За что и как убили Сталина и Берию - Юрий Игнатьевич Мухин
Начался арест наиболее одиозных еврейских расистов, и среди арестованных в 1951 г. оказался профессор медицины Я. Этингер, который еще с середины войны упорно и нагло вел расистскую пропаганду в еврейской среде и поливал грязью Советский Союз. Следствие по его делу поручили следователю по особо важным делам МГБ подполковнику М. Рюмину. Поскольку в эти годы во всем мире единственными террористами были еврейские террористы, которые постоянно кого-то взрывали или убивали в Палестине или Европе, то Рюмин начал «прощупывать» Этингера на предмет того, не готовятся ли в среде еврейских расистов какие-либо теракты и в СССР. И Этингер ни с того, ни с сего вдруг признался, что шесть лет назад, в 1945 г. он неправильным лечением залечил насмерть кандидата в члены Политбюро, первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б), «антисемита» А. Щербакова. То ли Этингер хотел на старости лет стать героем сионистского движения, то ли еще по каким причинам, но факт есть факт: и арестовали его по другому поводу, и по поводу смерти Щербакова никто не имел ни малейших подозрений до этого признания Этингера. Рюмин вызвал своего начальника, заместителя начальника следственной части полковника Лихачева, Этингер и ему повторил свои показания, Лихачев вызвал Абакумова, и тут произошло странное. Как только Абакумов понял, в чем признается Этингер, то стал сбивать его вопросами и переводить допрос на другие темы.
Понять Абакумова легко: если Политбюро узнает, что Щербаков умер не своей смертью, то оно немедленно начнет следствие и по причинам смерти Жданова, а с этой смертью Абакумов и Огольцов были связаны намертво. Абакумов и Огольцов тут же на Лубянке немедленно дают яд Этингеру, но чтобы не навлекать на себя подозрений, то, не согласовав это с Рюминым, переводят Этингера в Лефортово, где тот через день и умирает, якобы от того, что в его камере было сыро. Но это уже переполняет чашу терпения Рюмина и тот, минуя непосредственного куратора МГБ Хрущева, идет прямо к Маленкову с докладом об «еврейских» странностях Абакумова.
Абакумова арестовывают, но остальных заговорщиков спасает, во-первых, сам Рюмин. Версия и планы его были таковы: раз на Западе евреи развернули террор, значит, и в СССР евреи должны быть в заговоре и осуществлять теракты, а посему нужно арестовать всех подозрительных евреев и допросами выяснить истину. Это абсолютно устраивало заговорщиков – пусть МГБ арестовывает хоть евреев, хоть папуасов, лишь бы не обращала внимания на Животных в самом аппарате партии. Хрущев, который до этого уже разгромил «еврейский заговор» на московском автомобильном заводе ЗИС, рекомендует Сталину повысить Рюмина в должности и сделать заместителем министра МГБ, а министром МГБ назначить уже возвращенного в Москву Игнатьева, который сидел в ЦК на должности заведующего отделом партийных, комсомольских и профсоюзных кадров. Политбюро соглашается с этой кандидатурой, поскольку Игнатьев до этого никогда не работал в МГБ или МВД и, следовательно, не мог быть связан преступлениями внутри этих структур. Игнатьев как коршун бросается на евреев и к маю 1952 года выводит на суд большую их группу («дело Еврейского антифашистского комитета»), из которых 13 человек по суду были расстреляны. Евреев, поносящих советскую власть, имеющих сомнительные связи с сионистами, владеющих валютой и ценностями в необъяснимых количествах, – много. Друг на друга они показывают охотно, количество арестованных все прибывает, работа кипит, все следователи МГБ и Генпрокуратуры при деле, а выхода на действительный заговор – никакого.
Во-вторых, заговорщиков спасает подлость Власика. Как только Политбюро получило сообщение от Рюмина о том, что Этингер признался в убийстве Щербакова, оно тут же назначило комиссию по расследованию обстоятельств смерти Жданова, но неосмотрительно включило в ее состав и Власика. Власик быстро изъял у начальника Лечсанупра Егорова документы по рассмотрению заявления Тимашук и спрятал у себя. Поэтому комиссия ничего подозрительного в смерти Жданова не нашла.
Тем не менее заговорщикам надо было подобраться к Сталину, и они пытаются прошантажировать Власика, но у них ничего не получается. Тогда заговорщики в МГБ весной 1952 г. заводят на Власика дело о хищениях, и Сталин снимает того с должности и отправляет служить на Урал.
Но в это же время арестованный полковник Лихачев все же сознается, что Этингер на допросе признался ему и Рюмину в убийстве Щербакова, а на очной ставке с Абакумовым 22 июля 1952 г. Лихачев заявил: «Уже в конце допроса Абакумов начал интересоваться и причастностью Этингера к умерщвлению Щербакова. Этингер в основном подтвердил то, что рассказывал Рюмину и мне. Но Абакумова это, очевидно, не устраивало, он в процессе показаний Этингера прерывал его, интересовался отдельными лицами, не имевшими никакого отношения к умерщвлению…». А Абакумов, хотя и подвергался регулярным избиениям, но на позиции дурачка держался твердо: типа «я не придал значения», «я не увидел в этом ничего серьезного», – и сознаваться ни в чем не собирался. Теперь Сталин уже мало верит в способности МГБ выяснить истину и назначает вторую комиссию по проверке правильности лечения Жданова, но уже не из МГБ, а из Минздрава. Эта комиссия под председательством главного терапевта Минздрава академика П. Лукомского подтвердила 29 августа 1952 г., что придворные кремлевские эскулапы залечили Жданова насмерть. Основных врачей, лечивших Жданова, арестовывают.
Поскольку в СССР зарплата выдавалась рублями, обменных пунктов валют не было, а в странах Запада наоборот – разведслужбы платили своим шпионам долларами, то арестованные врачи встали перед проблемой, как объяснить следователям происхождение найденных у них при обыске валюты и ценностей. Поэтому в том, что они неправильно лечили Жданова и что Тимашук по этому поводу написала даже заявление Власику, врачи признались легко. Следствие в декабре арестовывает Власика и начинает его бить, но Власик рад бы признаться, да ничего не знает, поскольку заговорщики этого Донжуана использовали «втемную».
Сталин осенью 1952 г. был занят неимоверно. Во-первых, в это время происходило событие мирового значения: СССР и Китай договаривались и заключили между собой договор, как казалось Сталину и Мао Цзэдуну, о вечной дружбе. Во-вторых, Сталин готовил кардинальное изменение устава ВКП(б), которое закрепляло
