Мурад Аджи - Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории

Мурад Аджи

Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории

Вместо предисловия

От редактора

Мурад Аджи давно знаком читателю по книгам об истории и культуре Великой Степи. Его «Полынь Половецкого поля», «Европа. Тюрки. Великая Степь» вызвали шквал откликов: от откровенно глумливых до крайне восторженных. Последовавшие затем «Кипчаки», «Кипчаки. Огузы» мгновенно стали библиографической редкостью.

Однако вершиной своего творчества автор считает «Тюрки и мир: сокровенная история», ее потаенные мелодии слышны лишь избранным. Приверженцам официальной истории принять книгу трудно, но и возразить нечем. Почему? О том читатели не раз спрашивали автора. С их вопросов началась другая книга, «Дыхание Армагеддона», которая дополняла то, что было написано прежде – вопросы в ней не случайные.

«Без Вечного Синего Неба» продолжает тот разговор о парадоксах и тайнах Истории. Действительно, отчего в XVI веке Московскую Русь вдруг назвали Россией? А откуда пришел титул «царь» на московский двор? Или – как Чингисхан убил еще не рожденную Золотую Орду? Когда Россия начала войну на Кавказе и чем был для Руси средневековый Кавказ? Как тюрки забывали Вечное Синее Небо, или как они теряли себя? Зачем придуман «пантюркизм»?

Вопросы неожиданные, ответы – тоже… Уверенный пульс свежей мысли звучит в монологах и сюжете новой книги: очерки-экскурсии к месту событий, то есть к памятникам Времени, усиливают слова автора, делают его мысль зримой, осязаемой. Своим неравнодушием писатель увлекает даже самых равнодушных к истории людей, потому что говорит он не об истории – о жизни. Забытой жизни целого народа. Потерянного народа. Нашего народа!

По сути, эта книга открывает миру самобытного исследователя Мурада Аджи (Аджиева). Аналитик, географ и философ, этнограф и религиовед, журналист и просто необычный человек, он сделал то, что еще вчера считалось сделать невозможно. Рассказал о предшественнице Руси – стране наших предков, чьи души были наполнены Небом, поведал о степной державе Дешт-и-Кипчак (Великой Степи, Половецком поле), раздвинув тем самым диапазон отечественной истории сразу на тысячу лет.

Итог, к которому подводит его новая книга, обескураживает своею неслыханною простотой: мы были единым народом единой страны…

К сожалению, «Без Вечного Синего Неба» – заключительная точка в многолетнем творчестве писателя. Последняя. Автор отдал здоровье, чтобы восстановить правду об униженной России, он вернул людям память, а сам тяжело заболел. Заболел болезнью, ныне редкой – тоской по Родине, ностальгией, или «болезнью несбывшихся надежд». Мир ему стал чужим, а на чужбине степняки умирают при жизни – они сгорают в огне собственной памяти. От той болезни нет лекарств и нет врачей. Пожалуй, лишь эти строки великого Шекспира передают нестерпимую боль приносимых страданий:

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

Достоинство, что просит подаянья,

Над простотой глумящуюся ложь,

Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывет,

И глупость в маске мудреца, пророка,

И вдохновения зажатый рот,

И праведность на службе у порока.

Все мерзостно, что вижу я вокруг…

Часть I Тюрки – сошедшие с небес

Моя «фолк-хистори», горькая, как полынь (беседа с читателем)

–  Мурад Аджи – человек, известный в тюркском мире, ваши книги очень популярны. Скажите, что такое история? И почему вы, географ, увлеклись ею?

Буду откровенным, мне интересна не история, а уроки, которые извлекаются из нее, ибо «опыт учит», говорили древние пророки и мыслители.

Чем дольше жил я на белом свете, тем больше убеждался: российские историки, начиная с Татищева и Карамзина, лакировали прошлое, желая выставить его в лучшем свете. «…Где пятна грязи – выведут, затрут, где крови не отмыть – ее закрасят. И чистое чело обезобразят, и лоб преступный нимбом обведут», – сказал поэт об их удивительном творчестве.

Но надо заметить, «лакировка» Времени – не российское изобретение, отнюдь, во все эпохи, у всех народов историография представляла собой зрелище весьма постыдное, с точки зрения факта, потому что факты отбирались политиками, «летописцы» лишь обслуживали их выбор. Историю, как известно, пишут победители… анализом прошлого они не занимаются. Именно анализом!

