Элизабет Тюдор - Тайны подводного Каспия
Страшно разозлившись на заговорщика и на прикрывавшего его друга детства, Александр приказал арестовать их обоих. Димн, оказав сопротивление при аресте, был убит одним из воинов. Филота задержали и подвергли пыткам в присутствии друзей царя (сам же Александр слышал все, спрятавшись за занавесом). "Великий царь" уже питал неприязнь к этому молодому человеку, который раздражал его своей царской щедростью и пьяным бахвальством. Не раз, выпив излишек вина, он хвастался перед своими любовницами воинскими подвигами, приписывая себе и своему отцу великие деяния, а Александра называя мальчишкой.
Македонский завоеватель всегда добивался поставленной цели. В процессе против Филота были использованы многочисленные доносы, которых оказалось достаточно, чтобы обрушить на обвиняемого уйму его прегрешений. Безусловно, Филота могли бы оправдать на македонском войсковом собрании, тем более, что многие военачальники поддерживали его. Но обвинителем был сам царь, и суду пришлось признать его виновным. Пытки обвиняемого нужны были лишь затем, чтобы заставить несчастного сознаться и в том, чего он не совершал. Сразу после казни Филота, в Экбатаны (Хагматану), где находилась резиденция Пармениона, выехал гонец с приказом царя надежным военачальникам убить старого полководца. Из трех сыновей Пармениона один погиб в битве у отца на глазах, другой утонул во время плавания в Ниле, а с третьим пришла и его гибель.
Этих двух могущественных родственников поддерживала македонская аристократия, и смерть их устранила угрозу соперничества в царстве Александра. Все эти события внушили друзьям Александра страх перед ним, меняющимся день ото дня у них на глазах. Возможно, именно после этого случая "Царь Всего" начал подумывать о принятии в число своих охранников также воинов из местных жителей.
Три последующих года прошли для Александра в непрерывной войне с Восточным Ираном. Народные восстания нанесли значительный урон войскам и репутации македонян. Но все эти восстания были подавлены, мятежники разбиты, и главари-бунтари преданы казни.
В Согдиане Александр повстречал дочь одного из местных владык, Оксиарта, - красавицу Роксану, к которой воспылал страстью. После торжественной свадьбы в крепости Хориена и помилования тридцати представителей знати, осужденных на смерть, в округе воцарился мир.
Чтобы умилостивить население и завоевать его любовь, "Царь Всего" облачился в мидийские одежды и, следуя восточным обычаям, также, ради беспрекословного подчинения, ввел проскинезу*, которую должны были соблюдать все! Этот приказ был ударом для греков и представителей македонской знати. Но в глазах Александра, желавшего видеть мир одним единым целым, все были равны.
______________ * Проскинеза (проскинесис) - земной поклон, принятая в Персии форма приветствия царя, сводившаяся к падению ниц и прикасанию лицом к земле.
После женитьбы на Роксане Барсина, сопровождавшая царя повсюду и родившая ему сына, была отпущена. Артабаз, ее отец, добровольно отказался от поста наместника, и вместо него царь вознамерился поставить сатрапом Клита Черного, но одна вспышка гнева Александра стоила жизни этому опытному полководцу.
На одной из веселых пирушек в Мараканде* один из приглашенных певцов стал исполнять песню, в которой высмеивались македонские полководцы, недавно потерпевшие ряд поражений в народном восстании. Старшие из присутствующих сердито бранили певца, Александр же с удовольствием слушал его. Больше всех негодовал от природы несдержанный и к тому же изрядно выпивший Клит. Он громким тоном осуждал смеющихся над македонянами, попавшими в беду. - Неужто ты решил прикрыть собственную трусость бедой? - заметил Александр, у которого в крови также играло вино. - Трусость?! - возмутился Клит. - Не моя ли трусость спасла тебя от меча кефена при Гранике и разъяренной толпы жрецов в Бакване?** Похоже, что, отрекшись от Филиппа и найдя отца на Олимпе, ты разучился благодарить македонян за кровь, пролитую ими во славу твоих великих деяний! - Долго еще ты будешь поносить нас? - сдержанно бросил царь. - Счастливые те из эллинов, которые погибли в бою, не увидев этого дня, когда их царь, - солнце Македонии, воссев на трон варваров, и сам стал походить на них. И если на таких пирах бесчестят славу храбрых македонян, то не место свободным людям здесь среди рабов, поклоняющихся новому персидскому царю, который слушает прорицания всяких девиц, и от собственного малодушия казнит своих друзей.
