Лин Паль - Все тайны Третьего Рейха
И что же?
Кто-либо предложил безумцу в качестве выхода из положения капитуляцию?
Ничего подобного.
Все пытались ему помочь и как-то подбодрить.
Гиммлер, узнавший по телефону о приступе ярости диктатора, принялся умолять его покинуть Берлин и продолжить борьбу на юге Германии. Генерал-фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Йодль, генерал Кребс поспешили на командный пункт Штайнера, чтобы просьбами, уговорами и угрозами подвигнуть его на оказание последней услуги фюреру.
«Штайнер, речь идет о вашем фюрере, который требует нанести этот удар для своего спасения!» — воскликнул генерал-полковник Хайнрики, которого в действительности волновал лишь вопрос удержания фронта.
Кейтель угрожал своим маршальским жезлом, но Штайнер остался непоколебимым, ответив: «Нет, этого я делать не буду. Контрудар — безумие и тысячи новых смертей».
Гитлер снова ждал сообщений о Штайнере, а 27 апреля, потеряв всякую надежду, отдал приказ о смещении Штайнера и замене его генерал-лейтенантом Холсте. Но и на этот раз Штайнер саботировал приказ фюрера, не став сдавать командования своими подразделениями генералу вермахта.
Через 24 часа статс-секретарь министерства иностранных дел Вернер Науман принес в бункер перехваченную радистами министерства депешу корреспондента агентства Рейтер Поля Скотта Ранкина, который сообщал из Сан-Франциско о том, что рейхсфюрер СС Гиммлер предложил западным союзникам капитуляцию Германии.
Все находившиеся в бункере словно окаменели.
В это время Наумана вызвали к телефону. Возвратившись, он доложил: радио Стокгольма в последних известиях передало, что Гиммлер ведет переговоры с англо-американским главным командованием. С губ диктатора сорвался какой-то всхлипывающий звук: налицо были подлость и мошенничество СС. Ему стало ясно, почему Штайнер не нанес контрудар, почему эсэсовские части в Венгрии не смогли добиться успеха, почему Гиммлера постигла неудача на Висле. Все это были звенья одной громадной интриги, исходившей от человека, которого он когда-то называл «верным Генрихом».
Но кровь еще пульсировала в его венах, и у него еще была сила раздавить изменников.
«Никогда предатель не станет моим преемником!» — крикнул он и, вызвав генерал-фельдмаршала фон Грайна, отдал ему распоряжение вылететь из осажденного Берлина и во что бы то ни стало арестовать Гиммлера.
Гитлер не хотел более видеть в своем окружении ни одного эсэсовца, все они казались ему членами одной большой банды предателей. Когда он услышал, что его свояк Герман Фогеляйн самовольно покинул бункер и появился в гражданской одежде, то приказал расстрелять его во дворе имперской канцелярии.
Диктатор внес в свое завещание следующие слова: «Перед своей смертью исключаю бывшего рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера из партии и снимаю со всех государственных постов… Геринг и Гиммлер вели тайные переговоры с врагом без моего согласия и против моей воли, а также пытались взять в свои руки власть в государстве, чем нанесли стране и всему народу невосполнимый ущерб, не говоря уже о предательстве по отношению к моей личности…»
«Гитлер уже понимал, что конец близок, — рассказывала секретарша Гитлера Траудль Юнге, — как-то вечером я, кто-то из охранников и Ева Браун поднялись на улицу. Все было разгромлено, повсюду рвались снаряды. Около одного из зданий Ева увидела красивую итальянскую скульптуру. Когда мы спустились назад, она спросила у фюрера: „Когда кончится война, ты мне купишь эту скульптуру?“ Это было так страшно — слушать подобные вопросы, когда судьба этих людей была предрешена. Я не помню, что ответил ей фюрер.
30 апреля Гитлер сделал Еве предложение. На следующий день стало известно, что Гитлер решил покончить с собой. Он сидел, уткнувшись взглядом в стол, и было видно, что мыслями он уже не с нами.
Неожиданно он попросил зайти меня. Сказал, что я буду печатать его политическое завещание. Я тогда подумала, что вот она, замечательная возможность понять, почему все так кончилось. Но Гитлер говорил абсолютно банальные фразы о том, что он сделал все, что мог и что должен, что будущее за нами, и так далее. Когда он начал диктовать длинный список министров, которым он намеревался завещать Германию, это было настолько неуместно… После всего этого разочарования, после всех страданий, которые мы пережили, он не произнес ни одного слова сожаления, ни намека на сострадание».
