Дмитрий Засосов - Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX— XX веков; Записки очевидцев

304

…обед без закуски и вин… Закуска везде была очень дорога. Например, в «Медведе» рюмка лимонной водки стоила полтинник, «но за этот полтинник приветливые буфетчики буквально навязывали вам закуску: свежую икру, заливную утку, соус кумберленд, салат оливье, сыр из дичи. А могли закусить и горяченьким: котлетками из рябчика, сосисочками в томате, грибочками в сметане» (Аверченко А. 269). Посетители лакомились разносолами, чтобы разжечь аппетит к обеду, хотя иногда закуска заменяла второй завтрак.

…на винах… Дешевыми винами (от 1 руб. за бутылку) считались бессарабские, крымские и кавказские. Заграничные стоили гораздо дороже.

…не менее десяти процентов… Чаевые фактически были выше 10 % от счета, потому что оставлять меньше 30 коп. считалось неприличным. К этому надо прибавить еще по меньшей мере гривенник, которым приходилось вознаграждать гардеробщика (Baedeker K. 27).

305

…«Вилла Родэ»… «Вилла Родэ» занимала участок, выходивший углом к Строгановскому мосту (100 саж. по Новодеревенской наб. и столько же до Черной речки). В 1908 г. бывший управляющий Крестовским садом А. С. Родэ открыл здесь, на месте сада и ресторана «Новая Аркадия», зимний кафешантан, построил летний театр «Павильон Кристаль» и летнюю веранду-ресторан с обширной сценой. В программе — одноактные комедии и фарсы, дивертисмент. Выступали танцовщица Л. Г. Кякшт, хор цыган Н. Д. Дулькевича, оперный бас А. И. Мозжухин, артист Александринского театра И. В. Лерский. Имелся первоклассный притон, популярный среди золотой молодежи. Дорожившим своей репутацией дамам бывать на «Вилле Родэ» поздним вечером не рекомендовалось (Алянский Ю. 60–62).

Устраивались кутежи. К местам, прославившимся купеческими кутежами, относятся также ресторан купца К. П. Палкина, перешедший незадолго до 1914 г. к товариществу «В. И. Соловьев» (Невский пр., 47, ныне киноклуб «Титан»), и «Малый Ярославец» (Б. Морская ул., 8). По европейским критериям это были всего лишь «столовые с русской кухней», как и ресторанчик «Кузнецов» при магазине деликатесов (Невский пр., 29) (Baedeker K. 89).

…рестораны I разряда… Рестораны «Вена» (ул. Гоголя, 13), «Квисисана» (Невский пр., 46), «Доминик» (Невский пр., 24) К. Бедекер причисляет к «менее претенциозным». Ресторан при гостинице «Большая Северная» (Невский пр., 118) относит к «столовым с русской кухней». «Прагу» (Садовая ул., 9) и ресторан при гостинице «Знаменская» (Знаменская ул., 2) не упоминает вовсе. Зато приводит сведения об излюбленном немцами ресторане «Лейнер», о «Francais Albert» (оба по Невскому пр., 18), о ресторанах «Cave la Grave» (Б. Конюшенная ул., 14), «Макаев» (Невский пр., 23), «Метрополь» (Садовая ул., 14), «Брокманн» (Екатерининский кан., 45), «Бернар» (угол Николаевской наб. и 8-й линии В. О.) и о ресторане на пристани у Летнего сада (Baedeker K. 89).

В «Праге» имелись концертный зал, «кабинеты пианино», бильярдные (Алянский Ю. 202).

«Доминик», открытый в 1840 г. кондитером Домиником Риц-а-Порта, — первый в России кафе-ресторан. В начале XX в. славился ленчем (с 11 до 3 за 40–75 коп.). Обед (с 3 до 8) стоил от 75 коп. до рубля. «Доминик» был особенно популярен у шахматистов (Алянский Ю. 83). Завсегдатаев прозвали «доминиканцами»: за окнами — церковь св. Екатерины, находившаяся в ведении монахов ордена св. Доминика (Хршановский В. 151), которые носили черно-белое одеяние.

Обстановка там была свободная. «Вена» — своего рода клуб журналистов и литераторов средней величины. Блок, Кузмин, Волошин, сотрудники «Аполлона» его не посещали. «Свои» приходили ежедневно, имели свои столики, начинали обедать часа в 2, кончали в 8. После рыбного делали перерыв часа на два, в 6 подавалось мясное. Редакторы тут принимали работы, заказывали стихи поэтам: «Остается место на листе строчек на тридцать. Вы не могли бы к шести часам что-нибудь придумать?!» Поэт, не сходя с места, между супом и рыбным, начинал писать. В отличие от других ресторанов, обед был одинаков для всех, без выбора блюд; порция могла быть, по желанию, с добавкой; стоил обед из 4 блюд 80 коп. «Свои» обедали и «на запись», чего в других ресторанах не дозволялось (Милашевский В. 47, 48).

306

…«Менс сана ин Квисисана». Перефразировка латинского изречения «ens sana in corpore sano» — «В здоровом теле здоровый дух».

