Шломо Занд - Кто и как изобрёл еврейский народ
Как известно, после Второй мировой войны широкое использование таких терминов, как «раса» и «кровь», стало затруднительным. После того как в 1950 году группа выдающихся ученых опубликовала под эгидой ЮНЕСКО знаменитую декларацию, решительно отрицавшую наличие какой-либо связи между национальной культурой и биологией и утверждавшую, что расовая концепция — социальный миф, а не научный факт, здравомыслящие исследователи исключили понятие «раса» из своего лексикона[507]. Однако общемировая «смена парадигмы» не затронула израильских биологов и не ослабила глубокой сионистский убежденности в едином происхождении «скитающегося народа». Хотя «еврейская расовая проблематика» исчезла из общепринятой научной риторики, ее место заняла дисциплина с солидным названием: «изучение происхождения еврейских общин». В газетах она называлась проще — «поиск еврейских генов».
Государство Израиль, собиравшее на своей территории евреев Европы, а затем и евреев из мусульманских стран, столкнулось в первые годы своего существования с острой необходимостью создания нового народа-нации. Как уже говорилось в предыдущих главах, основную роль в этом культурном строительстве сыграли еврейские интеллектуалы, прибывшие в подмандатную Палестину и развернувшие свою деятельность задолго до основания государства. Идеологическая концепция «от Библии к Пальмаху»[508], иными словами, теория непрерывной «органической истории еврейского народа», распространялась и изучалась на всех уровнях государственной системы образования. Сионистская педагогика сформировала целые поколения учеников, искренне веривших, что их нация является отдельным «этносом». Однако в эпоху научного позитивизма национальная идеология нуждается в более «осязаемом» обосновании своих тезисов, нежели туманные «достижения» гуманитарных наук. Задача добыть новые «железные» доказательства была возложена на биологические лаборатории. Поначалу их результаты оказались довольно скромными.
Норит Кирш, получившая докторскую степень в Тель-Авивском университете, проследила первые шаги генетических исследований в молодом государстве Израиль[509]. Ее вывод однозначен: генетика, точь-в-точь как и археология того периода, была «подневольной» наукой, обслуживавшей национальную историческую концепцию, стремившуюся любыми средствами доказать биологическую гомогенность всего мирового еврейства. Генетики усвоили сионистский миф и пытались, правда, не вполне осознанно, подогнать под него результаты своих исследований. По мнению Норит Кирш, существенное различие между сионистскими антропологами догосударственного периода и учеными, работавшими уже в государстве Израиль, заключалось в том, что генетика занимала (в свой час) гораздо менее значимое место в общественном сознании. Работы израильских генетиков, несмотря на явно ангажированный характер, публиковавшиеся в крупнейших международных научных журналах, практически не получали освещения в ивритской прессе. Иными словами, их роль в израильской системе образования была третьестепенной.
Вероятно, молодая и нерешительная израильская генетика 50-х и начала 60-х годов идеологически обслуживала только профессиональную элиту. Однако попытка доказать еврейскую обособленность, к примеру, исследованием отпечатков пальцев, как и поиск болезней, присущих всем евреям и только им, не принесли впечатляющих результатов. Выяснилось, что у евреев нет сколько-то сходных отпечатков пальцев, по которым можно опознать древних «богоубийц», а болезни, распространенные среди восточноевропейских евреев (Tay-Sachs, например), к великому сожалению сионистов, не имеют ничего общего с недугами, присущими иракским или йеменским евреям (например, фабизм). Однако драгоценный биомедицинский и генетический материал, скопившийся в израильских лабораториях, стал впоследствии основой для гораздо более солидной коллективной публикации.
В 1978 году престижное оксфордское издательство выпустило книгу «Еврейская генетика», написанную группой исследователей во главе с Артуром Моурантом[510]. Этот британский ученый заинтересовался еврейской темой, поскольку его любимый учитель принадлежал к секте, верившей, что все британцы являются потомками десяти потерянных колен Израиля. Моурант немалую часть жизни считал себя и всех, кто его окружает, истинными евреями. Когда британская армия захватила Палестину, он решил, что пришло избавление. Позднее он занялся поисками общего для всех «настоящих» евреев биологического происхождения и подстроил свою генетическую антропологию под библейский нарратив. По превосходному выражению израильского генетика Рафаэля Фалька, британский исследователь действовал просто: «он сначала выпускал стрелу, а затем рисовал вокруг нее мишень»[511]. Моурант и его коллеги полагали, что, несмотря на значительные различия между «ашкеназами» и «сефардами», все мировое еврейство должно происходить из одного источника. Анализируя частоты появления аллелей А и В среди членов различных общин, он пытался доказать, что генотипы евреев из различных уголков земного шара схожи друг с другом больше, чем с генотипами их иноплеменных соседей. Тот факт, что результаты исследований не вполне соответствовали его идеологическим предположениям, лишь поощрял продолжение поисков.
