Джон Бирман - Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста
Та затянутая процедура, которую они предлагают, предназначена, естественно, в первую очередь для создания впечатления основательных и серьезных поисков. При этом надо помнить также о том, что после XX съезда партии в феврале Молотов должен был почувствовать неустойчивость своего положения. Например, если бы он был виновен в устранении Рауля Валленберга, то Хрущев мог использовать это против него. По этой причине он мог быть заинтересован потянуть время с ответом в надежде на то, что его собственное положение со временем вновь улучшится. Он был также очень заинтересован в том, чтобы обвинить других, а Абакумов был для этого идеальным козлом отпущения. Если бы Молотов обвинил Сталина, ему самому было бы труднее полностью обелить себя, а кроме того, это ослабило бы его собственные позиции в борьбе за власть, поскольку на практике означало, что он поддержал разоблачение культа личности Сталина. Земля уже зашаталась под его ногами. Следует исключить, что Молотов был заинтересован признаться шведам в своей лжи. Видимо, Хрущев понимал, как все происходило на самом деле, но мог считать, что тот ответ, который был дан потом, лучше соответствовал интересам СССР. Обвинение Абакумова отвечало интересам всех руководителей; если же указать и на Берию, как казалось Ундену, то был слишком большой риск оказаться замешанными и самим. Хрущев еще не был готов посадить как Молотова, так и Булганина на скамью подсудимых по такому вопросу, как дело Рауля Валленберга. Хрущев был также заинтересован в том, чтобы процесс десталинизации не шел слишком быстро и чтобы он мог контролировать его. Впрочем, помимо Молотова, в оформлении окончательного ответа приняли участие Булганин, Шепилов и Серов.
Похоже также на то, что важнейшие документы в КГБ и письмо Абакумова Молотову были устранены в 1956 г. (возможная ключевая роль Серова уже указывалась выше) — если они вообще были уничтожены. Однако документы в архиве МИД в целом по какой-то причине избежали уничтожения. Вероятно, документы в нем не считались достаточно компрометирующими или Молотов не имел возможности вовремя, т.е. до своей отставки летом, заняться этим вопросом.
Хотя предшествующие рассуждения могут казаться убедительными, нельзя приравнивать их к полным доказательствам. При наличии каких-либо сомнений всякий окончательный вывод требует доказательств, т.е. на все имеющиеся вопросы должны находиться убедительные ответы. Возможность того, что Рауль Валленберг вместо казни (или смерти в результате иных причин) был эффективно спрятан (вероятнее всего, под другой фамилией), нельзя исключить. Хотя мы знаем, что Сталин мало считался с этическими соображениями, если они у него вообще возникали, решение о казни дипломата нейтральной страны все же должно было стать исключительным. Поэтому его изоляция могла показаться более простым способом.
Тогда возникает вопрос: была ли у советского руководства возможность в 1956-1957 гг. признать это и, если Рауль Валленберг был все еще жив, освободить его? Об этом можно только размышлять, особенно после того, как Молотов в апреле пишет в Президиум Центрального Комитета, что он «считает целесообразным информировать шведов о судьбе Валленберга».
Итак, остается посмотреть, можно ли документально или иным способом подтвердить какие-либо свидетельства, относящиеся к периоду после 1947 г., а если это окажется невозможным, то от чего это может зависеть (исключая чисто ложные свидетельства)? Во-первых, Рауль Валленберг был известен некоторым иностранным заключенным в 50-х гг., и они говорили о нем, что могло дать толчок к появлению сведений, часть которых была искажена, из вторых рук. Рауль Валленберг стал хорошо известен, когда в «Правде» и «Известиях» было опубликовано коммюнике по итогам визита Эрландера в 1956 г., о котором узнали во всех лагерях и тюрьмах. Во-вторых, Рауля Валленберга могли спутать с другими шведами (или лицами шведской национальности из Финляндии или Эстонии), а также с другим сотрудником шведской миссии в Будапеште, как это было во Владимире с Гроссхейм-Криско. В-третьих, можно констатировать, что в системе ГУЛАГа были другие заключенные по фамилии Валленберг, например Рудольф Валленберг, умерший в Воркуте. В-четвертых, были случаи, что об известных советских заключенных также сообщали, что их видели то здесь, то там, несмотря на то что они были казнены; это относится, например, к поэту Осипу Мандельштаму. Сведения могли основываться на слухах или легендах, но могли также являться звеном в дезинформационной деятельности КГБ.
