Валерий Шамбаров - Начало России
А на Руси его ждало разочарование. Он-то раскатывал губы, что станет вторым лицом при слепом родственнике. Но талантами не блистал. Единственный раз ему поручили возглавить поход на Галич, Василий Боровский его бездарно провалил. Что ж, больше не посылали. Посылали других. Возвышались куда менее знатные, но более способные военачальники и советники. Князь оскорбился, отсиживался в уделе. Его сын Иван переживал обиды еще болезненнее. Раздражала и политика Темного, искоренение самовольства. Это воспринималось как ущемление княжеской чести. Опала Ивана Можайского и конфискация удела возмутили Василия Ярославича и его сына. Князья есть князья, у них особые права. Если двоюродный брат государя строил козни и не пошел на татар, это свидетельствовало как раз о том, что Темный плохо ценит родственников… Боровские князья через литовских друзей начали переписываться с Можайским.
Но на взгляды Василия Боровского и его близких наложилось еще одно немаловажное обстоятельство. За границей князь подцепил какую-то ересь. Впоследствии св. Иосиф Волоцкий называл его как одного из предшественников жидовствующих. В частности, он невзлюбил монастыри и монахов, начал притеснять их. В 1444 г. преподобный Пафнутий Боровский даже вынужден был уйти из обители. Основал новый монастырь в Суходоле, за пределами владений Василия. Но князь разгневался и послал слуг, чтобы сожгли этот монастырь.
На его землях располагался и Троице-Сергиев монастырь. С настоятелем, преподобным Мартинианом Белозерским, тоже пошли трения. Св. Мартиниан был человеком кротким, всячески избегал ссор. В 1454 г. он отпросился у великого князя и митрополита, удалился обратно в Ферапонтов монастырь, там было привычнее и спокойнее. На его место был поставлен Вассиан Рыло. Василий Ярославич пытался прижать и его, «не почиташа игумена и старцев». Но Вассиан был слеплен из другого теста. Он не сглаживал, а раздул скандал. Представил жалобы митрополиту и государю, просил заступиться. Летом 1456 г. боровского князя вызвали в Москву для объяснений и суда с монахами.
Но при разбирательстве посыпались иные прегрешения – переписка с изменниками, еретические взгляды. Факты открылись настолько вопиющие, что Темный тут же заключил шурина под стражу, а «монастырь взял в свое государство». Подобный поворот оказался неожиданным для всех. Государь намеревался только допросить и вразумить князя, пригласил его одного. Сын и вторая жена Василия Ярославича оставались в Боровске. Об аресте главы семьи они узнали раньше, чем к ним пожаловали люди великого князя. Времени терять не стали и умчались в Литву. Василия Боровского сослали в Углич. Содержали его неплохо, он прожил еще 27 лет. Но Боровско-Серпуховский удел упразднили, отписали на государя.
Нет, Василий Темный еще не ставил себе целью уничтожить удельную систему. В XV в. такого не было ни в одной стране. Византийский император носил титул «автократора», самодержца, но его самодержавие испарилось лет триста назад. В Османской империи могущественные беки и христианские князья обладали значительной самостоятельностью. Про осколки Золотой Орды и говорить не приходилось – ханам воздавался чрезвычайный почет, их выслушивали на коленях, но действиями ханов руководили мурзы и эмиры. А уж Европа лежала в мешанине графств, герцогств, маркизатов, вольных городов.
Василий II лишал уделов только тех князей, кто представлял угрозу для государства. Родной брат Ивана Можайского, Михаил Верейский, никогда не примыкал к крамольникам, и великий князь не трогал его. Он не покушался и на самоуправление республик – Новгорода, Пскова, Вятки. Он добивался лишь соблюдения договоров и порядка. Чтобы новгородцы не уползли из-под его власти к Литве, вятчане не разбойничали. Подавлял отдельных противников, но получалось так, что эти меры выводили страну на новый путь – самодержавия. Выводили не сразу, шаг за шагом. А попутно открывалось, что государству и населению централизация идет во благо…
44. Как вера укрепляла власть
Русь набирала силу и вступала в новую полосу расцвета. Это были две стороны одного процесса. Как же без силы-то? Не вторгались ордынцы, казанцы, литовцы, прекратились смуты – и оставались целыми сотни деревень, тысячи семей. В каждой семье рождались дети, по шесть, десять, двенадцать. Росли, заводили собственные семьи, строили новые деревни. Подати наполняли казну. Государь получал возможность содержать и снаряжать рати, чтобы оборонять тех же подданных.
