История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул
В Афинах положение не было так остро, как в некоторых других областях Греции; тут не было такого экономического бедствия; противоположности и крайности не выступали так резко. В IV в. и до падения независимости здесь не было революций, массовых конфискаций и изгнаний. Даже такой акт, как восстановление демократии в 408 г., обошелся без них, и Аристотель отмечает это как исключение, противополагая образу действий демократов в других городах. Но все-таки и в Афинах, хотя и в меньшей степени, наблюдается процесс социального разложения, классовая борьба и ухудшение экономического благосостояния массы. «Ни один из граждан не живет приятно и беззаботно, но город полон отчаяния, – говорит Исократ. – Одни жалуются на бедность и нужду и голосят, другие жалуются на множество распоряжений и повинностей, на беды от симморий и пр., и это причиняет такое горе, что имеющим состояние хуже живется, чем тем, кто постоянно находится в бедности». «В старину, в эпоху господства ареопага, – вспоминает тот же автор, – ни один гражданин не терпел недостатка в необходимом и ни один не позорил государства, прося у проходящих милостыню; а теперь нуждающихся больше, чем имущих… Можно простить беднякам, если они заботятся не о государственных делах, но думают только о том, как просуществовать сегодняшний день. Кто не опечалится, когда он видит, сколько граждан ждет жребия перед дикастерием ради хлеба насущного, будут ли они иметь его или нет; как они за плату в золотых одеждах участвуют в хорах, а зиму проводят в одежде, которую я и описать не могу».
Исократ, правда, ритор; можно было бы думать, что он преувеличивает, слишком сгущая краски; он восхваляет старину и тенденциозно противополагает ее современности. Но слова Исократа находят себе подтверждение в других свидетельствах. О бедности массы говорит и автор трактата «О доходах», рекомендующий для борьбы с ней меры государственного социализма. В комедии Аристофана «Богатство» («Плутос»), относящейся в переделанном виде ко времени Коринфской войны, мы не видим уже той зажиточности, которой отличались поселяне прежних Аристофановых комедий, а напротив – рисуется их бедность и горькая нужда. Хремил, богобоязненный и честный человек, беден и живет плохо; его соседи, такие же поселяне, работают в поте лица на своих полях и испытывают нужду; честные голодают, а «другие – святотатцы, ораторы, сикофанты и дурные люди» – богатеют. Бог богатства, Плутос, слеп – его еще в детстве ослепил Зевс из зависти к людям, чтобы он не вращался только среди честных, мудрых и порядочных людей, – и он слепо распределяет свои дары. Хремил ведет его с собой в дом и затем обращается к Асклепию, который и исцеляет Плутоса от слепоты. Тщетно Пения (Бедность) отговаривает Хремила от такого «безрассудства», доказывая, что именно она и есть виновница всех благ, что без нее не было бы ни знаний, ни искусств: кто стал бы работать, ковать железо, строить корабли, пахать землю, не будь ее? Хремил отвечает, что все это делали бы рабы; а «бедность – сестра нищеты». В мрачных красках изображает он обстановку бедняков, которые от холода ищут убежища в банях, вместо плаща имеют лохмотья, вместо постели – мешок с соломой, полный клопов, вместо ковров – прогнившую плетенку, вместо подушки – камень под голову, вместо хлеба питаются стеблями мальвы, вместо ячменной лепешки – завядшей зеленью редьки, вместо скамьи им служит горло разбитого кувшина, а вместо квашни – бок поломанной бочки.
Кто сам не работает, тот пусть и не ест; справедлив только тот, кто живет трудами рук своих, – этот взгляд встречается уже в Афинах[386]. На богатых смотрят с завистью и раздражением… По словам Аристотеля, равные в одном отношении – именно в отношении свободы – думали, что они должны быть равны и во всем (1280 а): за политическим равенством должно было следовать и равенство социальное.
Среди таких условий и настроений легко могли возникнуть утопии, мечты о совершенно ином, новом строе, о коренном изменении общества на началах имущественного равенства и коммунизма.
Уже у Еврипида мы находим в «Финикиянках» (555 sq.), высказанной мысль, что состояние не составляет полной собственности людей: боги дают им его лишь для временного управления или пользования. Фалеас Халкедонский доказывал необходимость имущественного равенства и в неравенстве имущества видел источник преступлений, вызываемых в существующем обществе «голодом и холодом»[387]. Платон в своем «Государстве» проповедовал общность жен, детей и имущества, по крайней мере, для высших классов – правителей и стражей, которые не должны были иметь собственности. Так, по мнению Платона, достигается большая цельность и единство; собственность же порождает несогласия, раздоры, разрывает общество на части, и только уничтожением ее можно положить конец разладу. Впрочем, коммунизм Платона особого рода: не говоря уже о том, что он не распространяется на всех, а только на первые два класса населения его идеального государства, он состоит не столько в праве пользоваться материальными благами, сколько в отречении от них: так обставлена жизнь правителей и стражей.
Но идеи коммунизма не только возникали в головах отдельных мыслителей; они составляли достояние не одних философов; они существовали и в афинской массе. Доказательством служит комедия Аристофана «Женщины в народном собрании» (389 или 392 г.). В этой пьесе, как известно, женщины берут в свои руки управление государством, которое устраивается на совершенно новых началах – коммунистических. Их предводительница, президент новой, женской республики, Праксагора, в разговоре со своим мужем, Блепиром, излагает подробности этого коммунистического строя и разрешает все недоумения и сомнения. С переходом правления в руки женщин государство станет счастливым – не будет ни постыдных деяний, ни лжесвидетельства, ни сикофантства, ни грабежей, ни зависти к ближним, ни нагого, ни бедного никого, ни брани, ни заклада имущества. Все будет общим достоянием, и каждый будет жить на общий счет, а не так, что один богатеет, а другой бедствует, один обрабатывает много земли, а у другого нет места для погребения, один имеет множество рабов, а у другого нет ни одного. Нет! Жизнь для всех теперь будет общей и равной. Прежде всего, земля делается общим достоянием, а затем и деньги, и все, что у кого есть, сдается в общую казну, за счет которой женщины будут кормить и содержать мужей, расчетливо и благоразумно. Ни один человек не будет работать теперь из бедности, ибо все имеют все – хлеб, соленую рыбу, ячменные лепешки, одежду, вино, венки, бобы… А на вопрос, кто же будет обрабатывать поля, Праксагора отвечает: «Рабы». Таким образом, рабство переносится и в новый коммунистический строй. Афинянам остается только пировать… Вводится общность и жен. Но тут мы опускаем подробности… При новом порядке не будет воровства, так как все ведь общее; кто же станет красть свое? Не будет ссор и тяжб. Если кто пожелает плащ, ему добровольно отдадут; из-за чего ссориться? Другой, еще лучший, можно достать из общего склада. Образ жизни для всех будет общий; город сам составит один дом. Судебные места и портики будут превращены в общественные залы. На ораторских трибунах будут сосуды с яствами и питьем, на площади у статуи Гармодия – урны со жребиями, но не для избрания судей или
