Адриан Голдсуорти - Во имя Рима: Люди, которые создали империю
На колонне имеется любопытная сцена, в которой Траян наблюдает за тем, как крестьянин, вцепившийся в большой круглый предмет, падает с мула. Возможно, эта сцена связана с анекдотом, приведенном в труде Диона Кассия. Рассказывается, что союзные племена отправили императору послание, написанное по-латыни на огромном грибе. Далее на колонне расположена сцена, в которой командующий поднимается на возвышение и обращается к своим легионерам с речью (adlocutio). Затем показано, как солдаты укрепляют позиции, предположительно на вражеском берегу Данубия, а император ходит среди них и наблюдает за работой.
Как только место переправы подготовлено, главная армия углубляется на вражескую территорию и следуют между холмами, вероятно, направляясь к перевалу в Карпатских горах, известному как Железные Ворота. Показано, как Траян и один из его офицеров изучают вражескую крепость на холме, которая кажется покинутой, а затем император возвращается и наблюдает за группой легионеров, расчищающих путь через густой лес.
Важной темой на фризе, как и во многих литературных источниках, является инженерное мастерство и упорная непоколебимость солдат; очень часто изображается, как Траян и его офицеры наблюдают за их трудом. Есть сцена, в которой император допрашивает пленника-дака. Подобное делал Цезарь и другие полководцы. Вскоре следует первая крупная битва. Легионеры построены в резерве, а вспомогательные войска, в состав которых входили и варвары — вероятно, германцы или даже бритты из нерегулярных военных подразделений (numeri) — ведут бой, сражаясь палицами.
Свирепость этих солдат-неграждан, подчеркивается как в этой, так и в других сценах. Один пехотинец вспомогательных войск держит зубами за волосы отрубленную голову врага и сражается свободными руками. Расположенные ближе к заднему плану двое солдат этих же соединений преподносят императору отрубленные головы. В этой сцене кажется, что Траян смотрит в сторону, но далее в похожей сцене показано, как он протягивает руки, чтобы принять такие же страшные трофеи. Римляне запретили охоту за головами в провинциях империи, но когда солдаты сражались с иноземными врагами, это, очевидно, считалось вполне допустимым. Впрочем, тут надо упомянуть одну деталь: на колонне показаны с отрубленными головами только солдаты вспомогательных войск. Вероятно, такое поведение было приемлемым среди этих менее цивилизованных воинов, но не среди легионеров.
Преподнесение трофеев командующему повторяет уже описанные случаи, например, когда кавалерист в Иерусалиме захватил мятежника и приволок его к Титу. Полководец, и тем более император, мог вознаградить за подобные героические подвиги, и было необходимо, чтобы он стал свидетелем доблести своих солдат. Для этого ему нужно было находиться относительно близко к месту сражения, чтобы солдаты знали, что командир видит каждого из них, а не глядит на них как на безликую общую их массу. Один из полководцев Домициана приказал солдатам написать на щитах свои имена, чтобы убедить их в том, что он отличит каждого легионера.
Далее на колонне изображено, как Траян раздает награды бойцам вспомогательных войск, хотя другие свидетельства наводят на мысль, что эти воины больше не получали наград (dona) как легионеры, поэтому поощрения, вероятно, принимали иную форму. Воинам вспомогательных подразделений иногда предоставлялось гражданство вне очереди, хотя обычно гражданство давалось после демобилизации. Более распространенной формой награждения отдельных солдат вспомогательных войск являлось повышение, денежные суммы или подарок из захваченной добычи.{361}
Эта первая битва, вероятно, произошла при Тапах. Здесь в 88 г. один из полководцев Домициана одержал победу, которая в некоторой степени смыла позор поражения Корнелия Фуска. В верхней части фриза изображен бог, мечущий молнии в даков. Неясно, говорит ли это о вере римлян в помощь божеств, или свидетельствует, что сражение проходило во время бури, или закончилось таковой. Поскольку иногда в битве сражались только вспомогательные войска, в то время как легионеры находились в резерве, то это дало повод предположить, что римские полководцы стремились побеждать, не проливая кровь граждан. Тацит хвалил Агриколу за победу в битве у горы Гравпий, одержанную подобным образом, но, надо заметить, что восторженное отношение к таким победам встречается довольно редко.
Судя по всему, к концу I века стало обычно практикой формировать первый ряд пехоты из солдат вспомогательных войск, а легионы использовать во втором и последующих рядах. Такую тактику можно считать логичной. В отличие от вспомогательных когорт, которые были независимыми подразделениями, десять когорт легиона находились под единым командованием легата и действовали согласованно, что позволяло полководцу с большей легкостью их контролировать. По этой причине легионеры были более эффективны в качестве резерва, который вводили в бой, когда боевому фронту требовалось подкрепление.