Хотя выдвинутая Моурантом теория была шаткой и совершенно необоснованной (неуместным было даже введение в генетическую науку таких расплывчатых категорий, как «ашкеназы» и «сефарды», подходящих разве что для религиоведения), она легитимизировала дальнейшие поиски «еврейских генов» и подтолкнула целую волну сходных исследований в израильских университетах. Когда о Второй мировой войне стали «забывать», перед «еврейской генетикой» были сняты последние заслоны. Распространение (в 1967 году) израильского контроля на обширное нееврейское население оккупированных территорий сделало еще более насущной государственную необходимость определить четкие этнобиологические границы «еврейского народа». В 1980 году Бат-Шева Бонне-Тамир с медицинского факультета Тель-Авивского университета опубликовала статью под заголовком «Новый взгляд на еврейскую генетику». Испытывая неподдельную гордость в связи с тем, что именно ей выпала честь возобновить поиски «еврейских генов», она начала статью следующими словами: «В 70-е годы было опубликовано немало новаторских работ в области еврейской генетической антропологии. Их авторы задавались вопросами: "Каково происхождение еврейского народа?", "Действительно ли существует еврейская раса?"»[512]
Исследования, проводившиеся до начала 70-х годов, имели, с ее точки зрения, слишком антирасистский характер и намеренно подчеркивали генетические различия между еврейскими общинами. С другой стороны, новые работы, отражающие огромный прогресс в данной области, подчеркивают фундаментальное генетическое сходство между различными еврейскими коллективами, а также крайне незначительный вклад «иноплеменников» в генетический фонд еврейского народа: «Одним из наиболее впечатляющих открытий явилась демонстрация генетической близости между иракскими и североафриканскими евреями с одной стороны и "ашкеназами" — с другой. Большинство сравнительных тестов указывают, что они являются единым генетическим блоком, в то время как неевреи (арапы, самаритяне, армяне и европейцы) весьма далеки от них по своим генетическим характеристикам»[513].
Разумеется, исследовательница утверждала, что вовсе не собиралась искать доказательства существования еврейской расы. Ее изначальные намерения были противоположными: она собиралась путем изучения состава крови различных групп продемонстрировать гетерогенность еврейских генетических характеристик. Однако результаты исследования ее буквально «поразили». Они полностью соответствовали теории, рассказывающей о рассеянии евреев и об их скитаниях с древних времен до наших дней. Наконец-то биология удостоверила историю!
Сионистская идея о существовании еврейского народа-расы воплотилась в форме надежной, эмпирически обоснованной биологической науки; более того, появилась на свет новая дисциплина: «еврейская генетика». Ведь что может быть весомее публикаций в престижных англосаксонских научных изданиях! Невзирая на постоянное перемешивание исторических мифов и социологических конструкций с чрезвычайно бедными генетическими данными, перед настойчивыми израильтянами открылись двери официальной западной (прежде всего американской) науки. Хотя финансовые возможности Израиля в области университетских исследований весьма незначительны, он стал мировым лидером в области «изучения происхождения различных групп населения». В 1981 году он принимал у себя VI международную конференцию по вопросам человеческой наследственности. Ее израильским секретарем была избрана, разумеется, профессор Бат-Шева Бонне-Тамир. С этого момента израильские исследования щедро финансируются правительственными и частными фондами, что, разумеется, сказывается на их результативности. В ходе следующих двадцати лет интерес к «еврейской генетике» распространился на Иерусалимский университет, институт имени Вейцмана в Реховоте и хайфский Технион. Что не менее важно, после пятидесятилетней робости израильская генетика шумно прорвалась в прессу, и плоды ее исследований стали достоянием широчайшей публики. На исходе XX века средний израильтянин твердо знает о своей принадлежности к монолитной кровной общине, древнее происхождение которой более или менее гомогенно[514].
