Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории)
Они пристраивались в заготконторы, на валку леса, становились рабочими самых различных профессий. А кто–то прибивался жить к ненцам, бежал из обернувшегося адом «цивилизованного» мира; эти учились разводить оленей, охотиться на дикого зверя. Из смеси русских и ненцев появился целый народ — долгане. Из смеси немцев и тундровых жителей возник целый оленеводческий род. Языком его стал немецкий — все же более гибкий и сложный. Слова, отражавшие охоту, оленеводство, вошли в язык от ненецкого, и только.
В 1990 году на Таймыре жило 3 028 немцев.
В армии немцев тоже снимали с фронта, выключали из боевых частей и ссылали. Некоторых удалось выдать за евреев, за финнов, и они довоевали. Доводилось мне знавать человека по фамилии Вогау, военный билет у которого был на фамилию Власьев.
А после войны был новый Указ Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года за подписью Н. Шверника:
«В целях укрепления режима поселения для выселенных Верховным органом СССР… чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар и др., а также в связи с тем, что во время их переселения не были определены сроки их выселения, установить, что переселение в отдаленные районы Советского Союза указанных выше лиц произведено навечно, без права возврата их к прежним местам жительства» [32, с. 61].
Согласно Указу, за самовольный выезд с мест спецпоселения полагалось 20 лет каторги. За помощь в побеге, за прописку на прежнем месте жительства и прочие преступления того же рода — 5 лет.
Одновременно уничтожалась историческая память; в местах, где искони веку жили немцы, изменялись все исторические названия, сжигались архивы, сравнивались с землей кладбища.
В 1986 году я постоял на том месте, где когда–то находилось немецкое кладбище города Плескау–Пскова. Сейчас там — ровные ряды пятиэтажек, жилой район. Где–то под или возле пятиэтажек лежат и мои прадед и прабабушка, Эдуард и Иоганна Шмидты, мой двоюродный дед Курт Шмидт. Говорят, при рытье котлованов часто тревожили чьи–то кости… Кости немцев, живших в Плескау с XV века, вывозились со всем остальным строительным мусором за город.
Что оставалось? Пролить в эту землю немного крови из вены, чтобы часть меня вечно оставалась там же, где прах Эдуарда, Иоганны и Курта облагородил русско–немецкую землю. И сказать то, что я считал нужным сказать этим людям, на понятном для них языке. Спите спокойно, хорошие мои, — есть у вас могилы" или нет, но вы живете в моей памяти. И будете жить в памяти ваших потомков до тех пор, пока стоит Земля и человечество не призвано на Высший суд.
ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ НА РАССТОЯНИИ
Наивно представлять себе советский период истории как нечто одинаковое по смыслу. До 1953 года, до смерти Сталина, советская империя расширялась изо всех сил. Потом, с конца 1950–х, СССР откровенно будет стараться только удержать завоеванное (что тоже окажется неимоверно трудным, практически невозможным). Создание любой. империи требует огромных усилий от народа — империалиста.
Любой народ, строящий империю, рискует расточить на нее слишком много сил и уже не быть в состоянии нормально развиваться дальше. Парадокс — но, увлекшись строительством империи, народ вполне может утратить тот соблазн, который и необходим для создания жизнеспособной империи.
Сталинской империи сказанное касается в гораздо большей степени, чем любой другой. Действительно — ну где тут нормальный соблазн, так необходимый для империи? Этот соблазн так невелик, что действует в основном на самые отсталые народы. Даже мусульмане Средней Азии, горцы Кавказа и вчера еще молчавшие жители Прибалтики поднимаются против оккупантов. Нет ни одного народа империи, который однозначно выбрал бы империю Сталина, а не свободу и не другую империю.
Поразительная вещь: СССР привлекателен в основном на расстоянии. Причем привлекателен он именно потому, что он — империя советская. Та страна, в которой строится «новая жизнь», идет грандиозный эксперимент. Вся Европа хочет, чтобы социалистический эксперимент был поставлен, но ставится–то он именно в СССР!
В 1918 году французские моряки в Одессе помешали своему правительству наступать на большевиков.
В 1920 французский генерал Жанен позволил чехам отдать на расстрел Колчака, не имея ничего против «народного суда» над «контрреволюционным генералом».
В середине 1930–х годов советские фильмы про «вредителей» и про расправу над ними пользовались большой популярностью в Париже, в рабочей среде.
