Александр Островский - 1993. Расстрел «Белого дома»

Всенародно избранный Президент России Б. Н. Ельцин, Правительство РФ, Мэрия г. Москвы предпринимают конкретные, необходимые меры к наведению порядка.

К сожалению, в сложившейся ситуации они должны и используют свои полномочия по пресечению действий бандитских групп, в том числе и силовыми методами.

Уже пролита кровь наших сограждан, нужны решительные меры и ваша моральная поддержка для защиты демократии в нашем Отечестве.

Мэрия Москвы призывает Вас, дорогие москвичи, выразить свое отношение к происходящим событиям и прийти на Тверскую улицу к памятнику Юрию Долгорукому!». [Иванов И. Анафема. 1 изд. С. 219.]

Поскольку в приведенном тексте, прозвучавшем в 19.00, нет даже намека на осаду Останкино, взятие мэрии и гостиницы «Мир», а также деблокирование Белого дома, напрашивается заключение, что он был подготовлен до 15.30, когда о «несанкционированных действиях вооруженных бандитских групп», которые «привели к выстрелам в городе», и о «пролитой крови» еще трудно было что-нибудь говорить! Это значит, что к 15.30 были запланированы и выстрелы, и кровь.

Отмечая, что текст выступления Ю. М. Лужкова был составлен заранее, И. Иванов сообщает, что сразу же после его озвучивания по телевидению, когда уже началась стрельба в Останкино, он стал распространяться по городу в отпечатанном виде, причем в «достаточном количестве». [Там же. 2 изд. С. 159.] Следовательно, текст выступления Ю. М. Лужкова был заранее не только написан, но и отпечатан.

Когда и кем был подготовлен указ № 1575, еще предстоит выяснить.

В связи с этим заслуживает внимания свидетельство А. В. Руцкого, что о существовании в Кремле проекта подобного указа он узнал 1 октября и тогда же получил его копию. [Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 388.] Она воспроизведена в его воспоминаниях. [Там же. С. 389.]

Сопоставление текста этого проекта с текстом подписанного Б. Н. Ельциным указа о введении чрезвычайного пложения обнаруживает почти полное совпадение между ними. Единственное различие — это дополнительный абзац, появившийся в преамбуле и приведенный выше. [Сравните: Москва, осень-93 С. 378–381 и А. В. Руцкой. Кровавая осень. С. 389]

Таким образом, проект указа о чрезвычайном положении предусмотрительно начали готовить задолго до событий 3 октября. В беседе со мной С. А. Филатов подтвердил, что работа над подобным документом могла начаться до воскресенья 3 октября. [Запись беседы с С А. Филатовым. Москва. 14 июня 2006 г. // Архив автора.]

Однако дело не просто в том, когда именно была начата такая работа. В указе № 1575 сразу же бросаются в глаза начальные слова из его преамбулы: «Требования Совета Министров — Правительства Российской Федерации и правительства Москвы по организованному освобождению Дома Советов не выполнены. Достигнутые соглашения о сложении оружия и снятии блокады с Дома Советов сорваны. Переговорный процесс блокирован безответственнейшими действиями Р. И. Хасбулатова и А. В. Руцкого». [Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 389.]

Как мы знаем, 1 октября официальные переговоры между Кремлем и Белым домом только начались. А в это время Кремль уже имел готовый проект указа о введении чрезвычайного положения, в котором шла речь о срыве переговоров и ответственность за это возлагалась на Белый дом.

Следовательно, Б. Н. Ельцин с самого же начала рассматривал переговоры как чисто пропагандистскую акцию, которая должна была, с одной стороны, продемонстрировать «миролюбие» Кремля, с другой стороны, «экстремизм» Белого дома и тем самым оправдать введение чрезвычайного положения.

Итак, мы можем констатировать, что к 16.05–16.10, когда сторонники парламента двинулись на мэрию, окончательный текст указа № 1575 о введении чрезвычайного положения уже был готов, уже был отдан приказ о введении войск в Москву, проведена мобилизация ополченцев, в Кремль съехались помощники Б. Н. Ельцина, была усилена охрана Останкино, началась эвакуация сотрудников телецентра, появился приказ о применении оружия. Иначе говоря, в то самое время, когда демонстранты еще только собирались на площади, а потом, прорвав оцепление, пошли на Белый дом, в Кремле уже все было готово.

А следовательно, переданное днем 3 октября с Октябрьской площади предупреждение о подготовленной провокации имело под собою все основания.

Если верить А. С. Куликову, он разгадал «дьявольский план» организаторов митинга на Октябрьский площади в 14.30 и только тогда понял, как нужно действовать. На самом деле ничего неожиданного для командующего внутренними войсками МВД в 14.30 не произошло. Зачем же ему понадобилось искажать факты?

