Сергей Войтиков - Высшие кадры Красной Армии 1917-1921
Такова формальная сторона строительства погранохраны под руководством комиссара военной цензуры. Но для понимания неформальной стороны, отражённой в прилагаемом документе, следует привести краткие биографии некоторых упомянутых в нём лиц, а также — пояснения к отдельным описанным там эпизодам.
Главный обвиняемый на процессе, бывший Главный комиссар Исаак Соломонович Плотников, родился 11 февраля 1888 году в Одессе[1209]. Хотя в некоторых документах указывается, что он «сын купца»[1210], сведений о родителях по печатным городским справочникам выяснить не удалось. Старший брат М.С. Плотников — гораздо более известная личность, чем обвиняемый. Этот Моисей Шлиомович Плотник родился также в Одессе 13 октября 1874 года, в 1893 году закончил 2-ю Одесскую мужскую гимназию, отделение математических наук физмата одесского Новороссийского университета (1897 г.), механическое отделение Петербургского технологического института (1901 г.)[1211]. Далее поступил на частный завод Лесснера, изготовлявший тогда минное вооружение. Работал приблизительно до 1906 года инженером, а затем в 1906–1907 годах был назначен сперва помощником директора, а затем директором»[1212]. Сначала он «…казался даже революционно настроенным, жил скромно, занимал двухкомнатную квартиру в Лештуковом переулке. Поднимаясь по служебной лестнице, молодой инженер быстро менялся. Женитьба на дочери председателя правления ускорила его карьеру»[1213]. В этот же период жизни М.С. Плотников перешёл в христианство — видимо, в связи с женитьбой, для социального продвижения[1214]. Деятельность его как директора можно назвать блестящей. Плотников сократил издержки производства, причём не считаясь с забастовочной борьбой (сократил фонд заработной платы, а в 1913 году во время 102-дневной забастовки и вовсе объявил локаут). Наконец, в 1909–1912 годах предприимчивый Михаил Сергеевич провёл полную реконструкцию «Нового Лесснера», в результате чего тот превзошёл «Старый Лесснер» (заводоуправление у них было общим). Источником дохода предприятия были полученные Плотниковым прибыльные заказы на минное вооружение и артиллерийское оборудование для флота (во время Первой мировой войны в 1916 году на заводе работало уже 8 тыс. человек), с 1909 года общество стало платить всё возрастающие дивиденды своим акционерам[1215].
Дальнейшая дореволюционного биография Плотникова стала историей поразительного успеха. В 1911–1912 годах он выступил инициатором создания акционерного общества «Ноблесснер» для постройки подводных лодок для Балтийского флота (партнёр, Э.Л. Нобель, на своём механическом заводе производил двигатели Дизеля, имел патент и право продажи лицензий на них[1216]), с поддержкой также Петербургского учётного и ссудного банка. В связи с возобновлением программ морских вооружений Морское министерство проводило конкурс на подводную лодку для Балтийского флота, причём лучшие шансы имели подводные лодки конструкции И.Г. Бубнова (сходные лодки уже наметили и для Чёрного моря). Воспользовавшись конфликтом Бубнова с начальником казённого Балтийского завода и увольнением, Плотников через его брата Г.Г. Бубнова, также инженера-технолога, передал конструктору идею о создании частного завода по исполнению заказа на подводные лодки, а затем свёл И.Г. Бубнова с Э.Л. Нобелем. Лодка Бубнова победила на конкурсе, АО «Ноблесснер», куда перешёл работать И.Г. Бубнов, построило новый завод в Ревеле, приступило к производству подлодок, но запаздывало по срокам, и в условиях начавшейся Первой мировой войны часть заказа была передана казённым заводам; однако, несмотря на это, АО получило большой заказ на сборку американских подлодок системы Голланда.