В те же 1930–е годы Ромен Роллан, Бернард Шоу, Арагон, Фейхтвангер приезжали из СССР, чтобы рассказать о замечательных успехах Советского Союза и о счастье, в котором купается советский народ. Что характерно — их внимательно слушали и принимали их демагогию всерьез. Бунин обратился тогда к Бернарду Шоу — что Вы делаете?! Вы оправдываете массовые убийства, чудовищное насилие, террор, Вы становитесь пособниками убийц. И Бернард Шоу сурово выговорил Бунину — не мешайте проводить эксперимент! Ни он, ни любой другой интеллектуал не выскажутся против советского эксперимента, потому что он воплощает вековечную мечту человечества…
Во время войны 1939 — 1945 годов французские и итальянские коммунисты превратились в грозную силу со своей армией, с колоссальным влиянием в обществе. Опасность гражданской войны во Франции становилась совершенно реальной.
В странах Восточной Европы в 1944 — 1945 годах Советскую армию встречали с цветами. Правда, ее и боялись — И. Хмелевская очень хорошо пишет о том, какие двойственные чувства испытывали поляки, прислушиваясь к канонаде Советской армии и встречая первых солдат [166, с. 130--134].
Поразительно, до чего же идеологические империи оказываются не способны реализовать соблазн, исходящий от их идеологии. И вообще оказываются не способны существовать в реальном мире.
Есть веские основания полагать, что Гитлер вполне мог завершить войну блицкригом к осени 1941 года. Для этого было достаточно использовать в своей войне против СССР те 3, 4 или даже 5 миллионов советских солдат, которые сдались в плен в июле–августе 1941 года, опереться на независимую Украину; Литву, Эстонию. Но большая часть пленных не дожила до весны 1942 года, Бандера сидел в концентрационном лагере, казаки и литовцы все больше стремились дистанциироваться от все более одиозного союзника.
Одним словом, Третий рейх оказывается не способен сохранить тот соблазн, без которого империи и не завоюешь, и не сохранишь. Теряя союзников, вермахт затянул войну, хотя и был совершенно не готов к ведению зимней кампании. В ноябре–декабре Красная армия нанесла ему ряд первых поражений, а Гитлер спустя считанные годы вынужден был покончить с собой.
Так же и здесь. В 1944: — 1945 годах Советскую армию встречают цветами, коммунисты в Италии и во Франции становятся грозной силой… Но империя Сталина оказывается совершенно не в состоянии использовать этот соблазн, перевести соблазн умозрительной идеологии в соблазн самой империи. Даже к уже соблазненным СССР ухитрялся повернуться такой стороной, что облако соблазна рассеивалось сразу и бесследно.
Причем чем ближе был СССР — тем быстрее рассеивалось это облако. Для народов самого СССР никакого соблазна социализма вообще давно не было и в помине.
В конце 1940--1950–х годов наступило разочарование в «странах народной демократии». Очарование обернулось событиями 1948 года в Праге, восстаниями 1953 года в Берлине, гражданской войной в Венгрии 1956 года.
Импульс велик… Советский эксперимент, СССР все еще привлекательны… Но только опять же -, — привлекательны на расстоянии.
Очарования уже не было в Восточной Европе, оно жило еще в странах Западной Европы. Только в 1968 году, после Пражской весны, после введения танков против мирных демонстрантов, наступило окончательное отрезвление.
Можно в духе Кара–Мурзы нести демагогию о «предательстве» еврокоммунистов и о том, что «они ничего не понимают». Ради Бога! Мало ли кто что болтает. Мое дело — показать, почему империя Сталина имела очень небольшой соблазн и почему этот соблазн оставался в основном «дистанционным». Почему он не действовал как раз на тех, кто оказывался в пределах непосредственного воздействия.
Вывод прост: построение империи Сталина в 1939 — 1953 годах велось меньше всего соблазном и больше всего силой оружия.
Именно потому создание этой империи стоило совершенно исключительных усилий. Больших, чем построение Римской империи, Оттоманской империи или любой иной империи до нее.
Соответственно этому была и цена.
ЧАСТЬ VII. НОВЫЙ РАСПАД
Советский Союз — это загадка, покрытая тайной, обернутой в секрет.
У. Черчилль
Глава 1. Цена имперских амбиций
Внешнее территориальное расширение государства идет обратно пропорционально к развитию внутренней свободы народа… На расширяющемся завоеваниями поприще увеличивался размах власти, но уменьшалась подъемная сила народного духа. Внешне успехи новой России напоминают полет птицы, которую вихрь несет и подбрасывает не в меру сил ее крыльев. В результате внешних завоеваний государство пухло, а народ хирел.
