А.А. Дельнов - БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ
Но подмастерьем можно было остаться и до лысины, и до седых волос, и до смерти. Получить статус мастера, открыть свою мастерскую было ох как нелегко.
В ранний цеховой период еще куда ни шло. В первую очередь надо было исполнить образцовое изделие, которое называлось шедевром (вот откуда пошло слово). Назначенная правлением комиссия мастеров обсуждала поделку и выносила решение: годен - не годен,
5 210
созрел - не созрел. Если шедевр был принят благосклонно - выстави коллегам угощение, и ты свой, можешь открывать мастерскую.
Но чем дальше, тем больше возникало проблем. Увеличивались сходы на пиршество - на него собирался теперь весь многочисленный цех; рос взнос в общую кассу. Все дороже обходилось обзаведение домом и мастерской, появлялись другие препоны - ив конце концов дорога в мастера становилась совсем труднопреодолимой. Звание мастера становилось наследственным, статус подмастерья - пожизненным. Вот если только жениться на хозяйской дочке… Это не было редкостью. Если у мастера не было сына, или он был никчемным балбесом - стоило приглядеться к смекалистому, работящему, незагульному пареньку. Намекнуть ему - для начала не очень прозрачно, но так, чтобы обнадежить. А там все уже в курсе, к чему дело идет, и как надо относиться теперь к скромному подмастерью. Что ж, совет им да любовь.
Увы, был и другой вариант - доступ к высокому званию открывался через женитьбу на хозяйской вдове.
***Украшением городской жизни были праздники. Число больших церковных праздничных дней, которые были одновременно и днями отдыха, на протяжении средневековья постоянно росло. Если церковным собором 813 г. было установлено 13 таких дней, то к 1140 г. их было уже 41. Главнейшие из них: Рождество, Пасха, Благовещение, Крещение, Вознесение, Троица и другие праздники, отмечающие земной путь Спасителя и Девы Марии. Также праздники в честь наиболее чтимых апостолов и святых. В 1264 г. был установлен праздник Тела Господня.
После мессы происходило торжественное шествие. Возглавляло его духовенство, за ним следовали власти города, далее - цеховые и торговые корпорации со своими знаменами и хоругвями. Замыкали многолюдную процессию остальные горожане и сошедшиеся ради такого случая крестьяне. На перекрестках улиц устраивались временные алтари, шествие останавливалось, чтобы установить возле них раки со святыми мощами и статуи святых. Во время таких остановок могло совершаться причастие.
Особенно красочен был праздник Тела Господня, отмечаемый летом, на одиннадцатый день после Троицы. У женщин на головах ыли венки из роз, цветами украшались алтари, церковные здания, Дома горожан. Повсюду звучали торжественные гимны. фп§ 211 §пф^ 3
Народ очень любил шествие на Вербное воскресенье, в котором принимали участие все жители. Во время него происходило освящение границ города по всему его периметру. Военные победы, заключение мира, встреча короля тоже были поводами для торжественных шествий.
В праздничные дни на папертях церквей устраивались литургические представления. Это были инсценировки на темы шествия пророков, Благовещения, Рождества, явления ангела Женам-Мироносицам у гробницы Спасителя, Вознесения. Цеховые корпорации во время своих праздников заказывали миракли, представляющие жизнь их святого покровителя. Со временем на наспех сколоченных подмостках стали разыгрываться целые спектакли.
***Особая статья - карнавал, устраиваемый накануне Великого Поста, «праздник дураков», «праздник осла» и другие им подобные массовые забавы. Они были результатом мудрого компромисса между церковью и ее простонародной паствой, которой нелегко жилось на этом свете, и ей надо было иногда предоставить возможность посмеяться над тем, пред чем она на следующий же день склонялась в благоговейном трепете. Или хотя бы в шутовском условном мире карнавала пожить жизнью, в которой все повседневные социальные установки вывернуты наизнанку.
Церковь запрещала только ношение во время карнавала масок животных и переодевание мужчин в женщин и женщин в мужчин. Но во время всеобщего веселья и разгула - кто вспоминал о запретах?
В карнавале охотно участвовали и клирики низших рангов. Они были просто незаменимы в пародийных церковных процессиях, которые шествовали не из врат храма, а наоборот - к вратам.
