Сергей Алексеев - Собрание сочинений (Том 3)
- За Можай! Ну и сказали! Так Можайск под Москвой. Всего-то час с небольшим на машине ехать.
Смутились солдаты. Смутился и тот, кто первым произнёс поговорку.
Оказался солдат в растерянности.
- Сто километров всего от Москвы до Можайска, - лезет опять всезнайка.
Постоял солдат, подумал, посмотрел на других, на всезнайку.
- И всё ж - за Можай загнали, - упрямо сказал солдат.
- За Можай! За Можай! - поддержали его другие.
О солдатском споре узнал Рокоссовский.
- За Можай! Нет никаких сомнений! За Можай! - подтвердил Рокоссовский.
Возможно, по форме и устарела сейчас поговорка, да мысль в ней предельно чёткая. Словно вода в роднике поговорка: всё тут яснее ясного.
- За Можай! - повторил Рокоссовский.
МЕРЕЩИТСЯ
Приметил его Неверов. Да не приметить и трудно было. Бросался фашист в глаза. Скулы имел лошадиные. К тому же лычка на нём ефрейтора.
Приметил его Неверов ещё в первом бою в Берлине. Потом потерял из виду. Думал, убит солдат. Однако когда битва втянулась совсем в Берлин и бились за каждый дом, за каждую улицу, снова Неверов его увидел.
"Ах, жив ты ещё, выходит?" Стал он за ним следить. Не выпускает его из вида. Следил, следил. Однако бой есть бой. Отвлёкся в бою Неверов. Утерял, как иглу, скуластого. Видно, убит, заключил солдат.
В это время в тылу у наших вдруг появилась фашистская группа. Неверов попал в отряд, который был брошен на отражение атаки фашистов с тыла. Как они тут? Откуда? - гадают солдаты. С неба, что ли, они упали. Там, где оказался фашистский отряд, ещё вчера завершились бои.
Вступили солдаты с фашистами в схватку. Бьётся Неверов и вдруг решает - мерещится. Видит Неверов того - ефрейтора. Присмотрелся. Конечно, он! Вот так военное диво! Как он, откуда здесь!
- Ну, не уйдёшь теперь!
Окружили бойцы фашистов. Уже разбили совсем фашистов. Остался лишь этот и с ним немногие. Теснят их советские воины. И вдруг, как в сказке, исчезли куда-то фашисты. То ли взлетели в воздух, то ли под землю рухнули.
Обыскали солдаты округу. Нет ни ефрейтора, ни тех, что с ним.
Вернулись бойцы к своим. Доложили: мол, уничтожен в тылу противник. Бьются солдаты на новом месте. Бьётся Неверов. И вдруг снова ефрейтор ему мерещится.
- Тьфу! Тьфу! - сплюнул солдат. - Тьфу! Тьфу!
Присмотрелся. Конечно, он - вон лошадиные скулы.
Как он здесь? Что за сила в солдате такая? Может, двойник? А может, как птица, солдат летает?
Вцепился Неверов в фашиста глазами. Узнаю я твой секрет. Сражается солдат, а сам не выпускает из вида фашиста. Когда отступали фашисты, бежали от дома к дому. Неверов шёл по пятам за скуластым. Потом ефрейтор и вовсе один остался. Не отстаёт Неверов. Фашист за дом, и Неверов за дом. Фашист в подворотню, и Неверов за ним. Фашист в подвал, и Неверов в подвал. Словно верёвкой, словно цепью к нему привязан. Спустился ефрейтор в какой-то люк. Переждал немного Неверов и тоже - в люк. Попал он в лабиринт подземных ходов и укрытий. Так вот в чём секрет, сообразил Неверов. Вот как фашисты переходят из одного места в другое. Вот почему то стоят они перед нами, то вдруг опять вырастают у нас в тылу.
Хотел Неверов догнать солдата. Однако исчез, растворился, как дым, ефрейтор.
Рассмеялся Неверов, махнул рукой.
- Ладно, живи, счастье твоё - проворный! - Рад солдат, что подземный проход открыл. Доложил обо всём начальству.
Не только на улицах города идут бои за Берлин. По вертикали, в три яруса, в три этажа развернулось кругом сражение. Бьются на улицах, в квартирах и на крышах домов, глубоко под землей - в подвалах, укрытиях и переходах. Всюду идут бои.
Всё ближе к центру гремят бои.
ТРИ АВТОМАТА
Солдат Ковригин в стрелковом взводе годами старший. Зовут во взводе бойцы солдата: "Отец", "Папаша". А чаще: "Батя".
Ему за сорок. И даже больше. Давно семейный. Давно женатый. Солдаты-дети есть у солдата.
Дивизия, в которой служил Ковригин, наступала на Берлин с севера. Пробились солдаты через Панков. Это берлинский пригород. Это большой район. Вышли на Фридрихштрассе - одну из центральных берлинских улиц. Особенно упорные здесь бои. Дрались за каждый дом. Поработала здесь артиллерия. Самолёты бомбили улицу. От многих домов остались лишь стены. И всё же не сдаются фашисты. Огрызается каждый дом.
Ворвались солдаты в один из таких домов. Друзья устремились по лестнице кверху - оттуда велась стрельба. А Ковригин внизу остался. Задача - обследовать нижний этаж: нет ли внизу засады.