Такова традиция. Вот почему многие страницы из жизни человечества забыты или искажены… Проку от «истории», которой потчуют нас со школьной скамьи, мало. Можно обмануть себя, можно обмануть других, но ради чего?.. Когда опыт не учит, слова даже самого высокого патриотизма становятся лукавыми.

Знание прошлого, с моей точки зрения, позволяет реально оценивать настоящее и будущее, потому что Время неразрывно: вчера продолжается сегодня. И будет жить завтра! На этой истине строится мировоззрение буддизма, самой миролюбивой религии на планете. И не только буддизма.

Незнание себя, своих корней (а значит, своих возможностей!) привело российский народ к печальному результату: в самой богатой стране теперь живет самый нищий народ. С XVII века реформируют Россию, людям меняют память. Нормальный человек уже не понимает смысла реформ, тем не менее их проводят. Хотя только слепой не заметит, после каждой реформы становилось хуже… В итоге у нас годы подряд смертность превышает рождаемость, особенно у русских. Какое будущее у страны, где вымирает народ? Надо ли объяснять?

У нас из года в год растет преступность, власть коррумпирована, мошенничество царствует в обществе, людей убивают днем, в центре Москвы… Какое будущее у страны, у которой нет достоинства и чести? Нет национальной идеи, нет истории, нет культуры, потому что символом России во всеуслышание назван Александр Невский – «человек-вымысел», его подвиги беззастенчиво придуманы. Он – литературный герой, что-то вроде Дон Кихота, только с отрицательным знаком… Какое будущее у страны, которая не знает даже своего прошлого?

Радостных перспектив не вижу потому, что не вижу сегодня ни одного нового писателя, поэта, композитора, ученого, словом, культурного человека, который чувствовал бы общественное мнение, защищал бы его. Их действительно нет. Реформами страна истощает себя, прожигая людские запасы, новых социальных ценностей не создает. Образованность общества падает, культура мельчает… Сознавать это больно, потому что это – моя родина, я здесь родился, живу, работаю. Такова реальность.

Хочется найти светлое слово, а его нет.

Мы не способны даже на оценку своего настоящего, не говоря о будущем, а почему? Потому что у России «лакированное» прошлое, в нем нечему учиться, опыт предков канул в небытие… Мы остались ни с чем, словно в виртуальном мире, где одна пустота.

Мало кто знает, что модель, по которой написали свои исторические труды Карамзин, Соловьев, Рыбаков, разработали иезуиты. Яков Брюс внедрял ее в умы россиян – откуда и как появилась его «Кабинетная летопись», никто не знает, но именно она стала лекалом для остальных. По ней уже три века пишут историю России.

Под руководством Брюса первый русский историк Василий Татищев в XVIII веке создал фундаментальный труд «История Российская с самых древнейших времен», где воплотилась в плоть и кровь точка зрения Рима, а логика и факты пришли в вопиющее противоречие. Иезуиты посеяли на страницах наших книг незнание, оно и не позволяет отделить зерна от плевел. Так в обществе укреплялось беспамятство.

Концепция «Истории…» Татищева вульгарно придумана. Против нее, вернее против иезуитского вторжения в русскую жизнь, восстал Михаил Васильевич Ломоносов, но его труд не напечатали – зачитали. Он бесследно исчез, как исчезло многое из прошлого России.

Были потеряны не века, а патриархальные тысячелетия. Самые выдающиеся. Иезуиты их просто обрубили, придумав IX век, Киев, славян и бессвязную «историю» Киевской Руси. Стараниями врагов, вольных и невольных, ушло из обихода упоминание о державе, предшествовавшей Руси, которую называли Дешт-и-Кипчак.

–  А Лев Николаевич Гумилев? Он же говорил о Великой Степи.

Говорил. Но ровно столько, сколько позволяла цензура.

Из его работ выводов о той стране не сделать, она ему служила лишь фоном для философских умозрений. Не более. Конкретно о ней, о ее народе, о культуре ученый сказал крайне мало. Запрещали.

Введя цензуру, иезуиты силой царской власти закрыли россиянам пути исследования Великой Степи, работы на эту тему власть никогда не поощряла. Разрешалось брать частное, мелкое, фрагментарное. И ни в коем случае ничего не обобщать, чтобы не делать выводов! Поэтому-то и нет в арсеналах российской науки серьезных трудов по истории Великой Степи, или Дешт-и-Кипчака.