По всему городу передвигались шутовские ватаги, снаряженные на средства цехов и городских властей. Молодежь, да и бюргеры поJ ^ 212 9 старше с хохотом присоединялись к ним. Шуточки, песнопения очень двусмысленного или попросту фривольного содержания, дурачества. Выходки - которые в обычный день могли бы счесть оскорбительными, но сейчас на них никто не обижался. Разве что когда учинялась насмешливая катавасия под окнами немолодой вдовы, сочетавшейся законным браком со смазливым юнцом.
Битва карнавала и Великого поста
Знаковое событие праздника - «битва карнавала и Великого поста». «Карнавал» воплощался толстяком, взгромоздившимся на винную бочку, его оруженосцы олицетворяли всякие пороки и излишества - греховные, но соблазнительные. А «великий пост» был тощим монахом, скачущим на палке, ему сопутствовали не менее унылые Добродетели. И вот между ними разгорался смехотворный рыцарский поединок. Толстяк, конечно же, побеждал, а поверженного доходягу швыряли в воду. Хотите увидеть все это воочию? ПосмотриТе на картины Питера Брейгеля.
Конечно же, от всего этого веет духом язычества, духом диони-сииства. Но ведь это была благотворная отдушина. С первым ударом соборного колокола, призывавшего к вечерней службе, лица менялись - начинался Великий Пост.
Без маленьких радостей не обходились и будни - иначе что за жизнь?
Игры были незамысловаты, но и люди простодушны, и предавались им со всей страстью. В наследство от древнего мира достались метание оружия, игры в шары, в мяч. Что делали с мячом - подробности до нас не дошли, но известно, что для игры «же де пом» кожаный мяч требовался больших размеров и был очень тяжелым. Его так туго набивали шерстяными или шелковыми оческами, что он резво отскакивал от земли, а игроки из предосторожности надевали толстые рукавицы.
Источником засасывающего азарта были кости. В Париже их изготовляли целых семь мастерских! Играли в них и по простейшим правилам - у кого сколько очков выпадет за раз, и по усложненным алгоритмам. Но правила четко зафиксированы не были, каждый трактовал их, как хотел, к тому же находились мухлевщики (например, несимметрично утяжелявшие кубики) - и часто возникали драки.
Карты появились сравнительно поздно, лишь в конце XIV столетия. Гораздо раньше добрались из Индии шахматы. Сначала это было развлечение сугубо аристократическое, фигурки вытачивались из ценных пород дерева или слоновой кости. При этом произошли метаморфозы: визирь на европейской почве стал королевой, слон - судьей или епископом (а к концу средневековья - дураком). Вскоре к шахматам пристрастилась и буржуазия. Помимо костей и шахмат, бытовали и другие настольные игры.
Городские власти пытались бороться с азартными играми, потому что эти забавы часто заканчивались разорительными проигрышами и поножовщиной - но безуспешно.
Конечно же, проблему не обошло стороной и духовенство. Церковь ввела классификацию игр: спортивные (разрешенные), умственные
(допустимые), азартные (запрещенные). Но и ей в конце концов пришлось ограничиться запретом на азартные игры для клириков.
Чего-то удалось добиться королю Людовику Святому (XIII в.) - при нем было запрещено изготовление костей. А еще он выбросил в море шахматы, которые завидел у своего брата во время плавания в крестовый поход. Но больше святых королей не было.
***Иногда можно было обойтись и без игр. Просто посидеть вечером дружной компанией в трактире за кружкой вина или пива (дай Бог, не последней). Обсудить насущное, посудачить, погорланить песни или, пока еще не ударило в голову, исполнить хором что-нибудь постройнее. Пели и то, что принесли с собой из деревни первые горожане, и то, что сложилось на новом месте, стало городским фольклором.
Бытовало и времяпрепровождение очень распространенное и попросту необходимое - но неоднозначное. Мыться горожане предпочитали в банях. С раннего утра на улицах раздавались крики: банщики и банщицы возвещали об открытии своих заведений. Их было по несколько в каждом городе, в Париже к концу XIII в. число бань достигло двадцати шести.
Мылись в больших ваннах или бадьях. Служанки заполняли их горячей водой, а потом разбавляли холодной, доводя до угодной клиенту кондиции. Были парные отделения. Кому требовался влажный пар, того накрывали поверх ванны простыней. Здесь же предлагали свои услуги парикмахеры (цирюльники). Они не только стригли и брили, но и делали кровопускание - распространенную тогда процедуру, способствующую поднятию общего тонуса организма. Считалось, что таким образом удаляется «дурная кровь».