307

…славился стойкой. Ресторан выходца из ярославской деревни В. М. Федорова — М. Садовая ул., 8. «Небольшая зальца и вдоль всей стены стойка с умопомрачительным количеством закусок и яств. В верхнем ряду рюмки с „крепительным“. <…> Зубровка, зверобой, вишневка, спотыкачи, рябиновки, березовки, калган-корень… Солидные бокалы для сухих вин и средние пузатенькие рюмки для хереса, мадер, портвейна. Ну и коньяки, правда одной марки, так как рюмки уже налиты. <…> Закуски рыбные, колбасные, ветчинные. Буженину надо спросить, так как она подавалась теплой! Селедка, семга-балык, тешка-холодец, осетрина (на блюде). Мясо жареное, мясо пареное, холодное. Можно заказать и горячую котлету. <…> Тут же вы найдете ломтик оленя и медвежатины для людей „сверхсерьезных“ и знатоков. И даже мясо по-киргизски, деликатес эпохи Батыя» (Милашевский В. 39, 40).

308

…на своих постояльцев… Гостиница «Мариинская» находилась в Чернышевом пер., 3. Постояльцами были не только гостинодворцы, но и люди с Мариинского рынка и Апраксина двора.

309

…при «Балабинской» гостинице… «Балабинская» гостиница — Невский пр., 87.

…славился ростбифами… Ростбиф — кусок жареной говядины из хребтовой части туши или вырезки.

310

…по типу пианолы. Пианола — вид механического фортепиано.

…тирольский пейзаж. Тироль — живописная область в Альпах в западной части Австрии.

…при Новодеревенском вокзале… Новодеревенский вокзал находился на месте нынешнего югославского ресторана «Драго» (Приморский пр., 15).

311

…назывались трактирами. В середине 90-х гг. в Петербурге насчитывалось 644 трактира, в них работало 11 тыс. слуг. Заведения эти принадлежали 320 трактирщикам, из коих около 200 были ярославцами. Типы трактирщиков: 1) «Аристократы» — купцы с регалиями, почетом и титулами, а главное — с капиталом. Такому трактирщику 57–60 лет, он сед, в бриллиантах, с плавными, величественными движениями. Он одинаково может быть в компании генеральства, аристократии, литераторов, художников. Держится скромно и с достоинством, одет безукоризненно, говорит мало и дельно, собеседник приятный. Это тип вымирающий. 2) Старики — кулаки и кабатчики. Кулак тучен при маленьком росте. Бегающие глаза. Лапищи, наводящие страх на слуг. Слоноподобные ножищи. Костюм неряшливый, грязный. Ходит лениво, вообще избегая двигаться. В заведении больше кричит осипшим голосом, неграмотен. Таких большинство. 3) Новички, которым трактиры достались случайно или по наследству. Часто они наивны. Их любят и служащие, и посетители. У них все доброкачественное: водка, провизия, чай, вина. В итоге у них крупные убытки и недочеты. «В Петербурге приличному человеку (не говоря уже про дам) без шальных денег решительно негде закусить, некуда зайти, — сетует автор этой типологии. — Приличный человек, который выпьет, закусит, послушает орган, почитает газеты и уйдет, он много, много израсходует целковый… Между тем такому гостю надо предложить выбор по карте, подать все чистое, свежее, доброкачественное. А это все стоит денег». Трактирщикам выгоднее ориентироваться не на «приличную» публику, а на «серую» — мелких служащих, торговцев, разносчиков, приказчиков, писцов, канцеляристов, артельщиков: они невзыскательны, безответны, неумеренны и, «разойдясь», истратят все, что есть в кармане, и «окуня от сига не отличат, конины от черкасского мяса». Либо гнать деньгу из простого люда. Поэтому и трактиры в Питере либо «серые» (поближе к центру, числом до ста), либо «грязные» (преимущественно около фабрик, заводов, рынков). Атрибуты «серых» — проститутки, низкоградусная сивуха, гремящий орган и пьяная оргия завсегдатаев. «Грязные» — трактиры для чернорабочих и извозчиков, постоялые дворы, чайные, закусочные, народные столовые и кабаки — устраивались так, чтобы посетитель не смог ни поесть без выпивки, ни выпить наскоро и уйти: чтобы, имея возможность пить и заедать выпивку, он сидел в трактире, пока не пропьет последнюю копейку. Но вот наступает момент закрытия. «С криком, шумом, песнями, руганью, проклятиями вываливается из дверей ватага оборванцев, пропойц, бродяжек, чернорабочих, и все пьяные, безобразные, потерявшие человеческий облик, отравленные, очумелые… Горе прохожему, попавшему в это время на панель… Большая половина грабежей, побоищ, увечий совершается именно в грязных трактирах или на улице, тут же у дверей… Все помещения таких трактиров состоят из 2–3 низких, тесных комнат с промозглым вонючим воздухом; сюда набирается народу „сколько влезет“, так что повернуться негде; мебель состоит из простых скамеек и столов, посуда деревянная, никогда не моющаяся». Чтобы избавиться от зла «грязных» трактиров, резюмирует автор, надо открыть питейные дома, в которых можно только выпить — и уйти, а сидеть и бражничать — нельзя (Животов Н. IV. 24–36, 42, 43).