Чтобы внушить читателям, будто бы произошедшее днем 3 октября развитие событий оказалось для МВД неожиданным, а поэтому оно не смогло остановить демонстрантов на пути к Белому дому, сохранить его блокаду, удержать в своих руках гостиницу «Мир» и мэрию.

В действительности, как мы видели, Б. Н. Ельцин и его окружение не были захвачены врасплох и начали активно действовать уже в 12.00–16.00. Предпринятые усилия задержать демонстрантов на пути от Октябрьской площади к Белому дому представляли лишь имитацию подобных действий. Оцепление вокруг Белого дома было сознательно ослаблено, а затем фактически снято. МВД само вывело своих людей из гостиницы «Мир» и из мэрии.

Если учесть, что только в пятом часу в окнах мэрии появился свет, можно утверждать, что оперативный штаб ГУВД Москвы перевели оттуда в другое место задолго до этого. Ю. Г. Федосеев пишет, что связь со штабом в гостинице «Мир» была утрачена в 15.30. И. Иванов утверждает, что «Объединенный штаб МВД и ВВ в гостинице „Мир“» утратил связь с В. Ф. Ериным и «начал разбегаться» в 14.10, когда никакой угрозы ни одному, ни другому штабу еще не было. [Иванов И.А. Тяжелые звезды С. 176]

Согласно версии, развиваемой А. С. Куликовым в его мемуарах, «к 16.00. довольно ВНУШИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ столицы правоохранительными органами не контролировалась». А перед этим, то есть до16.00, позвонил его заместитель генерал Анатолий Романов и сообщил, что на сторону парламента перешла Софринская бригада оперативного назначения ВВ МВД России во главе с ее командиром полковником В. А. Васильевым. [Там же.]

Насколько же «внушительной» была та часть города, над которой МВД утратило контроль к 16.00? Это небольшая часть Садового кольца от Октябрьской площади до Калининского проспекта и территория вокруг Белого дома, которые не составляли даже десятой доли процента всей территории столицы.

Как мы теперь знаем, Софринская бригада не переходила на сторону парламента и в Белом доме оказалось лишь около 150 ее солдат, которые почти сразу же после того, как их «героический» переход на сторону парламента засняли теле — и кинооператоры, вместе с командиром бригады полковником В. А. Васильевым ушли от стен Дома Советов.

А поскольку маловероятно, чтобы командующего внутренними войсками неверно информировал его заместитель, вероятнее всего, читателей дурачит А. С. Куликов.

Для чего? А для того, чтобы объяснить свои действия в тот день.

В связи с тем, что солдаты дивизии имени Дзержинского до этого находились в Москве в основном без оружия, А. С. Куликов принял решение вывести ее подразделения из Москвы в пункт постоянной дислокации, там вооружить и вернуть в столицу на броне. Далее А. С. Куликов красочно расписывает, как он связался с В. Ф. Ериным и, несмотря на его возражения, сумел убедить в необходимости подобного шага. [Там же. С. 176–177]

Когда В. Ф. Ерин и А. С. Куликов приняли согласованное решение о выводе внутренних войск из города, пишет А. С. Куликов, об этом сразу же «было сообщено президенту страны». Следовательно, и об этом факте Б. Н. Ельцин был информирован до звонка М. И. Барсукова. [Там же С 177.] А значит, с его ведома была оставлена гостиница «Мир», в которой находился ВКП ГУК ВВ, и без боя брошена мэрия, где размещался ВКП ГУВД города Москвы.

«Это, — пишет о выводе из столицы дзержинцев А. С. Куликов, — был сильный и продуманный ход, авторство которого к тому же никем не могло быть присвоено». [Там же.]

Да, это был «сильный и продуманный ход». Он сразу позволил обвинить сторонников парламента и в штурме гостиницы «Мир», и в штурме мэрии. Но сделанный ход имел и другую цель.

Даже если допустить, что в городе не было больше необходимых сил (а они имелись, и в гораздо большем количестве, чем дзержинцы), зачем нужно было выводить солдат внутренних войск в места их прежней дислокации, там вооружать, сажать на броню и после этого возвращать в Москву? Разве нельзя было отдать приказ немедленно доставить в Москву оружие и бронетехнику для этих самых солдат? Или же немедленно ввести в Москву на броне новые вооруженные части внутренних войск, а невооруженные вернуть обратно? Ведь и первое, и второе требовали, как минимум, в два раза меньше времени.

В чем же тогда заключалась сила и продуманность предложенного А. С. Куликовым хода? А в том, что он рождал панические настроения и позволял говорить о возможности победы мятежа.