«…Организатором он оказался неважным… сила его была в другом, — характеризовал Плотникова И.Г. Бубнов, — я прямо поражался, как близко стоит он к жизни министерства. По целому ряду интересующих его вопросов он знал решительно всё, что делается и говорится в министерстве, он знал мнения десятков лиц по этим вопросам и, точно расценивая влияние каждого из них, по-видимому, умел предсказывать результат». «Он сумел распространить такое влияние в морском ведомстве и так действовать в отношении других заводов, что я думаю, не ошибусь, если скажу, что раздача ведомством разных заказов фирмам производилась если не с его согласия, то с его ведома», — жаловался позднее представитель Путиловского и Невского заводов при морском министерстве генерал-майор в отставке Г.Ф. Шлезингер. По словам бывшего директора Путиловского общества и предшественника Плотникова на посту директора-распорядителя Общества «Г.А. Лесснер» Л.А. Бишлягера, «Плотников был у [морского министра И.К.] Григоровича настолько своим человеком, что влиял даже на все высшие назначения в этом министерстве»[1217]. В более крупном предприятии, в связи не с малой, а уже с большой судостроительной программой морского ведомства, в Русском акционерном обществе артиллерийских заводов (РАОАЗ), М.С. Плотников стал одним из четырёх директоров, отвечая за оборудование[1218]. Русском акционерном обществе артиллерийских заводов, которое согласно контракту с правительством от 7 сентября 1913 года строило завод по производству морских орудий в Царицыне (в том числе, калибром крупнее, чем могли производить казённые заводы, т.е. 14 и 16), было представителем английской фирмы Виккерс, которая должна была поставлять такие орудия до завершения строительства, и было связующим звеном между двумя российскими банковскими синдикатами — Петербургским международным (т.е., применительно к судостроению — «Руссуд-Наваль» и другие предприятия, получившие ранее в 1911 году казённые заказы и реконструкцию верфей в г. Николаев) и Петербургским учётным и ссудным банками (соответственно — «Г.А. Лесснер», «Л. Нобель», «Ноблесснер»), что отражалось в смешанном составе правления. Хотя из-за начавшейся войны РАОАЗ, как и «Ноблесснер», постоянно срывало сроки постройки, оно получило заказ на артиллерийские орудия уже от военного ведомства. Заказ стал исполняться после передачи части оборудования группе сормовско-коломенских заводов, в результате в начале 1916 года встал вопрос о выкупе Царицынского завода в казну[1219].
В дополнение к способностям налаживать связи М.С. Плотников с помощью своих партнёров из Петербургского учётного и ссудного банка сделался и ловким финансовым дельцом: в 1913 году лидеры «кулисы» (биржевиков, не принадлежавших к «паркету», т.е. Фондовому отделу Петербургской биржи, и занимавшихся торговлей ценными бумагами в обход его правил) назвали общество «Ноблесснер» среди других АО, акции которых были выведены на рынок банками с большой выгодой для учредителей, так как вскоре упали ниже номинала[1220] (т.е. им удалось профинансироваться, обыграв спекулянтов).
Богатство и статус не заставили себя ждать: уже к 1913 году М.С. Плотников, проживая на Сампсониевской наб., 3 (неподалёку от заводов Лесснера) стал владельцем дома по адресу Эртелев пер., 7 (неподалёку от зданий Государственной канцелярии и газеты «Новое время»), а к 1915 году (проживая: Лицейская, 5) он стал также владельцем домов на углу Большого Сампсониевского проспекта и Выборгской ул., 25/1 (неподалёку от домов, принадлежавших Нобелям — № 29 и 31), также — Большого Сампсониевского проспекта и Нюстадской ул. 6/За и на Надеждинской ул., 47. Если в 1913 году он числился в справочнике только директором акционерного общества «Г.А. Лесснер», то в 1915 году он уже директор также и общества «Ноблесснер», РАОАЗ, Акционерного общества торпедных заводов «Русский Уайтхед», Механического завода «Феникс», председателем правления электромеханического завода «Вольта» (Ревель), член совета Российско-американской резиновой мануфактуры «Треугольник», а к 1917 году — ещё и председателем правления Русско-американского торгово-промышленного общества и директором правления Петроградского учетного и ссудного банка[1221], председателем правления АО «Саломас» (по изготовлению растительных жиров), также — член правления и акционер общества Пермских механических заводов (филиал заводов «Лесснер»), Южно-Сибирского общества горных и металлических заводов, АО «Сормово», Брагорского лесопромышленного общества, Южнорусского общества канатной промышленности; одну только свою недвижимость в Петербурге он оценивал в 6 млн рублей, и дом с землёй в Ялте — в 500 тыс. рублей[1222].
Влияние Плотникова в Морском министерстве, возможно преувеличенное недоброжелателями, скорее всего, было следствием именно его связей в финансовом мире: он консультировал моряков по вопросам биржевой игры («…большая часть морских чинов разговаривала со мной по поводу биржи и дел отдельных предприятий»). Товарищ морского министра М.В. Бубнов (однофамилец братьев Бубновых) подтвердил, что «выиграл около 50.000 рублей» на приобретении 600 акций общества «Ноблесснер»[1223]. Заслуживает внимания и другой возможный источник его влияния — биржевая игра военного министра В.А. Сухомлинова, однако он требует дальнейшей проверки[1224]. На наличие у Плотникова и его партнёров-финансистов связей в Военном министерстве именно в период Сухомлинова указывает тот факт, что он участвовал в заседаниях только майского Особого совещания по обороне государства (ОСОГ — вместе с Н.Д. Лесенко, Э.Л. Нобелем и Я.И. Утиным)[1225]. Но его «морские связи», видимо, преобладали. Так или иначе, период до Февраля 1917 года можно оценить как пик карьеры М.С. Плотникова — «за свою энергичную и полезную деятельность, по ходатайству морского ведомства [он] удостоен чина статского советника»[1226].
