Владимир Понизовский - Заговор генералов
- За годы, проведенные на чужбине, я тоже соскучился по чаю. Но осмелюсь налить еще по рюмке. Как говорят у нас: "Посошок на дорожку".
- Любопытно! Я боюсь запамятовать, запишу: "По-со-шок". Меня всегда влечет к необычному, романтичному... Путешествовать, встречать интересных людей, животных. И в новом вдруг обнаруживать знакомое. Вы не можете представить моего изумления, когда однажды на одном из островов Малайского архипелага я вдруг увидел на дереве птицу, ранее примеченную мной в Британском зоологическом саду! Первой моей мыслью было, что она упорхнула из лондонской клетки... У меня уже шумит в голове. Но коль "по-со-шок"!..
- По-русски полагается и чокаться.
- Да-да, я уже приметил этот ваш милый обычай. Да... Так о чем шла речь?
- О введении военно-полевых судов и смертной казни для тыла. Савинков залпом опорожнил рюмку и перевернул ее вверх дном. С нее не стекло ни капли. - Как раз это и явилось главной темой моей беседы с генералом Корниловым. Проект закона уже составлен, одобрен главковерхом и правительством и лишь ждет подписи министра-председателя. Окончательному утверждению его и будет посвящено заседание кабинета, которое начнется через час. В ответ на обнародование закона последует выступление большевиков и Совдепа, которое вызовет, в свою очередь, необходимость использования карательных войск и окончательно ликвидирует большевизм и Советы.
Савинков промакнул губы крахмальной салфеткой:
- Поблагодарив за столь приятно проведенное время, я вынужден буду откланяться, чтобы не опоздать к заседанию в Зимнем. Сегодня я заставлю Керенского подписать этот закон.
Он улыбнулся. Взгляд его удлиненных глаз был меланхоличен.
- Мы, высокочтимый Борис Викторович, - сказал Моэм, - я говорю "мы" в самом широком смысле - чрезвычайно высоко оцениваем вашу деятельность и жаждем в самом ближайшем будущем увидеть вас на посту, достойном ваших талантов и энергии!..
Выпили они порядочно. Но ни у того, ни у другого не было, как говорится, "ни в одном глазу": профессиональный навык.
3
Львов примчался прямо с вокзала в Зимний, когда там уже началось заседание правительства.
Слава богу, в Малахитовом зале пока решались малосущественные вопросы, не требовавшие участия министра-председателя, и Керенский все еще пребывал у себя в кабинете.
- Доложите: мне нужно срочно, немедленно, сию же минуту переговорить с Александром Федоровичем! - набросился на дежурного адъютанта Львов.
Офицер не устоял перед таким бурным натиском. Скрылся за дверью.
- Проходите. Но у министра-председателя для вас лишь три минуты.
- Приветствую вас, приветствую, - рассеянно оторвался от бумаг Керенский. - Что еще стряслось? Новые предложения?
- Нет! Все совершенно изменилось! - вскричал Львов таким трагическим голосом, что Керенский, привыкший ко всяким выходкам записного шута, все же удивленно вскинул брови. - Я должен сделать вам формальное предложение!
- От кого?
- От Корнилова.
- Он вызывает меня на дуэль?
- Хуже! Генерал Корнилов поручил мне передать вам, что дальнейшее пребывание у власти Временного правительства недопустимо. Вы должны сегодня же побудить членов кабинета вручить всю полноту власти верховному главнокомандующему, а до сформирования нового состава совета министров передать текущее управление делами товарищам министров, объявить военное положение по всей России!
Владимир Николаевич выпалил все это единым духом, заглотнул воздух и продолжил:
- Генерал Корнилов нигде, кроме как в Ставке, не отвечает за вашу жизнь, а посему предлагает вам и Савинкову в эту же ночь выехать в Ставку, где вам предназначен пост заместителя премьер-министра, а Савинкову портфель военного министра. О своем отъезде в Могилев вы никого предупреждать не должны!
Он снова судорожно заглотнул воздух, но смолк.
Керенский в изумлении глядел на него. Расхохотался:
- Бросьте шутить! Наплели такое!
- Какие шутки! - с новой энергией и отчаянием вскричал Львов-2. Положение в сто раз хуже, чём вы даже можете подумать! Чтобы спасти свою жизнь, вы должны немедленно исполнить все требования генерала! Вы обречены!
