Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима
Трубы были прежде всего инструментом, применявшимся в войске. Звуки трубы знакомы были уже героям Гомера. Речь шла тогда о простейшем устройстве — длинной трубе, расширяющейся с одного конца, с коротким воронкообразным мундштуком. Изготовляли трубы из железа или бронзы. Древнейшая греческая труба — сальпинга служила для подачи сигналов, ею начинались и завершались спортивные состязания, под звуки трубы оглашали имена победителей.
Стоит вспомнить еще водяные органы, построенные впервые греческим механиком Ктесибием Александрийским в III в. до н. э. Водяной, или гидравлический орган состоял из соединенных между собой бронзовых труб разной длины: вода, выталкивая воздух, рождала звуки той или иной высоты. Инструмент был снабжен, кроме того, чем-то вроде клавиатуры. Пользовались им, по всей вероятности, во время театральных представлений.
Обычно музыкальные инструменты выглядели очень скромно и лишь своим устройством привлекали ценителей. Но были и инструменты, сделанные из дорогостоящих материалов, искусно украшенные, высоко ценимые и за свой внешний облик. Так, Лукиан повествует о некоем Евангеле из Тарента, выступившем на Пифийских играх в Греции, в состязании музыкантов, с роскошной лирой: «Лира была из червонного золота, всевозможными драгоценностями и камнями разноцветными украшенная, и на ней среди прочих изображений были вычеканены Музы, Аполлон и Орфей, и эта лира великое изумление вызвала у зрителей». Удовлетворив тем самым свое тщеславие, Евангел, однако, отнюдь не поразил собравшихся своей игрой: «Он ударяет по струнам, извлекая из них что-то нестройное и ни с чем не сообразное, и обрывает разом три струны, сильнее, чем следовало, обрушившись на лиру…» Публика стала смеяться, а возмущенные судьи в конце концов выгнали Евангела из театра. «А немного спустя после него выступает некий Евмел из Элей; лира была у него старая, деревянными колками снабженная…но именно он, и пропевши умело и сыграв сообразно законам искусства, одержал верх и был провозглашен победителем…» (Лукиан. Неучу, который покупал много книг, 8—10).
В античной Элладе, где складывалось все более тонкое и глубокое понимание ритма, гармонии, красоты, музыка и пение имели большие возможности для развития. В течение долгих столетий музыка оставалась одним из искусств — «технэ», достигала все большего совершенства, находила талантливых исполнителей и даже теоретиков, но лишь в III в. до н. э. школа Аристотеля заложила основы науки о музыке и сформулировала законы, управляющие миром звуковых образов.
В истории греческой музыки есть не только анонимы. Одним из основоположников греческой музыки считается уже упомянутый нами Терпандр с острова Лесбос. Деятельность его протекала главным образом в Спарте в 70-х годах VII в. до н. э., он был поэтом, певцом, музыкантом, композитором. Тексты его творений не сохранились; приписываются ему четыре фрагмента религиозных песен, однако авторство Терпандра самим древним представлялось сомнительным. Тогда же занимался в Греции музыкой Олимп из Фригии: согласно традиции, именно он приохотил эллинов к игре на флейте. С историей музыки в Спарте связано имя Фалета из Гортины на Крите: он был приглашен в Спарту, когда там свирепствовал мор, дабы религиозными обрядами и прежде всего музыкой умилостивить богов. Он же ввел в программу спартанского летнего празднества Гимнопедий пение торжественных пеанов в честь бога Аполлона, сопровождаемое танцами. Известен был в тот период и Клон из Фив (по другим данным — из Тегея), поэт и музыкант, сочинивший ряд религиозных песен, Исполнявшихся под аккомпанемент флейты. История греческой музыки сохранила также немало иных имен музыкантов, игравших на разных инструментах и писавших тексты для песен.
Автором первого теоретического труда о музыке принято считать Ласа из Гермионы в Арголиде, дифирамбического поэта и музыканта, учителя поэта Пиндара (VI–V вв. до н. э.); он и сам пел, аккомпанируя себе на фригийской флейте. Теорией музыки много занимались также Пифагор и его ученики, пытаясь установить математические соотношения в разнообразии тонов. Несколько веков спустя, в III в. до н. э., эти исследования были продолжены греческими учеными Аристоксеном, затем Эвклидом Мегарским. Особенно ценен вклад Аристоксена, преемника пифагорейцев, в теорию музыкальной гармонии: отныне музыка могла уже считаться научной дисциплиной. По-видимому, тогда же появились в греческих городах и первые музыкальные школы.