После долгого перерыва в Москве возобновилось каменное строительство. Святитель Иона заложил новые митрополичьи палаты и храм Положения ризы Божьей Матери – в праздник Ризоположения столица избавилась от осады Мазовши. Богатый купец Ховрин взялся строить храм Воздвижения Креста Господня – в праздник Воздвижения государь был освобожден из заключения в Угличе. На подворье Троице-Сергиева монастыря поднялась церковь Богоявления. Строили и каменный храм св. Афанасия с приделом св. Пантелеймона-целителя. Св. Афанасий был известен как непримиримый борец с еретиками. Старую, деревянную церковь в его честь построил Дмитрий Донской в период борьбы со стригольниками. Но и Темному приходилось отстаивать Православие от ересей – латинян, униатов, от сектантов, соблазнивших Василия Боровского.
Монахи продолжали осваивать северные края. Вологда и Белозерье превращались в обжитые районы, в поисках пустыни подвижники забирались все дальше. Появились монастыри и скиты на Двине, Печоре. Преподобные Савватий и Герман вышли на лодке в Белое море, высадились на Соловецких островах. Св. Савватию было извещено о его кончине, он уехал причаститься и преставился, а Герман отправился на Онегу, через несколько лет рассказал об островах св. Зосиме. Когда они прибыли на Соловки, Зосиме было видение – яркий свет и храм, паривший в воздухе. Монахи обосновались здесь насовсем. Св. Зосиме довелось зазимовать на острове одному, он выжил чудом: приходили двое неизвестных и приносили ему хлеб. Потом съездил в Новгород, выпросил у боярского правительства грамоту на строительство монастыря.
Но успехи Руси вызывали зависть соседей. Пермяки-зыряне уже несколько десятилетий считали себя «русскими», ходили в православные храмы, священники обучали детей грамоте. Однако на зырян начали набеги языческие пермские племена и вогуличи, горели селения и церкви. Вместе со многими прихожанами попал в плен епископ Пермский Питирим. У Шемяки в застенке уцелел, а от вогуличей принял мученический венец.
Ну а поход Василия Темного на Новгород и передача под его опеку Рязани крепко встряхнули короля Казимира. Москва обставляла его, закрепляла за собой сопредельные области! Демонстрацию со Смоленской иконой король оценил в полной мере. Но выводы сделал свои. Разворачивать борьбу с русскими требовалось в первую очередь на духовном фронте. А средства Казимир и его советники нашли быстро. Ведь положение Московской митрополии оставалось неопределенным, Константинопольская патриархия не признавала ее. Но в Риме весьма кстати появился второй «патриарх Константинопольский». Этот титул получил не кто иной как Исидор – он и на Руси митрополитом побывал, и Византию защищал, вот папа и произвел его в патриархи.
Литовцы обратились к нему, и Исидор охотно выделил своего ученика Григория Болгарина. Он тоже неплохо знал русских, вместе с Исидором успел посидеть в московской и тверской тюрьмах. С подачи «патриарха» папа Пий II рукоположил его в митрополиты Киевские и всея Руси. В 1458 г. униат прибыл в Литву. Король распорядился встретить его с максимальной помпой, православным епископам перейти под его начало. А в адрес святителя Ионы Пий II прислал грубейшую буллу, обзывал его «злочестивым сыном, отступником», ну и, конечно, самозванцем. Русская Церковь и великий князь в долгу не остались. Созвали Освященный собор и предали Григория Болгарина анафеме.
Но сразу же обнаружилось – Казимир затеял игру не напрасно. Новгородский архиепископ Евфимий и тверской епископ Моисей под разными предлогами уклонились от участия в соборе. Оставили за собой возможность сменить ориентацию. За Моисеем стоял Борис Тверской, под его покровительством епископ чувствовал себя в полной безопасности. А Евфимий вместе с Борецкими возглавлял пролитовскую партию. Создание новой митрополии они восприняли вполне определенно: Казимир их не бросит! Яжелбицкий договор с великим князем сразу нарушили. Евфимий начал переписываться с Григорием Болгарином, а посадник Иван Щока поехал в Литву, и король прислал в Новгород своего князя Юрия Семеновича. Вечевики на радостях отдали ему под управление Ладогу, Копорье, Ям, Орешек, Старую Руссу.
Кроме Новгорода немало хлопот доставляла Вятка. Шемяки давно не было в живых, но его прежние соратники так и не угомонились. О подчинении великому князю не вспоминали, податей не присылали. Вятская вольница любила и просто пограбить. Ватаги ходили на лодках по Волге и Каме, захватывали суда, громили деревни. Повадились нападать на устюжские земли, сожгли городок Гледен. Темный несколько раз пытался одернуть разбойников. Наконец, в 1458 г. на Вятку отправилось войско под началом Семена Ряполовского, Ивана Горбатого Шуйского и Григория Перхушкова.