Вот вопрос, на который трудно дать достоверный ответ на фоне официального разъяснения 1947 г., гласящего, что Валленберга нет в Советском Союзе: почему большинство важнейших заключенных, с которыми Рауль Валленберг находился в одной камере в московских тюрьмах, были последовательно освобождены в течение 1951 — 1956 гг. и таким образом могли предоставить свои свидетельства о Рауле Валленберге? Наиболее вероятное объяснение состоит в том, что главные действующие лица, Абакумов и Сталин, покинули сцену в 1951-м и 1953 гг., а большинство ответственных лиц на более низких уровнях в органах госбезопасности также были убраны. Все же сведения о Рауле Валленберге сохранились, хотя и в очень узком кругу, но эти люди, очевидно, не имели никакой оперативной связи с теми, кто отвечал за заключенных, освобождение которых, в частности, в большой степени определялось международными соглашениями. И некоторые свидетели, которые сообщали, что они видели или слышали о Рауле Валленберге позднее, в особенности во Владимире, постепенно выходили на свободу.
В начале отчета было установлено, что ответ российской стороны о смерти Рауля Валленберга приемлем лишь в том случае, если он может быть подтвержден вне всяких сомнений. Этого не произошло — как из-за отсутствия достоверного свидетельства о смерти, так и по той причине, что не удалось опровергнуть свидетельства о том, что Рауль Валленберг был жив после 1947 г. Бремя доказательства факта смерти Рауля Валленберга лежит на российском правительстве.
XIV
ЧТО МОЖЕТ ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА ЭТИМ ОТЧЕТОМ?
Таким образом, многие важные вопросы остаются без ответа и дело Валленберга не может быть закрыто.
В свою очередь, это означает, что надо сохранять открытой дверь для новых находок в архивах или новых данных, которые могут быть получены иным способом. Значит, надо будет проверить сведения, которые еще полностью не изучены (см. список ниже), а также достаточно весомые новые данные. При этом необязательно продолжение деятельности российско-шведской рабочей группы как таковой. Однако как шведская, так и российская стороны взяли на себя обязательство и впредь изучать важные следы, а также в разумном объеме помогать тем, кто хочет ближе и дополнительно с ними ознакомиться.
Недавно соответствующие шведские государственные архивы рассекретили очень много документов, касающихся Рауля Валленберга. Не должно быть больше засекреченных документов, проливающих дополнительный свет на его судьбу.
С российской стороны следовало сделать доступными все документы, касающиеся Рауля Валленберга, в архиве Министерства иностранных дел России, включая шифрованные телеграммы, т.е. не только те, которые были преданы гласности в связи с публикацией данного отчета. Следует сделать доступными для исследователей дела, касающиеся сокамерников Рауля Валленберга (всех, кто упомянут в Белой книге 1957 г., а также Гроссхейм-Криско).
Вероятно, можно сделать больше для выявления возможных дополнительных документов из различных архивов (включая архивы Службы внешней разведки). Шведская сторона не удовлетворена отказом СВР в изучении дела Толстого-Кутузова за ограниченный период времени. Следует попросить правительства других стран рассекретить все архивные материалы, относящиеся к Раулю Валленбергу (по крайней мере документы 40-х и 50-х гг.), в той степени, в которой это еще не сделано. Следует отметить заявления некоторых правительств, в частности Израиля и Канады, о готовности оказать нам разнообразную помощь.
Есть также большая надежда, что публикация этого отчета будет способствовать появлению новых идей и приведет к новым находкам, в особенности в российских архивах. К появлению новых данных могут также привести поиски в архивах других стран, которые необходимо продолжить в России.
Шведская часть рабочей группы выдвигает предложение о том, чтобы шведское правительство создало фонд или выделило особые ассигнования, чтобы можно было предоставить средства тем исследователям, которые стремятся продолжить работы, связанные с Раулем Валленбергом, его делами и судьбой. Безусловно, и в будущем кто-то из сотрудников Министерства иностранных дел Швеции должен заниматься вопросами, связанными с Валленбергом. Министерство иностранных дел Швеции должно принять на себя обязанность выступать в качестве официального посредника при направлении российским властям запросов о дополнительных поисках в российских архивах в тех случаях, когда необходимо официальное заявление.