Прошёл Ковригин из комнаты в комнату. Пройти не трудно. Стены во многих местах пробиты. Хотел возвращаться назад. Вдруг видит: в полу проём. Подвал сквозь проём чернеет. Глянул солдат в проём. Отпрянул. Застрочили оттуда пули. Бьют, как фонтан, как гейзер. Схватил Ковригин гранату. Опять к проёму. Только думал швырнуть гранату, да затихла в этот момент стрельба.
Поберёг он гранату. Шагнул к проёму. Не ответил подвал огнём. Глянул Ковригин. Видит: в подвале сидят мальчишки. Трое. По автомату в руках у каждого. Смотрят, как из норы волчата. Прижались один к другому.
Знал о таких Ковригин. Не хватает солдат у фашистов. Призвали стариков и подростков в армию. Автоматы мальчишкам в руки:
- С вами бог! На врага, молодая Германия!
Не смотрит война на возраст. Гибнут в боях ребята.
Трое таких и попались теперь Ковригину. Засели они в подвале. Ясно солдату: расстреляли юнцы патроны. Держит солдат гранату. Гибнут в боях подростки. Вот и этим пришёл конец.
Хотел Ковригин бросить в подвал гранату. Глянул опять на мальчишек. Сидят они трое. Прижались один к другому. Безусые лица. Птенцы зелёные. Не поднялась у солдата рука. Не бросил гранату. Целы ребята.
- Марш по домам! Нах хаузе! - крикнул в подвал Ковригин.
В это время наверху началась сильная перестрелка. Побежал Ковригин к своим на помощь. Удачно прибыл. Помог гранатой.
Взяли вскоре солдаты дом.
Уже потом, когда выходили они на улицу, снова Ковригин свернул к подвалу. Шёл осторожно. Автомат на всякий случай держал на взводе.
Поравнялся с проломом. Остановился. Глянул. Нет мальчишек. Тихо в подвале. Пусто. Присмотрелся. Что-то заметил. Что там такое? Видит: три автомата в углу лежат.
- Ковригин! Ковригин! - позвали бойцы солдата.
- Тут я!
Вернулся к своим Ковригин.
- Что там такое?
Смолчал, не сказал солдат, посмотрел на стены, на перекрытия:
- Эх и крепка домина!
Солдат Ковригин во взводе годами старший. Зовут во взводе бойцы солдата: "Отец", "Папаша". А чаще: "Батя".
Ему за сорок. И даже больше. Давно семейный. Давно женатый. Солдаты-дети есть у солдата.
ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ
Часть полковника Утихеева вела бой в центре Берлина на Гамбургер-аллее.
Дома здесь массивные, кладка прочная. Штурмовали солдаты одно из зданий. Уже несколько раз подымались они в атаку, но каждый раз открывали фашисты сильнейший огонь, и бойцы залегали снова. Во дворе здания за высокой каменной стеной, за железобетонными глыбами стояли у фашистов крупнокалиберные пулемёты. Стены и пулемёты преграждали дорогу нашим.
Попросили пехотинцы артиллеристов накрыть пулемёты. Направили пушки сюда огонь. Остались нетронутыми пулемёты. Не смогла их поразить артиллерия. Мешают высокие стены. Либо в них ударяют снаряды, либо перелетают и разрываются где-то дальше, не задевая огнём фашистов.
- Вот бы лётчиков нам сюда, - кто-то сказал из советских бойцов.
Отложили солдаты на время атаку, передыхают. Вдруг видят - чуть в стороне над соседним кварталом появилось пять советских штурмовиков. Повисли они над каким-то зданием. Атакуют с воздуха здание. Залюбовались солдаты работой лётчиков. Стали машины над домом вкруг. Вот приблизился к зданию первый, носом, словно утёнок, клюнул, задержался, вошёл в пике. Бросил бомбы. Снова поднялся к небу. За первым второй - в пике. Затем то же сделали третий, четвёртый.
- Вот бы и нам таких, - снова сказал тот, кто о лётчиках первым вспомнил.
Поддержали другие.
- Конечно, такие бы враз.
- Не стояли б у этих стен.
- Что им с воздуха - взял и плюнул.
И полковник Утихеев подумал о лётчиках. Позвонил он куда-то в штаб. Пообещали ему авиаторов.
Продолжают солдаты следить за небом. Вот и пятый советский лётчик зашёл над домом. Вот-вот и войдёт в пике. И тут - что такое! - вспыхнул в воздухе самолёт. Ясно: подбили его фашисты.
- Эх ты, родимый! - с болью выкрикнул кто-то.
Падает самолёт. И вдруг видят солдаты - отделился от самолёта человек. Следом за ним второй. И тут же открылось два парашюта. Понимают бойцы, что это лётчик и воздушный стрелок. Довольны солдаты:
- Не растерялись, огонь-ребята.
Наблюдают бойцы за лётчиками. Видят: относит ветер лётчиков, несёт прямо сюда, к Гамбургер-аллее. Чем ниже лётчики, тем яснее становится бойцам, что не сядут на нашей они территории. К грозному зданию несёт их ветер, туда, к фашистам, во двор, за стены.
Вот оказались лётчики прямо над головами наших. Вот понесло их туда, во двор. Понимают пехотинцы - там, за стеной, смерть ожидает лётчиков.