______________ * Мараканда - древнее название города Самарканд. ** Бакван - греч. передача названия города Атеши-Багуан.
Долее не выдержав нападок Клита, царь, схватив в гневе лежащее перед ним яблоко, бросил его в обидчика. Он стал искать свой кинжал, но предусмотрительный телохранитель Аристофан успел вовремя убрать оружие. Молодые люди окружили Александра, умоляя его успокоиться, но тот был в ярости, которая не могла так быстро утихнуть. Он вскочил с места и стал по-македонски звать охрану, что служило сигналом к защите царя в случае крайней опасности. Трубач, который медлил подать сигнал тревоги, получил от царя удар кулаком по лицу. Успокоить Александра сумели только после того, как Клита насильно выволокли из пиршественного зала. Но тот, выйдя из одной двери, вошел в другую, весело и нагло распевая песенку о трусости и трусах. И как только он перешагнул порог, Александр, снова придя в ярость при виде наглеца, молниеносно выхватил копье у одного из телохранителей и метнул его в Клита. Громко застонав, тот рухнул на пол, и в зале воцарилась тишина. Потрясение от содеянного быстро охладило гнев царя. Он приблизился к трупу и, вытащив из тела копье, попытался вонзить его в себя, но телохранители, схватив царя, насильно увели его в спальню.
Всю последующую ночь Александр провел, рыдая и упрекая себя в содеянном. Он настолько изнемог, что наутро лежал в безмолвии, тяжело стеная. И только слова прорицателя Аристандра, философа Каллисфена и Анаксарха из Абдер немного утешили царя. Такой вот была смерть Клита Черного, одного из близких военачальников Александра Македонского, служившего еще при его отце, брата его любимой кормилицы Ланики, и третьего из пяти человек, побывавших вместе с ним в святилище Апам-Напата.
Безусловно, Александр, от природы подозрительный и чрезмерно суеверный, усмотрел в гибели трех близких ему людей некую связь со зловещим предсказанием девы огня. Следующими были Каллисфен и Гефестион. И было неясно, к кому постучится первым рок. Оба они были дороги царю, и он, чтобы смягчить гнев богов, обратился к жрецам огня и изъявил им свое желание помочь им восстановить храмы и зажечь на алтарях огни. Тем самым он не только налаживал отношения с представителями жреческой касты (которым, как он полагал, было по силам "отвернуть" дурное пророчество огненной девы), но и удовлетворял свое собственное желание стать владыкой огненного культа всей державы, что возвышало его над простыми смертными и подчеркивало его божественность. Отныне его постоянным спутником стал алтарный огонь, который несли на серебряной подставке перед царем.
Теперь, как считал Александр, боги должны были стать довольны его поступками. Но кто сказал, что молитвы всегда бывают услышаны Всевышним?
Несмотря на все предпринятые меры, предопределение небес не изменилось.
На одном званом обеде, устроенном Гефестионом, собрались македоняне, иранцы и греки. На торжественном пиршестве возле царя стояли на подставках алтарные огни. Пиршество должно было проходить следующим образом: сперва царь, который должен будет выпить за здоровье каждого, подносит золотую чашу к устам, а затем посылает чашу тому, кого чествует. Тот, поднявшись с места, подходит к трону и, выпив вино перед алтарным огнем, падает ниц и заканчивает эту церемонию обменом поцелуями в уста.
Многие прошли эту церемонию, и очередь дошла до Каллисфена. Однако, испив вина, он, воспользовавшись тем, что царь отвлекся разговором с Гефестионом, не стал падать ниц, а подошел к царю, чтобы получить поцелуй. Конечно же, Александр знал, что от гордого грека, да к тому же, племянника Аристотеля, будет сложно добиться земного поклона, и он намеренно отвлек свое внимание разговором с другом детства. Но кто-то из присутствующих крикнул: "О, царь не целуй его! Он единственный, кто не пал пред тобой ниц!" И Александр, смутившись, отказал ему в поцелуе. На что Каллисфен, приняв безразличный вид, сказал: "Что ж, одним поцелуем будет меньше". Эта фраза очень обозлила царя. Пир после этого прошел не столь помпезно, как рассчитывал Гефестион, которого царь обвинил в произошедшем. Но тот, умело устроив свою защиту, возложил всю вину на грека, который, по его словам, обещал совершить проскинезу.
В последовавшем после этого пиршества заговоре "пажей" был обвинен также их учитель Каллисфен, хотя вины его в готовящемся покушении юношей на жизнь царя не было. Несчастного по велению Александра заковали в оковы и должны были предъявить обвинение перед собранием Коринфского союза в присутствии самого Аристотеля (отношения которого с бывшим учеником за прошедшие годы разладились). Однако Александр в то время готовился в поход в Индию, поэтому он взял Каллисфена с собой. Возможно, он все еще надеялся, что друг юности поумнеет и перестанет идти против него. Философ не раз на своих лекциях высказывался против тирании, явно метя в самого "Царя Всего", и Александр знал об этом. И, тем не менее, семимесячные мучения упрямого пленника ничуть не смягчили сердце великого завоевателя - и он велел убрать Каллисфена. Официальная версия смерти этого ученого философа была просто смехотворной: "узник скончался от ожирения и вшей". Нечего говорить, что Аристотель, прекрасно знавший нрав своего царственного ученика, не поверил этому сообщению, и в нем Александр обрел лютого молчаливого врага.