В некоторых случаях битва выигрывалась только вспомогательными войсками без участия резервов. Невозможно определить, было ли так в бою при Тапах в 101 г. Не исключено, что скульпторы просто воспроизвели первую часть сражения, когда вспомогательная пехота и кавалерия атаковали врага. Дион пишет, что бой был на редкость трудным и победа стоила римлянам тяжелых потерь. Когда у римских врачей — в одной из дальнейших сцен на колонне показано, как врачи заботятся о солдатах — закончились бинты, Траян послал им ткани из своих запасов, чтобы они изрезали их на бинты. Он также велел соорудить алтарь на месте битвы, чтобы увековечить память павших.{362}
На колонне показано, как римляне, решив закрепить этот успех, продолжают продвигаться в глубь территории и поджигают захваченные поселения. Ограда одной из дакийских крепостей украшена рядом голов на шестах, а перед насыпью имеются колья, скрытые в ямах, — эти укрепления напоминают «лилии», которые использовали солдаты Цезаря при осаде Алезии. Дион сообщает, что римляне, взяв один такой форт, нашли там знамена и снаряжение, захваченные у армии Фуска.{363}
Затем римляне пересекают реку, на этот раз не по мосту. Изображено, как один легионер переходит реку, положив доспехи и снаряжение на прямоугольный щит, поднятый над головой. После этого Траян обращается к солдатам с речью, а затем встречается с группой дакийских послов, а потом — с местными женщинами. Далее действие переносится в другое место и на колонне изображено, как дакийские воины и сарматские катафракты переплывают (и при этом иногда тонут) через Данубий, чтобы напасть на римские укрепления, которые удерживают солдаты вспомогательных войск. Вражеский отряд использует таран с железным наконечником в виде бараньей головы, пытаясь пробить брешь в стене крепости. Эта картина указывает на то, что варвары овладели осадной техникой, о которой Децебал узнал от дезертиров, а также благодаря унизительному для Рима договору с Домицианом.
Мы видим, как в ответ на эту новую угрозу Траян, его преторианцы и солдаты вспомогательных войск садятся на военный корабль и баржу. Головы у них не покрыты, одеты они в походные плащи (paenulae) и нагружены узлами — это, возможно, сложенные палатки или мешки с провиантом. Отряд плывет по реке, затем высаживается на берег. Траян находится во главе и идет с отрядом, состоящим из вспомогательной пехоты, кавалерии и солдат-варваров из нерегулярных войск на поиски врагов. Два кавалериста вспомогательных войск, судя по всему, о чем-то докладывают императору — вероятно, это разведчики, обнаружившие даков, — и за этим следует массированная атака римской кавалерии. Враг застигнут врасплох.
В верхней части сцены изображена богиня ночи, и это наводит на мысль, что атака проходила под покровом темноты. Сарматы и даки охвачены паникой и их убивают возле четырехколесных повозок. Юлий Цезарь отмечал, что галльские армии всегда сопровождали повозки с семьями воинов. Даки, вероятно, поступали точно так же. Однако не исключено, что на этих сценах представлен не боевой отряд, а переселений каких-то местных племен, союзников Децебала.
На метопах в Адамклисси тоже изображены бои возле повозок варваров и наступление римской кавалерии во главе со старшим офицером, возможно, самим Траяном. Эти рельефы проще по стилю и, судя по всему, изображают три отдельных племени варваров. Мы можем предположить, что это сарматы, бастарны и даки. Не исключено, что метопы в Адамклисси соответствуют некоторым сценам на колонне, но они также могут изображать и совершенно разные события.
После этой победы римлян на фризе расположена сцена, в которой Траян принимает еще одну группу дакийских послов, на этот раз состоящую из воинов-аристократов (pileati), а не простых бойцов, которых Децебал присылал в начале войны. Дион упоминает о нескольких попытках вести переговоры, которые окончились неудачно из-за подозрительности Децебала и нежелания римлян идти на уступки.{364} После этого следует изображение большой битвы, в которой легионеры сражаются рядом со вспомогательными войсками. Римлянам помогает «скорпион», установленный на повозку, запряженную двумя мулами и известный как карробаллиста (carroballista). Траян наблюдает за боем, находясь за боевым фронтом. Один из солдат вспомогательных войск показывает ему пленника — судя по всему, захваченного лично им. За Траяном виден полевой перевязочный пункт. Так что рассказ Диона о бинтах следует отнести к этой битве, а не к более ранним столкновениям.
