Аполлон Кузьмин - Начало Руси

Фракийских имен, как и топонимов, меньше, чем западнобалканских. Фракийскими, по-видимому, являются имена с компонентом бит, вит, более всего распространенные у балтов и изредка у славян. Значение компонента — «видный», «знаменитый» и т. п. В договоре Игоря есть одно имя, возможно объясняющееся через этот компонент: Туръбид. Имя Тур было широко распространено в Иллирии, Адриатической Венетии, у западных славян (в частности в Чехии). Известно оно было и на Руси (легендарный основатель города Турова). Второй компонент может быть объяснен также из кельтского, в котором он означает «мир» и который также часто входит в состав сложных имен.

В общей сложности славянские, иранские и подунайские параллели находятся лишь примерно для трети именослова. Но, во-первых, северные имена также получили заметное распространение в Подунавье в эпоху Великого переселения народов, а во-вторых, и они имеют различное происхождение.

В числе «русских» имен договора Игоря ранее уже была выделена чудская (эстонская) группа антропонимов: Каницар, Искусеви, Анубъксарь[1127]. Носителями этих имен могли быть и сами эстонцы, и выходцы из смежных областей, в частности из Роталии. В Роталии была и местность Ингария, с которой может связываться и имя одного из первых русских князей, пришедших с севера в Киев.

Имя Игорь обычно производится от скандинавского Ингвар, где первый компонент — имя бога, а второй — прилагательное «осторожный»[1128]. Но, во-первых, как указал еще С. Файст, это не германское божество, во-вторых, география распространения имени не совпадает с территорией германских стран. Подобные имена встречались в разных областях кельтского расселения; прибалтийские племена имена с корнем инг в эпоху Великого переселения занесли на Дунай. Имя Инго носил один из паннонских князей первой половины IX в.

Имя Игоря в западных и византийских источниках воспроизводилось как Ингер. Именно так назывался и дед византийского императора Льва VI, родившийся не позднее начала IX в., когда варягов в Византии определенно не было, а до первых поездок норманов пройдет еще два столетия. Встречается это имя также в числе бретонских святых, а в Галлии в VIII–X вв. оно входит в состав двучленных имен[1129].

Этимологизировать имя в конечном счете, видимо, надо на уральской языковой почве, так же как имена с корнем «гун». Переводится оно как «господин», «великий», «сильный», «старший»[1130]. Уральским по своим истокам является в распространенное в Прибалтике имя Инга, означающее в кельтских языках просто «девушка».

Следует отметить, что в русском именослове имеются и Игори, и Ингвары, причем они не смешиваются. Имя Игорь может быть славянской формой, обозначающей выходца из Ингарии или Ингрии (Ижоры). Имя Ингвар попало на Русь много позднее, лишь в конце XII в., вероятно, через брачные контакты.

В договоре упомянут еще один Игорь — племянник князя. Очевидно, это имя у русов было достаточно распространенным. А это обстоятельство побуждает внимательнее присмотреться именно к русам Роталии, тем более что и чудь, то есть эстонцы, согласно сказанию о призвании, участвовали в приглашении варяго-русов.

Чудские контакты русов могут объяснить и еще одно древнерусское имя — Улеб или Олеб. Имя было довольно распространенным. В договоре Игоря так назывался посол Володислава и еще один купец. Сам Улеб занимал высокое положение в дружине, поскольку его жена — единственная женщина, не являющаяся членом княжеской семьи, — направляла в составе посольства своего посла. Позднее имя Улеба будет носить один киевский тысяцкий и новгородский посадник времени Мстислава Владимировича (конец XI — начало XII в.). Норманисты пытаются сопоставить имя Улеб со скандинавским Олаф. Но это имя и само нуждается в объяснении, так как ничего вразумительного на германской почве изобрести не удается[1131]. И территориально, и по смыслу ближе оказываются чудские параллели. Известны эстонские имена Олев, Алев, Сулев (герои эстонского эпоса «Калеви-поэга»). В эстонском ulev означает «высокий», «высочайший», «величественный», то есть вполне соответствует социальному назначению имен эпохи классообразования.

