Людмила Морозова - История России. Смутное время
В это время в Москве была очень тревожная обстановка. Из-под Смоленска прибыли некоторые члены посольства с известием о том, что король соглашается дать сына на царство при условии сдачи Смоленска. Поэтому боярам следует написать смоленскому воеводе М. Б. Шеину и потребовать от него сдачи полякам города. Должны они послать грамоту и Филарету с В. Голицыным, чтобы те не упрямились и во всем полагались на волю короля.
Большинство членов «Семибоярщины» согласились составить и подписать такие грамоты. Категорически против этого были только находящиеся под стражей И. М. Воротынский и A. B. Голицын, но бояре решили обойтись без них. Главным для них было получить благословение и подпись патриарха Гермогена, который при отсутствии царя считался главой страны. К тому же они хотели, чтобы пастырь написал П. П. Ляпунову и запретил ему собирать ополчение и с ним идти к Москве.
В Новом летописце беседа бояр во главе с М. Г. Салтыковым описана со всеми подробностями.
«Литовские же люди и московские изменники, Михайло Салтыков с товарищи, видя московских людей собрание за православную христианскую веру, начаша говорити боярам, чтоб писали королю и послати за руками бити челом королю, чтоб дал сына своего на государство, а «мы на твою волю покладываемся»… Бояре же такие грамоты написаша и руки приложиша и поидоша к патриарху Гермогену… Он же великий государь, поборатель православной христианской веры, стояще в твердости, аки столп непобедимый, и, отвещав, рече им: «Стану писати х королю грамоты на том и руку свою приложу и властем всем повелю руки свои приложити и вас благословлю писати; будет король дасть сына своего на Московское государство и крестит в православную веру и литовских людей из Москвы выведет; …а будет такие грамоты писати, что во всем нам положитца на королевскую волю и послом о том королю бити челом и класться на ево волю, и то ведомое стало дело, что нам целовати крест самому королю, а не королевичю. И я таких грамот не токмо, что мне руки приложити, и вам не благословляю писати, но проклинаю, хто такие грамоты учнет писати; а к Прокофью Ляпунову стану писати: будет королевич на Московское государство и кресться в православную христианскую веру, благословляю ево служить, а будет королевич не креститься в православную веру и литвы из Московского государства не выведет, и я их благословляю и разрешаю, кои крест целовали королевичю, идти под Московское государство и померети всем за православную христианскую веру». Той же изменник злодей Михайло Салтыков нача ево праведново позорити и лаяти, и выняв на нево нож, и хотя ево резати. Он же против ево ножа не устрашись и рече ему великим гласом, осеняше ево крестным знамением, и рече: «Сии крестное знамение против твоего окаянного ножа; да буди ты проклят в сем веце и в будущем». (ПСРЛ. Т. 14. С. 106.)
Михаил Глебович Салтыков
М. Г. Салтыков принадлежал к старомосковскому боярскому роду Морозовых-Салтыковых. Службу он начал еще при Иване Грозном в 1580 г. полковым воеводой. Однако служебные назначения очень часто считал умалением родовой чести и затевал местнические споры: в 1581 г. — с В. В. Головиным и князьями И. С. Турениным и М. В. Ноздреватым; в 1582 г. — с тем же В. В. Головиным, Г. Ф. Колычевым и князем В. М. Лобановым-Ростовским; в 1585 г. — с князем P. A. Тюменским и князем А. Д. Хилковым (оба князя выиграли спор). Всего таких споров было 21, намного больше, чем у обычных представителей знати. Это говорит о том, что М. Г. Салтыков обладал непомерными амбициями и постоянно был недоволен тем местом, которое занимал при царском дворе. Это обстоятельство, видимо, и толкало его на частые измены тому или иному государю.
Первый думский чин Салтыков получил при Федоре Ивановиче — окольничество в 1590 г. В 1595 г. он входил в состав посольства, подписавшего Тявзинский мир со Швецией. В 1598 г. был отправлен на воеводство в Рязань. Царь Борис доверил ему руководство Панским приказом и в 1601 г. отправил послом в Речь Посполитую и потом присвоил ему боярский чин. После этого Салтыков начал выполнять дипломатические дела, относящиеся к царской семье, например, в 1602 г. встречал жениха царевны Ксении датского принца Иоганна. Это свидетельствовало о его особо приближенном положении к Б. Ф. Годунову. Но это не помешало Михаилу Глебовичу перейти под Кромами на сторону Лжедмитрия I и потом верно служить самозванцу. За это царь Василий Шуйский сослал его на воеводство в Орешек, потом Иван-город. Здесь в начале 1609 г. Салтыков пытался помешать переговорам М. В. Скопина-Шуйского со шведами, поскольку сам присягнул Лжедмитрию II. Перебравшись в Тушинский лагерь, Михаил Глебович вскоре предал лжецаря и вступил в сговор с поляками, желавшими сдать самозванца польскому королю. Салтыков стал главным разработчиком проекта избрания на московский престол королевича Владислава. В январе 1610 г. он ездил под Смоленск для заключения договора с Сигизмундом III по этому вопросу. После этого он стал верным сторонником короля и активно проводил его политику в Москве после свержения В. И. Шуйского. В феврале 1611 г. он отправился с боярскими грамотами под Смоленск и остался в королевской ставке. Затем он переехал в Польшу и вошел в состав двора нареченного королевича Владислава. В 1618 г. он скончался.
