Уткин - Вторая Мировая война
Так он решил для себя проблему «безоговорочной капитуляции», о которой Рузвельт объявил в январе 1942 г. В конкретной ситуации Черчилль не только не требовал никакой безоговорочной капитуляции, но готов был иметь дело практически с любым (кроме Муссолини), политиком в руководстве Италии.
Рузвельт и Черчилль с удовлетворением констатируют гибель за последние 90 дней 85 германских подводных лодок. Немцы прослушивали трансатлантический кабель, и они записали разговор Черчилля с Рузвельтом, в котором премьер говорил, что может ждать предложений о перемирии от итальянцев «только один или два дня», и Рузвельт согласился с ним.
В Италии Черчилль и Рузвельт решили поставить третьего партнера по великой антигитлеровской коалиции - Советский Союз в положение стороны, не принимающей непосредственного участия в решении судьбы повергнутого противника. 22 августа Сталин обратил внимание Черчилля и Рузвельта на то, что «Великобритания и Соединенные Штаты заключают соглашения», а Советский Союз «представлен просто как пассивный наблюдатель… такое положение является неприемлемым и мы не потерпим такой ситуации». По мнению Сталина, следовало создать военно-политическую комиссию из представителей Великобритании, Советского Союза и Соединенных Штатов для рассмотрения вопросов, касающихся всех государств, которые пойдут на разрыв отношений с Германией. «Я предлагаю создать такую комиссию, а Сицилию избрать местом ее пребывания». Черчилль почти с негодованием отверг это предложение, представив его едва ли не вмешательством в чисто западные дела. Но история имеет свою иронию, и вскоре предстояло обсуждение вопросов, касающихся выхода из войны Финляндии. Об этом Черчиллю сообщил его собственный Форин-офис 23 августа. Несколько позднее вопрос встал в конкретной плоскости в Румынии; и в Венгрии прозвучали голоса в пользу выхода из союза с Германией. Наступит время, когда союзники начнут требовать участия в переговорах, касающихся капитуляции Румынии, Болгарии, Венгрии и других союзников Германии.
Они будут настаивать именно на том, о чем просил Сталин в случае с Италией.
Даже Антони Иден полагал, что телеграмма Сталина была «не столь уж плохой», хотя Черчилль повторял свои возмущенные комментарии. После более зрелого размышления вечером 24 августа Черчилль сказал, что предвидит «кровавые последствия в будущем». И слово «кровавые» он употребил в прямом смысле. Сталин «неестественный человек, нужно ждать тяжелых последствий». Черчилль телеграфировал Эттли 25 августа 1943 г.
«Черное пятно в нынешнее время - это возрастающая настойчивость Советской России».
Черчилль акцентировал опасения Рузвельта в отношении возможностей нежелательной внутренней эволюции Италии. Английская «Интеллидженс сервис» обоими политиками почиталась надежным источником, а она доносила, что крушение фашистских структур власти может привести к социальному взрыву, к укреплению позиций итальянских коммунистов.
Черчилль делал вывод: никто не стоит в Италии между монархистами и коммунистами, в стране образовалась опасная поляризация социальных сил. В письме Рузвельту он доказывал: «Если у нас нет возможности немедленно атаковать Германию через Балканы, заставляя тем самым немцев уйти из Италии, мы должны как можно скорее совершить высадку в самой Италии». В это время новое итальянское правительство объявило, что будет продолжать сражаться на стороне Германии, но начало устанавливать тайные контакты с союзниками. Рузвельт и Черчилль поручили Эйзенхауэру принять капитуляцию на значительно более жестких, чем предлагал Бадольо, условиях. Последовал ультиматум, который правительство Бадольо приняло. Эйзенхауэр объявил об этом только 8 августа, когда его войска были уже полностью готовы к высадке в Салерно (окружение Бадольо надеялось на высадку севернее Рима, что защитило бы итальянскую столицу от неизбежных репрессий немцев).
Агония фашистского режима в Италии сохраняла перед союзниками прежнюю альтернативу - требовать безоговорочной капитуляции или вести переговоры с лицами, заместившими Муссолини. 18 августа Рузвельт и Черчилль поручили союзному главнокомандующему Эйзенхауэру оставить идею «безоговорочной капитуляции» и подписать с итальянцами перемирие на компромиссных основаниях. Рузвельт дал Черчиллю убедить себя в том, что непризнание заменившего Муссолини фельдмаршала Бадольо сделает Италию «красной». Соображения подобного плана привели Рузвельта позднее к признанию правительства Бадольо как воюющего на стороне антигерманских сил союзника. Весь этот период - между августом и октябрем 1943 года Рузвельт упорно искал свой вариант решения итальянской проблемы. Монархия как таковая его не интересовала, он готов был низложить Виктора-Эммануила Второго, но его чрезвычайно интересовала степень американского влияния на страну ныне и в будущем. 13 октября находящееся в Бриндизи правительство Италии объявило войну Германии. Итальянские солдаты присоединились к союзникам в боевых действиях против вермахта в направлении Рима, до которого оставалось полтораста километров.
