночества, нет ночного леса. Как жить?
Они закричали Сове в дупле:
— Ты готовила нас для ночной жизни в лесу, а мы — птицы Света. Как же теперь нам жить?
— Разберитесь сами… — выдохнула Сова из дупла и погрузилась в философию одиночества.
* * *А теперь о том, хотят ли дети, чтобы взрослые готовили их к будущей жизни (говорят иногда — «большой жизни», «настоящей жизни», ибо считается, что жизнь школьников ещё не есть ни большая, ни настоящая. Но какая же тогда она?).
