Джастин Мароцци - Тамерлан. Завоеватель мира
Работы по восстановлению осложняло то, что более 20 лет через сады проходила линия фронта между враждующими группировками. Боеприпасы валялись повсюду. Как-то всего за месяц было найдено 30 ракет и 13 артиллерийских снарядов. Насколько долго затянутся восстановительные работы, можно лишь гадать. «После того, как этот проект был завершен в 2006 году, мы надеялись, что местное население защитит его, но в глубине души я продолжаю беспокоиться», — заметил Нанда. В Афганистане никогда нельзя считать мир прочным. Многие боятся, что без присутствия международных сил в Кабуле все начнется сначала, город и страна будут разодраны на куски. Прим. авт.
77
Сура 10 «Юнус». Прим. пер.
78
«Дневник похода Тимура в Индию», М., Изд. вост. Литературы, 1958 год, дает иной вариант перевода этого отрывка: «Солнце победы и торжества взошло с востока августейших знамен, и вихрь счастья запорошил глаза врагов пылью несчастья. Столько тысяч индусов с лицами, черными, как сажа, и с телами, как будто смолой покрытыми, было перебито, окрасив в красный цвет сабли бахадуров, что число их превосходит всякое воображение. [Даже ужасные] избиения в Исфагане и Сеистане ничто в сравнении с этим. Поле битвы от тел раненых и убитых стало похожим на горы и холмы. Головы непокорных врагов под ногами коней, словно стали катающимися шарами для чауганов. Река крови переливалась волнами». Прим. пер.
79
Сам Дели остался без правителя, и, как и всю северную Индию, его сотрясали междоусобные конфликты враждующих принцев. Маллу-шах и султан Махмуд вернулись после бегства и снова начали управлять городом. Когда Хызр-хан захватил город в 1414 году, эти последствия этих раздоров стали очевидны, и некогда великолепное королевство Дели сократилось до территории, на которой едва умещался сам город. Прим. авт.
80
Все эти вакханалии не могли не сказаться на физическом и психическом здоровье принца, что отметил Клавихо, который встречался с Мираншахом в Султании по дороге в Самарканд. Испанец описал его, как человека «преклонного возраста, примерно сорока лет, высокого и толстого, очень страдающего от подагры». Прим. авт.
81
Даже неизменно враждебный Ибн Арабшах признает высокие качества Мухаммед-Султана. Сириец говорит, что он был «образцом благородства по внешности и поведению. И когда Тимур заметил в его судьбе признаки благосклонности удачи и то, что по таланту он превосходит остальных его сыновей и внуков, он перестал обращать внимание на них и назначил его своим наследником». Прим. авт.
82
Имеются восхитительные образцы переписки Тимура и Баркука после убийства султаном татарских послов, причем она велась рифмованными строками. В одном письме Тимур угрожает уничтожить правителя Египта, если тот выберет войну, а не мир.
«Наши воины многочисленны, и наша отвага пылает. Наши лошади несутся вперед, наши копья остро заточены, их лезвия сверкают подобно молниям, наши сабли подобны ударам грома. Наши сердца крепки, словно горы, и подобно песчинкам многочисленны наши армии. Мы среди героев. Никто не смеет посягнуть на наше королевство, наши владения никогда не будут затронуты, мощь нашей власти всегда восторжествует. На того, кто заключит мир с нами, снизойдет безопасность, но тот, кому мы объявим войну, будет пресмыкаться и горевать. А если кто-то признается, что не знает нас — тот просто дурак».
Ответ Баркука пародировал выспренний стиль Тимура, но был при этом столь же прямолинейным.
«Для тебя были зажжены костры ада, чтобы испепелить твою шкуру… Наши кони барканы, наши стрелы аравийцы, наши мечи из Яма-на, наша броня египтяне. Удары наших рук трудно отразить, и мы торжествовали над всеми на Востоке и на Западе. Если мы убьем тебя, это будет добрым делом! А если ты убьешь одного из нас, в следующее мгновение он попадет в рай…»
Прим. авт.
83
Когда петля затянулась вокруг его шеи, он произнес прекрасное четверостишие. Перевод просто не в силах передать его прелесть.
Это конец всего сущего и последний шаг, о еретик!Пойду я туда или нет, выбор уже не в моих руках!Если поведут, как и Мансура, к подножью виселицы,Стой твердо, как мужчина, так как это не конец мира!
(Мансур был мистиком, которого в X веке казнили в Багдаде, решив, что его комментарии оскорбляют Аллаха.) Прим. авт.