Италия выходит из игры Гитлер был в Запорожье, когда им «овладело странное чувство беспокойства», и он возвратился в Растенбург. Как и Черчилль, он решил пристраститься к дневному сну. Его разбудили в свете самой неприятной новости - Италия капитулировала. Сообщение о капитуляции Италии подтвердилось и передачей Би-би-си. И итальянский король, и маршал Бадольо дали обещание продолжать войну на стороне Германии, но немцы им уже не верили. Роммель пишет в дневнике 26 июля: «Несмотря на заявление короля и Бадольо, мы ожидаем лишь выхода Италии из войны».
Муссолини в машине скорой помощи был послан на остров Понца, «чтобы оградить его от общественной враждебности». Йодль сказал Гитлеру в этот день: «Все фашистское движение лопнуло как мыльный пузырь».
Гитлер немедленно приступил к планированию операции «Дубовое дерево», предполагавшую оккупацию Рима и восстановление власти Муссолини.
Фельдмаршал Кессельринг получил кодированный сигнал «Ось», что означало приказ разоружить итальянскую армию.
Узнав о высадке западных союзников в Солерно, Гитлер приказал приступить к реализации еще более детализированного плана «Аларих», предполагавшего оккупацию всей Италии германскими войсками. Восемь дивизий немцев сумели стабилизировать ситуацию. Итальянцы сдались почти без сопротивления, немцы сохранили за собой две трети Италии, весь ее индустриальный север, заводы которого готовили для немцев оружие. Кессельринг и Роммель сумели быстро оккупировать страну и создать южнее Рима мощную заградительную линию. Роммель переводил войска через Альпы, чтобы контролировать большие города Северной Италии. Кессельринг во главе 10-й германской армии постарался блокировать союзническую высадку в Салерно. Немцы двигались быстро и с мрачной решимостью.
Управляемой бомбой немцы потопили итальянский линейный корабль «Рим» - часть флота, отправившегося (согласно условиям капитуляции) на английскую базу на Мальте. Итальянские территории на Балканах теперь контролировались германскими союзниками хорватами. Немцы перехватили и итальянскую зону оккупации в Греции, равно как и Додеканезские острова. Немцы спешно разоружали итальянцев, прежде контролировавших многое в Греции - портовые сооружения, военные базы. Итальянцев депортировали в Германию. К концу ноября 1943 года германская армия и авиация практически контролировала все Эгейское море. 10 сентября немцы оккупировали Рим. Одновременно германские войска покинули Корсику. А в горах Гран Сассо д'Италиа капитан Скорцени обманул 250 итальянских солдат, охранявших Муссолини - 13 сентября германский десант захватил арестованного Бенито Муссолини. Удивленный поверженный тиран был восстановлен во власти. В дневнике Геббельс записал: «Дуче не сделал из катастрофы, постигшей Италию, тех моральных выводов, которых ожидал от него фюрер… Он не отомстил предавшим его изменникам… Он - не революционер, как фюрер или Сталин. Он настолько привязан к итальянскому народу, что ему явно не хватает революционной широты в мировом масштабе».
Впервые мы видим вождей нацистской Германии думающими о реальных попытках раскола антигитлеровской коалиции. «Я спросил фюрера, - пишет Геббельс в дневнике 10 сентября 1943 года, - можно ли что-нибудь решить со Сталиным в ближайшем будущем или в перспективе. Он ответил, что… легче иметь дело с англичанами, чем с Советами. В определенный момент, считает фюрер, англичане образумятся… Англичане не хотят допустить большевизации Европы ни при каких обстоятельствах… Как только они осознают это, у них останется выбор лишь между большевизмом и некоторым потеплением по отношению к национал-социализму. Сам Черчилль - старый противник большевизма, и его сотрудничество с Москвой всего-навсего преходящий момент». Вечером 23 сентября Геббельс обедал с Гитлером. «Я спросил фюрера, готов ли он вести переговоры с Черчиллем… Он не считает, что переговоры с Черчиллем приведут к какому-либо результату, поскольку тот слишком прочно находится в плену своих враждебных взглядов и, кроме того, движим ненавистью, а не разумом».