Адольф Гитлер и Ева Браун
В ночь на 30 апреля Гитлер и Ева Браун заключили брачный союз. Некогда Гитлер говорил, что никогда не женится, поскольку женат на Германии, но теперь это значения не имело: Германии больше не было. Днем 30 апреля после обеда шофер Гитлера доставил в бункер канистры с 200 литрами бензина. В 14 часов 30 минут Гитлер пригласил к себе около 20 близких людей, молча пожал им руки, а Ева Браун их крепко обняла, после чего оба удалились. Что происходило далее до 15 часов 30 минут, когда Линге и Борман вошли в комнату Гитлера, неизвестно. Линге утверждал, что фюрер сначала застрелил Еву, а потом застрелился сам. Исследователи считают, что оба отравились цианистым калием. Впрочем, каким способом Адольф Гитлер ушел из жизни — не столь и важно. Важно, что он теперь был мертв. Вскоре охрана вынесла тела в сад, облила бензином и сожгла. Своему окружению Гитлер не дал приказа следовать за ним. Напротив, он просил тех, кто желает, уйти из бункера, хотя и понимал, как трудно это будет выполнить на практике. Кто-то ушел, кто-то остался. Чета Геббельс последовала за Гитлером по его же рецепту. Вместе с собой Геббельсы захватили всех шестерых ребятишек — пятерых девочек и одного мальчика.
А Берлин не сдавался еще два дня. Защищали его дети «Гитлерюгенда». Защищали даже тогда, когда русские заняли центр города. Они знали о смерти фюрера. Они не верили в эту смерть. 1 мая радиостанция Рейха передала последнее сообщение: «Адольф Гитлер пал, сражаясь до последнего дыхания за Германию, на своем командном посту в рейхсканцелярии». Но дети Рейха продолжали оборонять мосты и дома, в шинельках, которые были им слишком велики, эти последние защитники Рейха бесстрашно шли на смерть. Когда 2 мая город был сдан, они этому не поверили и продолжали сражаться. И только 8 мая наступила относительная тишина, разрываемая одиночными выстрелами. Рейх капитулировал.
Ускользнувшие
Рейх капитулировал, многие высокопоставленные лица этого государства были арестованы или добровольно сдались. Но были и такие, кто решил ускользнуть. Генрих Гиммлер, отлично понимая, что после неудачи с еврейским вопросом ждать пощады не стоит ни от союзников, ни от русских, поспешил радикально измениться. Для этого он переоделся в форму унтер-офицера полевой жандармерии, надел на глаз черную повязку и с документами на имя Генриха Хитцингера решил переправиться через Эльбу и прошмыгнуть через английские посты. Его сопровождали Олендорф, секретарь Брандт, Карл Гебхардт и адъютант Гротман. С капитуляции прошло уже около месяца, была ночь 20 мая 1945 года. Гиммлер надеялся, что союзники не узнают рейсфюрера в этом усталом и запыленном человеке. Но надежда была напрасной.
23 мая всю эту немецкую компанию остановил английский пост. Солдата насторожила не форма Гиммлера и не его повязка, а слишком чистые, совершенно свежие документы. Он заподозрил фальшивку, в чем и не ошибся. Прямо с контрольного поста задержанных повезли в лагерь для военнопленных. Гиммлеру еще никогда не приходилось посещать лагеря в качестве арестанта. Комендант лагеря и не подозревал, что за птицы залетели в его ведомство, он обратил внимание на спутников Гиммлера, отметив по выправке, что это явно непростые люди. Сам же рейхсфюрер был описан им как «маленький, невзрачный и убого одетый мужчина». Однако этот «маленький, невзрачный и убого одетый мужчина» вдруг распрямил плечи, снял повязку и нацепил пенсне, а потом сообщил, кто он такой, хотя комендант и так уже его узнал — благо, что портреты рейхсфюрера печатались по всей Германии.
Зачем Гиммлер это сделал — бог весть.
Может, ожидал, что комендант доложит начальству, а те сразу решат его не в тюрьме держать, а привлечь к сотрудничеству. Но Гиммлер ошибся. Начальство, конечно, тут же примчалось, но вместо разговора по душам и в хорошей компании тут же его стали обыскивать с максимальной строгостью: англичане уже знали, что нацистские шишки предпочитают травиться ядом. И — как и предполагалось — ампулу тут же и нашли. Но врач, однако, обыска не прекратил. Гиммлеру приказали открыть рот, посветили внутрь, увидали что-то черное, не похожее на зуб. Тут рейхсфюрер сообразил, что игра окончена. Рот он быстро захлопнул и челюсти сжал. Раздался хруст. Генрих Гиммлер только что раскусил потайную ампулу с цианистым калием. Спасти его, конечно, никто уже не мог. Так верный Генрих, который оказался совершенным предателем, все-таки ускользнул от союзников, пусть и ценой жизни. А вот ускользнули ли двое других — Мартин Борман и Генрих Мюллер — вопрос по-прежнему открытый.