Владеть искусством музыки должны были и поэты — сочинители трагедий и комедий. Уже одного из первых греческих трагедиографов, Фриниха (VI–V вв. до н. э.), восхваляли как создателя прекрасных мелодий — видимо, речь шла о хоровых партиях в трагедии. Но не только хоры, а все целиком трагедии Эсхила или Софокла свидетельствуют о музыкальности их авторов, о безупречном владении искусством композиции; мелодическая структура хоров в произведениях Эсхила и Софокла вызывала восхищение слушателей. В комедии хоровые (речитативные) и певческие партии также ценились с точки зрения их музыкальных достоинств. Так, замечательным знатоком музыки афиняне считали Аристофана, искусно подбиравшего хоровые партии в соответствии с темой и интонационным строем комедии.
Не менее важным и серьезным делом, чем музыка и пение, был для древних греков танец. Танец основывался на строгом соблюдении ритма, на сочетании ритмического шага с подобающей жестикуляцией, движениями рук. Средствами танца представляли различные события, разыгрывали сценки из жизни, положив тем самым начало позднейшей пантомиме. Каждый танец был посвящен кому-либо из бессмертных обитателей Олимпа и отражал то, что должно было быть свойственно тому или иному божеству, тот мир, на который бог распространял свое покровительство, наконец, характер праздника, к которому танец был приурочен. Понятно, что формы танцев могли быть самыми разнообразными: от строгих, торжественных танцев во время религиозных шествий до танцев свободных, произвольных, раскованных и порой даже неистовых.
Примером торжественных танцев, связанных с праздничными процессиями, могут служить хороводы во время Панафинейских празднеств в Аттике. Нарядно одетые девушки двигались ритмично, в такт музыке, распевая обрядовые песни, прославляющие богиню Афину, покровительницу государства. Вся танцующая процессия направлялась к храму богини в Афинах. Подобный же характер носил и танец спартанских девушек во время праздника Артемиды Кариатийской; танец этот требовал немалой сноровки, ведь каждая из танцующих несла на голове корзину с жертвенными дарами богине. Хороводы водили и тогда, когда свадебный поезд провожал новобрачных к их будущему домашнему очагу. Сама молодая пара не принимала участия в танцах.
Гомер упоминает только танцы юношей, но, вероятно, в них могли участвовать и девушки; впрочем, на многих праздниках девушки танцевали отдельно от юношей. Гомер рассказывает о свадебных плясках юношей — их изобразил бог огня и кузнечного дела Гефест на щите, который он выковал для Ахилла:
Там же два града представил он ясноречивых народов:В первом, прекрасно устроенном, браки и пиршества зрелись.Там невест из чертогов, светильников ярких при блеске,Брачных песен при кликах, по стогнам градским провожают.Юноши хорами в плясках кружатся; меж них раздаютсяЛир и свирелей веселые звуки; почтенные женыСмотрят на них и дивуются, стоя на крыльцах воротных.
Гомер. Илиада, XVIII, 490–496
В совместных хороводах молодых людей обоего пола танцующие двигались как бы цепочкой, ритмическим шагом, с поворотами поодиночке. Такую танцевальную «цепочку» являл собой спартанский танец «гормос», описанный Лукианом: «„Ожерелье“ — это совместная пляска юношей и девушек, чередующихся в хороводе, который действительно напоминает ожерелье: ведет хоровод юноша, выполняющий сильные плясовые движения, — позднее они пригодятся ему на войне; за ним следует девушка, поучающая женский пол, как водить хоровод благопристойно, и таким образом как бы сплетается цепь из скромности и доблести. У них также принято обнажать молодые тела во время танца» (Лукиан. О пляске, 12).
Держась за руки, юноши и девушки на Крите совместно исполняли танец, называвшийся «геранос» — журавль. Критскую пляску также представил божественный кузнец на щите Ахилла:
Там же Гефест знаменитый извил хоровод разновидный…Юноши тут и цветущие девы, желанные многим,Пляшут, в хор круговидный любезно сплетяся руками.Девы в одежды льняные и легкие, отроки в ризыСветло одеты, и их чистотой, как елеем, сияют;Тех — венки из цветов прелестные всех украшают;Сих — золотые ножи, на ремнях чрез плечо серебристых.Пляшут они и ногами искусными то закружатся,Столь же легко, как в стану колесо под рукою испытной,Если скудельник его испытует, легко ли кружится;То разовьются и пляшут рядами, одни за другими.Купа селян окружает пленительный хор и сердечноИм восхищается; два среди круга их головоходы,Пение в лад начиная, чудесно вертятся в средине.
Гомер. Илиада, XVIII, 590–605
