Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича
Наконец «студенты» дошли до кабульских пригородов. Хекматияр предупредил, чтобы они не смели приближались к его цитадели Чахорасиаб, – и на всякий случай предложил им свое мудрое руководство. Пока «инженер Гульбеддин» торговался, его люди разбегались – кто куда глаза глядят, а кто и в «Талибан»*. Озадаченный Хекматияр обратился к «ISI», но обнаружил, что там его уже не любят и не ждут. Тогда «кабульский мясник» проглотил свою гордость и объединился с «Панджшерским львом».
Масуд отбросил талибов от Кабула, нанеся им первое поражение. Но мулла Омар просто призвал новых добровольцев – и тысячи афганских юношей примчались из Пакистана. У них не возникло проблем с переходом «линии Дюранда»: пакистанские пограничники только радовались, что беженцы наконец-то устремились в обратном направлении.
Глава 21
Плоть от плоти
Их система ценностей, которая считает предательство и насилие скорее добродетелью, чем пороком, породила настолько странный и противоречивый кодекс чести, что с логическим образом мышления его не понять.
Уинстон Черчилль. История Малакандской действующей армии. Эпизод пограничной войны
Осенью 1996 г. талибы бросили на Кабул танки, самолеты, вертолеты и тяжелую артиллерию – неплохой арсенал для крестьян, пастухов и недоучившихся студентов. Дустум решил не рисковать и вместе со своей узбекской армией удалился на север, где основал удельное княжество Дустумистан. Силы Масуда таяли – 25 тыс. солдат из 35 тыс. присоединились к талибам, и «счастливчик» вернулся в родной Панджшер.
Утром 26 сентября 1996 г. кабульцы проснулись и обнаружили, что по улицам разгуливают суровые бородачи с автоматами, в черных тюрбанах и с глазами, подведенными сурьмой[190]. С точки зрения столичных жителей, это была не смена режима, а оккупация. Новые захватчики казались им такими же чужими, как и шурави. Лидеры моджахедов – Масуд, Раббани, Хекматияр, Моджадедди – являлись, по крайней мере, знакомыми фигурами из суматохи 1960-х – 1970-х гг. Талибы, напротив, были детьми пуштунских крестьян из юго-западных пустынь и гор на границе с Пакистаном – то есть уроженцами «другого» Афганистана, который пытался обуздать «железный эмир» Абдур-Рахман. Между этими людьми и утонченным Кабулом лежала непреодолимая пропасть, возникшая задолго до войны. К тому же многие юноши и подростки, разгуливавшие по столичным улицам с автоматами, вышли не из деревень, а из лагерей беженцев. Они имели искаженное представление о традиционной афганской жизни, которую много лет назад вели их родители, – но в то же время были плотью от плоти, кровью от крови и духом от духа старого Афганистана.
«Талибан»* исповедовал ту же исламистскую доктрину, что и моджахеды, но «студенты» оказались куда более жесткими и непреклонными фундаменталистами. Относительно любого вопроса они придерживались самого простого – и, значит, самого радикального – мнения. Талибы не обсуждали, по какому пути должен следовать Афганистан, ибо знали, что лучше всего шариат, – и пришли, дабы обеспечивать его соблюдение без компромиссов и отклонений.
На следующий день после взятия Кабула – 27 сентября 1996 г. – «студенты» выманили[191] экс-президента Наджибуллу и его брата Шапура Ахмадзая из убежища, пытали их, кастрировали и убили. Изувеченные трупы повесили на фонарном столбе на площади Ариана и использовали в качестве мишеней для стрельбы. С одной стороны, все выглядело так, словно «Талибан»* не заботит реакция мировой общественности. С другой стороны – гораздо проще было бы ворваться в здание миссии. Неужели талибы осознавали последствия нарушения дипломатической неприкосновенности ООН? Вряд ли – но за людьми муллы Омара стояли пакистанские политики, и стратегические умозаключения явно принадлежали им. Почему же талибы навязывали соотечественникам шариат? Неужели Исламабад заботило, будут ли афганки носить паранджу? Судя по всему, нет. Пока «Талибан»* служил интересам Пакистана, Исламабад не волновала внутренняя политика «студентов». «Большая игра» вернулась – и Пакистан занял место Великобритании. Однако у талибов была собственная повестка, отличная от потребностей и желаний пакистанских покровителей.
Вскоре афганцы узнали, во что им обойдется «безопасность», установленная талибами, – об этом сообщило «Радио Шариат» (бывшее «Радио Кабул»). Отныне женщинам запрещалось учиться, работать, выходить из дома без чадры и без сопровождения махрама – близкого родственника мужского пола. Таксисты не имели права подвозить нарушительниц, а продавцы – отпускать им товар. Портные не могли снимать мерки с женщин. Если за пределами дома женщина демонстрировала обнаженную часть тела (кисти рук, шею, лодыжку, лицо), ее надлежало бить сразу же. Мужчин обязали носить бороды, тюрбаны и шальвар-камиз. Нельзя было отмечать немусульманские праздники (например Новруз или День независимости). Музыка, танцы, фильмы, фотография, изобразительное искусство, западная одежда и прически, длинные волосы (для мужчин), туфли на каблуках (для женщин), модные журналы, косметика, домашние животные – все попало под запрет. «Талибан»* ввел эмбарго на лак для ногтей; любителям маникюра и педикюра отрезали кончики пальцев. Театры были переделаны в мечети; видеосалоны – сожжены, голуби и певчие птицы – уничтожены; публичная библиотека Пули-Хумри, содержавшая более 55 тыс. книг и старинных рукописей, – разорена. Талибы ломали спутниковые антенны и расстреливали телевизоры из автоматов. Азартные игры и развлечения объявлялись вне закона; на шахматы, футбол и крикет – популярнейший вид спорта в стране[192] – смотрели с подозрением (люди могли делать ставки). Даже запуск воздушных змеев – старинная забава афганцев – превратился в преступление. «Радио Шариат» объяснило, что он «влечет за собой нежелательные последствия, такие как заключение пари, гибель детей и прогулы уроков».
Воздушные змеи для Афганистана – это хобби, спорт и любимая детская игрушка. Сейчас уже никто не помнит, где и когда они появились. Считается, что змеев придумали китайцы задолго до производства шелка. По другой версии, их изобрел древнегреческий ученый Архит Тарентский в IV в. до н. э. В Индии, Непале, Таиланде, Китае, Японии и Корее издавна проводятся бои воздушных змеев, но в Афганистане правила трактуются свободно. Цель состязания – перерезать леер у змея соперника собственным. Несмотря на безобидность развлечения, участники соревнований часто падали, засмотревшись на змеев, парящих в небе, или срывались с деревьев и крыш домов, пытаясь достать сбитого змея.
Изготовление воздушных змеев – особое искусство, которым славятся кабульские ремесленники. В эпоху «Талибана»* они ушли в подполье – как и продавцы запрещенного товара. «Студенты» выявляли и карали нарушителей. Один из пострадавших по имени Ага вспоминал, что талибы избили его, сожгли магазин и бросили в тюрьму на две недели. «Я потерял все. Абсолютно все, – говорил Ага. – Но на