Керенский все еще остолбенело глядел на бывшего обер-прокурора. Подумал было: не свихнулся ли он?.. Но тут же мозг начал лихорадочно выбрасывать, выстраивать, замыкать в единую цепь час назад еще разрозненные звенья: продвижение конных дивизий, заседание ЦК партии кадетов; "Союз офицеров"; визит казачьих атаманов, поведение самого Корнилова - начиная от первого ультиматума и кончая выступлением на Государственном совещании в Москве... И эта странная вчерашняя телеграмма - в его адрес для передачи Львову. От Добринского и с вызовом Родзянки. С вызовом куда, в Ставку?.. Без Родзянки и Милюкова, это он уже точно знал, не могло обойтись ни одного сколь-нибудь важного государственного дела!..
Он не заметил, что выскочил из-за стола и мечется, натыкаясь на кресла, по огромному царскому кабинету.
Замер перед бледным, взмокшим, перепуганным Львовым:
- А что, Корнилов вызывает в Могилев и Родзянко?
- Да, да! И его, и других выдающихся лидеров и деятелей!.. Я сам... он запнулся, - сам видел, как он писал вызовы!
"А что же Савинков? - метнулась было спасительная мысль. - Он же только-только из Ставки... Он же доложил: Корнилов на все согласился! Или он с ними заодно?.."
- Вы когда приехали?
- Сию минуту! Прямо с поезда - к вам!
"Неужели все перевернулось за одни сутки?.. Или Корнилов обманул управляющего?.. Или Савинков с ними в сговоре?.."
Он все еще колебался.
- Вы сами понимаете, Владимир Николаевич, если я сейчас появлюсь в Малахитовом зале и сделаю такое заявление министрам, мне никто не поверит: меня поднимут на смех. Я отлично вас знаю, совершенно вам доверяю. Но не могу же я сказать такое голословно.
- Я передал все точно, - отозвался Львов, - Я ручаюсь за сказанное.
- В таком случае изложите требования главковерха на бумаге.
- С удовольствием! Вы же знаете: я никогда неправды не говорю!
Керенский пододвинул ему лист, перо и чернильницу. Проследил, как посетитель начал выводить:
"1) Генерал Корнилов предлагает объявить Петроград на военном положении.
2) Передать всю власть, военную и гражданскую, в руки верховного главнокомандующего.
3) Отставка всех министров, не исключая и министра-председателя, и передача временно управления министерствами товарищам министров впредь до образования кабинета Верховным Главнокомандующим".
Последние два слова он вывел с прописных литер.
- Подпишите. Проставьте дату.
- Пожалуйста: "В. Львов. Петроград. Августа 26 дня 1917 г."
Керенский больше не сомневался: да, так оно и есть!.. Но решение - как поступить? - еще не приходило. Подчиниться? Выступить против?..
- Хорошо... Хорошо... - пробормотал он.
- Вот и замечательно! - с облегчением проговорил Львов-2. - Куда вам против них всех!.. Теперь все разрешится миром. Господь вразумил вас... По-божески... Они там тоже хотят миром, чтобы власть перешла от одного правительства к другому законно... - Запнулся: - Ну а вы что же, поедете в Ставку?
Керенский интуитивно уловил нечто, насторожился:
- Не знаю... Смогу ли я быть министром у Корнилова?.. Ехать или не ехать, вы как думаете?
- Не ездите! - не выдержал, вскочил и взмолился Львов. - Христом богом заклинаю: не ездите! Для вас там ловушка уготована - арестовать вас там и убить хотят!
Керенский почувствовал холодную сосущую пустоту под ложечкой. Еще никогда смертельная опасность не представала перед ним так явно: "Как только увидел эти бурые глаза вепря... Так нет же!.."
- А как быть?
- Уезжайте куда-нибудь подальше, только подальше! И уповайте на милость всевышнего, он милосерден!
Бывший обер-прокурор святейшего синода даже осенил Керенского крестным знамением. Но в душе министра-председателя еще теплилась надежда:
- А что будет, Владимир Николаевич, если вы ошиблись или над вами пошутили?.. Ведь это очень серьезно. То, что вы написали. - Он повертел перед лицом Львова листком, им написанным.
- Ни ошибки, ни шутки здесь нет, - с настойчивостью ответил Владимир Николаевич. - В Ставке вас ненавидят... Уезжайте немедля. Бог велик милостию.
"Бог-бог, да и сам не будь плох!.." Министры, зная легковесность Львова, не поверят его записке. Да и сама записка... У Керенского уже вызревал план действий.
Прежде всего надо "закрепить" соучастника, то есть заставить повторить все им сказанное при третьем лице, свидетеле. А перед тем стоит связаться по аппарату Юза со Ставкой и получить подтверждение из первых рук. А ну-ка!..
- Владимир Николаевич, а что, если я переговорю с с Корниловым?
- Замечательно! Вы убедитесь, что я не погрешил против истины!
- В таком разе через час приезжайте в военное министерство на Захарьинскую. Там есть аппарат. Будем вести разговор вместе.
Выпроводив посетителя, Керенский вызвал адъютанта:
