Джулиан Корбетт - Операции английского флота в мировую войну
Попытка продолжить наступление, усилив передовую линию двумя батальонами флотской дивизии (Дрейка и Энсона), не удалась, так как возникло новое затруднение, неизбежное впрочем при операциях, базирующихся на открытое побережье.
По мере удаления войск в глубь полуострова, своевременная доставка боевого снаряжения и боевых запасов все усложнялась; не хватало рук для разгрузки шлюпок и разбора скопляющихся на берегу предметов снабжения. В одну из таких трудных минут люди батальона Энсона были посланы на участок Implacable за патронами. Когда они перебегали возвышенность, некоторые близ стоящие части, лишившиеся всех офицеров, приняли это за отступление и бросились бежать за ними. Хотя положение было быстро восстановлено, но об организации нового общего наступления не приходилось и думать.
Гамильтон по радио предложил Уэстону послать вдоль берега резервы на левый фланг, чтобы они под прикрытием огня Queen Elizabeth взобрались по скалам участка «Y» и укрепили этот фланг. Ответа не последовало. К этому времени войска по всей линии совершенно измучились и были неспособны на новую атаку против крупных сил противника, которые стояли перед ними. Из-за недостатка патронов и снарядов было невозможно отбить контратаки турок. На правом фланге левое крыло французов продвинулось значительно, и ему оставалось до Критии не больше мили, однако, и эта часть французских войск не удержалась и уже находилась в отступлении. За левым крылом отступило из долины реки Керевец к батарее Де-Тотт и правое. Положение вскоре опять было восстановлено, но все же центр фронта союзников оставался висеть в воздухе. При таких условиях новый натиск противника мог привести к катастрофе, и в 5 ч. в. был дан приказ об отступлении. По счастью, турки не возобновили своих контратак. Войска их, повидимому, тоже были утомлены и, кроме того, боялись попасть под огонь кораблей.
К заходу солнца наши и французские части окапывались на новой позиции. Противник молчал, не проявляя активности. Линия фронта проходила, однако, очень далеко от той, которую предполагалось занять в этот день. Правый фланг все еще находился у горы, возвышавшейся севернее батареи Де-Тотт, а левый — на участке «Y». В центре фронт образовывал входящий угол, вершина которого почти касалась линии утреннего исходного положения. Наиболее выдвинутые части находились в расстоянии свыше мили от Критии и в двух милях от Ачи-Баба. Предстояло решить трудный вопрос, что делать дальше. С полной очевидностью выяснилось, что возобновлять наступление с надеждой на успех нельзя, пока не наладится служба тыла и пока не будет выгружена вся полевая артиллерия. Кроме того, войскам после четырехдневных боев требовалась передышка. С другой стороны, было нежелательно давать туркам время укрепиться и подвезти подкрепления.
Ждать подкреплений было неоткуда. Индийская бригада еще не появилась, и весь резерв состоял из необученных молодых войск флотской дивизии, часть которых была уже использована для тыловой службы. Еще на рассвете одна бригада этой дивизии поступила впредь до прибытия из Египта индийских войск в распоряжение ген. Бердвуда. Остатки дивизии были посланы в залив с приказанием повторить демонстрацию. Демонстрация состоялась, но с прежними результатами. Противник отсутствовал.
Неудачный день закончился, и будущее не сулило успехов. Но утром были получены новые сообщения из Англии, и стоявшая перед главнокомандующим задача получила совершенно другое направление.
ГЛАВА XIX
ДАРДАНЕЛЛЫ. ПЕРВЫЕ ПОДКРЕПЛЕНИЯ И ВТОРОЙ БОЙ У КРИТИИ
Карты 2 и 3
Когда в Лондоне были получены подробные сведения о высадке, сопровождавшиеся столь тяжелыми потерями, и, в частности, о неудаче плана захватить Ачи-Баба, там пришли к заключению, что для продолжения операции необходимо усилить состав экспедиционного корпуса. Читатель знает, что Китченер еще раньше обещал подкрепления, если они понадобятся. Но по мнению тех лиц, от которых зависело решение этого вопроса, обстановка на западном фронте не позволяла взять войска ни из Англии, ни из Франции. Единственным источником подкреплений являлся Египет, откуда 29-я индийская дивизия уже вышла на Лемнос (26 апреля). В Египте оставались Ланкаширская территориальная дивизия и дивизия ездящей пехоты ген. Пейтона. Часть этих войск могла бы быть взята без особенного ущерба для дела, хотя турки вновь стали проявлять здесь некоторую активность. Французские аэропланы, находившиеся при сирийской эскадре, обнаружили крупные лагеря турецких войск в районе новой северной железной дороги, у Людд и у Рамлех. Разведка сообщала о нахождении 8 000 человек у Некль, 16 000 в Газа и бригады с 20 орудиями в Эль-Ариш. В день начала Галлипольской операции были получены сведения, что из Некль вышел отряд противника с целью произвести нападение на один из портов Суэцкого залива или на самый Суэц, ввиду чего французский крейсер Desaix с десантом в 500 человек оставался в Суэце в готовности по первому приказанию выйти к угрожаемому пункту. На западных границах Египта наблюдалось брожение среди местного населения, возбуждаемого турками против Англии.
Однако, считалось, что лучшая защита Египта — энергичные действия против Константинополя и что активность, проявляемая турками, есть или диверсия, или подготовка к попытке заминировать Суэцкий канал и подходы к нему. Пока происходили операции в Дарданеллах, опасаться серьезного наступления на канал не приходилось.
27 апреля Китченер телеграфировал Гамильтону, предоставляя ему право непосредственно сноситься с главнокомандующим в Египте ген. Максвеллом по вопросу высылки оттуда подкреплений, и указал при этом, что в распоряжении Максвелла стоят свободные транспорты, только что доставившие дивизию Пейтона. До получения этой телеграммы Гамильтон телеграфировал Китченеру, испрашивая согласие на присылку в Дарданеллы Ланкаширской дивизии. Пока шел обмен телеграммами, Китченер получил сведения из французского морского министерства о том, что подкрепления настоятельно необходимы, и сейчас же сообщил Максвеллу, чтобы последний спешно готовил войска к отправке, предлагая в первую очередь послать Ланкаширскую дивизию, если Гамильтон выразит желание ее получить. Вслед за последним распоряжением пришла телеграмма Гамильтона. Китченер сейчас же ответил, что Максвеллу даны соответствующие указания и что адмиралтейство уже приказало адм. Робинсону (командиру порта в Египте) готовить транспорты.
Кроме того, появились и другие перспективы в отношении подкреплений. Д'Амад, имея сведения о том, что французское правительство держит в резерве дивизию для Дарданелл, рано утром 28 апреля прибыл на Queen Elizabeth и просил главнокомандующего телеграфировать в Париж просьбу о высылке этой дивизии.
С отправкой подкреплений произошли некоторые затруднения. Транспорты, доставившие дивизию Пейтона, были оборудованы для перевозки лошадей и требовали переустройства. Затруднение легко обошли, приказав грузиться как есть, и 1 мая Ланкаширская дивизия и маршевые роты австралийцев (3 000 человек) начали грузиться на транспорты. Однако, другое затруднение было серьезнее. Вечером 28 апреля Биканирская бригада (на верблюдах) имела схватку с турками в 18 милях от Ход-эль-Бада, и случай этот вновь возбудил опасения за канал. С отправкой войск в Дарданеллы для защиты укреплений Суэцкого канала оставались лишь три надежных индийских бригады; Каир и Александрия лишались вовсе пехотных частей, а для района канала не хватало артиллерии. Дивизия Пейтона могла заменить пехоту, но полевую артиллерию, которую взять было неоткуда, могли заменить только корабельные пушки. Однако, и кораблей было немного. Эскадра Пирса почти целиком ушла в Дарданеллы, и единственную боевую единицу представлял собой французский л. к. St. Louis. Легкий крейсер Philomel несколько дней до того ушел в Аден с двумя небольшими канонерскими лодками для Персидского залива. Лодки во время шторма погибли, и Philomel был послан оказать помощь отряду, оперировавшему в Сомалилэнде, где война также нашла свое отражение. Таким образом, в канале оставался только один британский корабль — легкий крейсер Proserpine, не считая вооруженного парохода Himalaya, шедшего в Суэц после своего ремонта в Бомбее. Французских кораблей кроме St. Louis было три: Desaix, имевший специальное назначение, Montcalm, стоявший с окончательно изношенными машинами в Измаилии, и старый корабль береговой обороны Requin. Все эти корабли не имели крупнокалиберной артиллерии, столь необходимой для поддержки сухопутных войск, и оборона канала при таких условиях не могла считаться надежной.
Турецкие передовые части появлялись вплотную к каналу в различных пунктах и имелись указания, что нападение неминуемо. 29 апреля была выслана имперская кавалерийская бригада, рассеявшая противника. Турки бежали, но преследовать их не удалось, так как лошади были слишком измучены. Адм. Пирс телеграфировал в адмиралтейство, считая обстановку тревожной, и просил о немедленной присылке Euryalus и Bacchante. Де-Робеку было приказано выслать выслать оба крейсера или какие-либо два другие равноценные корабля. Само собой разумеется, что это приказание не могло не вызвать затруднений в Дарданеллах и, конечно, вполне соответствовало планам противника. Поэтому была отправлена телеграмма в Париж, что британское правительство будет крайне признательно, если французская Сирийская эскадра прибудет в Порт-Саид, так как все свободные корабли поглощены Дарданельской операцией.