Хотя патриарх и не подписал грамоты ни к королю, ни к смоленским послам и воеводе М. Б. Шеину, бояре отправили их под Смоленск за своими подписями. В них содержалось их согласие «во всем полагаться на королевскую волю»: сдать полякам Смоленск, целовать крест не Владиславу, а самому Сигизмунду. Это было настоящим предательством национальных интересов, но большая часть «седьмочисленных» бояр почему-то не хотела этого понимать.
Митрополит Филарет, В. В. Голицын и М. Б. Шеин тут же заметили отсутствие под грамотами подписей Гермогена, И. М. Воротынского и A. B. Голицына. Это говорило о том, что во временном правительстве остались настоящие патриоты и что выполнять указания, изложенные в данных грамотах, не следует. Об этом смоленские послы сразу же заявили королю во время возобновленных переговоров. Они вновь повторили: «Будет даст на Московское государство сына своего, и креститься в православную христианскую веру, и мы ему государю рады; а будет на тое королевскую волю класться, что королю крест целовати и литовским людем бытии в Москве, и тово у нас и в уме нет; рады пострадать и помереть за православную христианскую веру». (ПСРЛ. Т. 14. С. 107.)
Сопротивление послов настолько возмутило короля, что он приказал 26 марта арестовать их и приставил к ним стражу. Через некоторое время их отвезли в Польшу, где они оказались в заточении до середины 1619 г.
Тем временем по всем городам ширилось патриотическое движение. Вскоре определились города, которые смогли сформировать наиболее крупные ополченческие отряды.
В Рязани П. П. Ляпунов смог мобилизовать дворян, детей боярских, всяких служилых людей, а также привлек на свою сторону некоторых атаманов и казаков, которые раньше служили Тушинскому вору. Вместе с отрядом он отправился в Коломну, где был назначен сход с другими ополченцами.
В Калуге сформировался почти целый полк во главе с боярином князем Д. Т. Трубецким. В него вошли все представители двора Лжедмитрия II и служившие ему дворяне и дети боярские из разных городов.
Дмитрий Тимофеевич Трубецкой
Д. Т. Трубецкой принадлежал к знатному роду князей Гедиминовичей, которые перешли на службу к московским князьям. Отец Дмитрия, Тимофей Романович, был видным боярином при дворе царя Федора Ивановича и Б. Ф. Годунова. В 1604 г. началась и придворная карьера самого Дмитрия Тимофеевича — в возрасте 16 лет он получил должность стольника при малом дворе царевича Федора Борисовича. В будущем он должен был войти в ближнее окружение нового царя. Но этим планам не суждено было сбыться. Федор Борисович был свергнут и убит. Взошедший на престол Лжедмитрий I не приблизил к себе князя Дмитрия, он остался в прежнем чине. Ничего не изменилось для Трубецкого и после воцарения В. И. Шуйского — тот возвышал лишь своих родственников и любимцев. Ущемленное самолюбие, видимо, толкнуло молодого князя на измену царю Василию. Во время битвы на Ходынке осенью 1608 г. он перешел на сторону Лжедмитрия II. Самозванец высоко оценил поступок Трубецкого и тут же присвоил ему боярский чин и поставил во главе Стрелецкого приказа в своем правительстве. В благодарность Дмитрий Тимофеевич остался верен ему до конца — последовал за «цариком» в Калугу и даже ввел свою мать в свиту Марины Мнишек.
После гибели Лжедмитрия князь остался в Калуге, не желая служить полякам. Поэтому он с энтузиазмом воспринял призыв Ляпунова к объединению и борьбе с интервентами за Веру и Отечество. В феврале 1611 г. во главе большого отряда, состоявшего из бывших соратников Тушинского вора, он выступил к Коломне. Там все ополченцы объединились и вместе выработали план изгнания поляков из Москвы.