К кругу восточнобалтийских имен относится также Ятвяг из договора Игоря. Оно, очевидно, означает просто выходца из племени ятвягов. При этом надо иметь в виду, что непосредственно с племенем имя связывается только для того, кто впервые с ним порывает. А далее оно уже может переходить и на лиц, никакого отношения к племени не имеющих (обычно через родственные связи или увлечение славой носителя имени).

По Саксону Грамматику, один из вождей рутенов из Роталии носил имя Траинона. С этим именем может быть сопоставлен Труан из договора Игоря. Но для последнего есть и более близкая параллель: Троян «Слова о полку Игореве». В поэме Троян — легендарный предок русских князей, «внуком» (потомком) которого признается и Игорь Святославич. Имя это широко было распространено у западных славян, а также во Франции, что, может быть, указывает на древнюю кельтическую основу[1132].

Значительное число имен имеет столь широкую область распространения, что делать какие-либо заключения об этнической принадлежности даже ближайших их предков невозможно. Так, имена Гуннарь и Гунастр в конечном счете восходят к имени фризского племени гуннов. Но усвоить его давно могли и русы, и славяне, и чудь, и скандинавы, и континентальные германцы. Имя Веремуд из договора Олега известно едва ли не всем прибалтийским племенам, захваченным Великим переселением. Оно часто встречалось и позднее у готов Испании и в такой же форме в генеалогиях древних королей Дании (Веремунд). Вместе с тем у побережья Северного моря имелся кельтский топоним, образованный от этого имени: Веремундиакус. Очевидно, имя уходит в глубокую древность, то ли отражая название племени виромандуев, жившего здесь во времена Юлия Цезаря, то ли составляясь из двух компонентов, первый из которых — муж, человек и поныне жив в кельтских языках, а второй, может быть, ведет к тем же фризам, у которых имя Мунд было известно и без сложения с каким-то другим корнем. Многим источникам известен и видный деятель конца V — начала VI в. в Подунавье, Мундо, которого Иордан считал родственником Аттилы. Указание на такое родство является лишним свидетельством в пользу фризского происхождения Аттилы.

Фризское влияние может проявляться также в однокоренном Фост из договора Олега и двукоренных именах с компонентом фаст. Имя это само по себе достаточно древнее, известное с римских времен и, вероятно, различно осмысливавшееся у разных народов. Но для эпохи VIII–X вв. наиболее употребительно оно было именно у фризов. У них же в числе излюбленных было также имя Гримм[1133], представленное и в договоре Игоря. Объяснение его из германских языков как «страшный», «уродливый» — явно переосмысление, причем враждебное переосмысление (как у Гельмольда Ворм — червь, вместо Горм — знатный). В кельтских языках слово означало «война», «битва». Но не исключено, что объяснение надо вообще искать на иной языковой основе.

Имя Вуефаст из договора Игоря отражает, возможно, этап славянизации неславянских имен. Первый компонент здесь аналогичен именам Воемир, Воислав. Тексты договоров не оставляют сомнения в том, что русы времени Олега и Игоря говорили по-славянски.

Три имени из договора Олега — Карлы, Фарлоф и Фрелав также, видимо, имеют истоки на побережье Северного моря. Первому имеется прямое соответствие в названии топонима и личного имени из французского департамента Па-де-Кале[1134]. Имеется и кельтский топоним с этим именем («Карлиакус»), что свидетельствует о его архаичности. С именем «Карл» оно непосредственно не связано, так как старше его. К тому же само это имя, ставшее популярным благодаря славе Карла Великого, имеет те же истоки: оно восходит к одному из обозначений человека («карл», «керл»), позднее означавшее «парень».

В двух других именах первый компонент, видимо, тот же, что и в имени Веремуд, то есть обозначает «мужа». Но различие в написании и произнесении предполагает разноплеменность и носителей сходных имен. Второй компонент имеет параллели в именах и топонимах кельтов, а также сходные по написанию слова с различным значением («рука», «малый», «счастливый»). Но, может быть, в этих именах сохраняется собственно «русское» начало, которое остается пока неопределенным.