84
Историк Эдвард Гиббон считает падение Сиваса знаковым событием, указывая, что в более ранний период правления Баязида такая неудача вызвала бы быстрый политический, дипломатический и военный отклик. Но теперь все покатилось по инерции. «Он стал сластолюбивым пьяницей, уставшим физически и морально. Его гордость и самоуверенность возросли непропорционально его способностям принимать быстрые и правильные решения». Прим. авт.
85
Мамлюки были первоначально турецкими рабами, которых продавали в Египет еще мальчиками. Там их учили военному делу, и если они показывали себя с лучшей стороны, то получали свободу и служили высшими чиновниками или телохранителями у халифов и султанов. Египтяне полагали, что из чувства благодарности эта новая военная элита будет всегда верной трону. Нов действительности эти иностранцы, сначала кипчаки, а потом черкесы, почувствовав свою силу, захватывали трон и основывали новые династии. Это происходило в Египте с 1250 по 1517 год, когда страна была захвачена оттоманским султаном Селимом I. Мамлюки продолжали править в качестве оттоманских вице-королей, но вторжение Наполеона в 1798 году роковым образом подорвало их мощь. Уцелевшие мамлюки были перебиты Мухаммедом-Али в 1811 году. Прим. авт.
86
Оскорбительный намек на происхождение Фараджа. Его отец Баркук был первым из черкесских султанов-мамлюков. Прим. авт.
87
Апокалипсическая картина опустевшего города-призрака не совсем верна. Насколько мы знаем, перед отъездом Тимур затеял теологический диспут и призвал к себе городских кади. Он обрушил на них град вопросоз, причем неверный ответ, как они знали, будет стоить им головы. Тимур спрашивал, почему они выбрали неправильный путь учения суннитов, а не шиитов? Вопрос ошарашил теологов, так как они полагали, что сам Тимур был мусульманином суннитского толка. Как отмечает Арабшах: «Мусульмане не сумели ответить, и им отрубили головы». За этим последовал другой не менее провокационный вопрос. Кто из мучеников ислама попадет в рай — воин, защищавший Алеппо, или тот, кто погиб, сражаясь за Тимура? Сначала в воздухе повисла гробовая тишина. Затем поднялся ученый Мухиб ад-дин Мухаммед. «Пророка (Да благословит его Аллах и ниспошлет ему мир!) однажды спросили об этом, и ом ответил так: «Тот, кто сражается, чтобы мир принадлежал истинному богу, и есть настоящий мученик». Тимур был удовлетворен этим ответом настолько, что решил помиловать всех, кто пережил резню. Это подтверждает и Ибн Тагри Бирди, который всегда рассказывает о грудах трупов, отданных на растерзание стервятникам, говоря, что отношение Тимура к жителям Алеппо оказалось «относительно милостивым». Прим. авт.
88
Следует процитировать мнение Арнольда Тойнби относительно интеллектуальных достижений Ибн Халдуиа: «Он действительно является одной из выдающихся личностей в истории цивилизации, чья общественная жизнь была «одинокой, бедной, грязной, жестокой и короткой». В избранной им сфере интеллектуальной деятельности, судя по всему, он не имел никаких предшественников, не нашел родственных душ среди современников и не сумел заронить искру вдохновения в последователей. Однако в «Пролегомены» к своей «Всеобщей истории» он нашел и сформулировал философию истории, что является, вне всяких сомнений, величайшей работой такого рода, которая когда-либо где-либо была создана человеческим разумом. Это была единственная короткая квинтэссенция жизни, которая дала Ибн Халдуну возможность облечь свои мысли в литературную форму». Прим. авт.
89
Среди этих самых первых рассказов о разграблении Дамаска встречаются самые противоположные свидетельства. Одни говорят, что Тимур приказал уничтожить мечеть Омейядов. Шильтбергер, чьи рассказы пестрят нестыковками, заявил, что епископ, умолявший по помиловании для себя и своих священников, получил приказ собрать их всех со своими семьями в мечеть для защиты. Он говорит, что там собрались 30000 человек. «И когда церковь была полна, Тимур отдал приказ за переть людей внутри нее. Это было сделано. Затем вокруг церкви разложили поленья, и он приказал поджечь их, и все они погибли в церкви. Затем он приказал, чтобы каждый из его воинов принес ему голову мужчины. Это было сделано и заняло три дня. Затем из этих голов сложили три пирамиды, а город был разграблен». Однако придворные историки утверждают, что Тимур делал все возможное, чтобы не допустить пожара в мечети. Прим. авт.
