Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди
Новый император Исаак II из старинного рода Ангелов восстановил все привилегии венецианцев, генуэзцев и пизанцев, но это ему не помогло. Сотрясаемая мятежами страна пошла вразнос, и от неё отделились Болгария и Сербия, а Исаака сверг и ослепил старший брат, провозглашённый императором Алексеем III. Тем временем крестоносная братия собралась в очередной поход против мусульман. Поскольку денег для уплаты Венеции за перевозку в Палестину не хватало, благочестивым католикам предложили разгромить единоверцев из Зары (ныне хорватский Задар), торговцы которого имели наглость соперничать с венецианскими. Зару захватили и разграбили 24 ноября 1202 года. Папа римский Иннокентий III сгоряча отлучил воинство от церкви, но потом смягчился. Надо же кому-то Иерусалим у мусульман отбивать да еретиков-альбигойцев во Франции рубать!
Пока крестоносцы разоряли Зару, туда прибыл сын Исаака очередной Алексей и предложил восстановить на престоле славный род Ангелов. Взамен братве обещалось 200 000 марок золотом, 10 тысяч воинов для участия в походе и снабжение флота всем необходимым в течение года. Воины Христовы пришли в восторг, и 18 июля 1203 года Константинополь пал. Бездарный Алексей III, несмотря на численное превосходство гарнизона, трусливо сбежал из города. Сопротивление оказали в основном английские, датские и пизанские наёмники, но после исчезновения императора они стали грабить город вместе с захватчиками.
Вернувшийся на престол слепой Исаак II и его отпрыск-соправитель, коронованный как Алексей IV, смогли собрать половину суммы, залезая в том числе и в карманы подданных. Те сильно разозлились, и, воспользовавшись всеобщим озверением, отца с сыном сверг их собственный протовестиарий (смотритель за дворцовым гардеробом), провозгласивший себя императором Алексеем V. Узнав, что денег больше не будет, крестоносцы с венецианцами 13 апреля 1204 года вторично взяли город, разграбили его дочиста, перерезали всех попавшихся под горячую руку и, забив на Иерусалим, провозгласили захваченные земли Латинской империей. Его первым правителем стал граф Фландрии Балдуин, а дож Венеции Энрико Дандоло присоединил к родной республике острова Крит и Эвбею, Эгейский архипелаг и ещё города Корон (ныне Корони) и Модон (Метони) на Пелопонесском полуострове. Иннокентий III поначалу картинно возмутился, но, предвидя долю немалую и перспективы подчинения Риму Православной церкви, сменил гнев на милость. Сбежавший Алексей V решил взять реванш с помощью Алексея III, но тот его ослепил и выдал оккупантам, которые казнили слепца за убийство Алексея IV.
Без сомнения, крестоносцы, венецианцы и примкнувший к ним папа Иннокентий — натуральное сборище разбойников. Одако и византийцы не только не являются жертвами коварного нападения, но и сами привели врагов в родной город, предварительно обессилив его кровавыми междоусобицами.
Провокация нациста Плифона
В 1261 году византийцы отбили Константинополь и восстановили державу, хотя и в сильно урезанном виде. Часть её бывших земель занимали болгары, сельджуки и крестоносцы, а в Эпире и Трапезунде (сейчас турецкий Трабзон) сидели собственные греческие правители. И по словам Шевкунова, именно греческий национализм империю и погубил.
«Идею нации, а затем и национального превозношения византийцы, а точнее византийские греки, которые, без сомнения, были государствообразующим народом в Византии, позаимствовали у европейцев, которые сами жили в небольших национальных государствах, построенных на этническом принципе. Например, Франция, немецкие государства, итальянские республики… Национальное устройство было правильно и хорошо для них, но всё дело было в том, что Византия была не этническим государством, а многонациональной империей — и в этом заключалось принципиальное отличие. 100 лет византийские греки боролись с этим искушением и не давали себя сломить. “Мы все ромеи — православные граждане Нового Рима”, — заявляли они.
Надо заметить, что происходили все эти процессы в самом начале эпохи, названной историками Возрождением — всемирным воссозданием именно национальной, эллинско-греческой, языческой идеи. Тяжело было грекам не соблазниться этим западноевропейским Ренессансом, не впасть в искушение перед восторгом и пиететом европейцев, млевших от культуры их великих предков.
Первой поддалась тогдашняя интеллигенция: просвещённые византийцы начали ощущать себя греками. Пошли националистические движения, отказ от христианских традиций, и, наконец, при императорах Палеологах имперская идея уступила место узкоэтническому греческому национализму. Но предательство имперской идеи не прошло даром: националистическая лихорадка разодрала империю, и она быстро была поглощена соседней исламской державой.
Апологет эллинистического национализма учёный либерал Плифон так надменно писал императору Мануилу II: “Мы, которыми вы повелеваете и управляете, — греки по происхождению, как об этом свидетельствуют язык и унаследованное нами образование! ” Такие слова были немыслимы ещё за 100 лет до этого. Но Плифон написал их накануне падения Константинополя, в котором жили уже не ромеи, а греки, армяне, славяне, арабы и итальянцы, враждующие друг с другом.
К слову, надменность греков привела к тому, что славян в империи стали дискредитировать. Этим Византия оттолкнула от себя болгар и сербов, которые реально могли помочь в борьбе с турками. Кончилось всё тем, что народы некогда единой Византии принялись враждовать друг с другом.
Запад не преминул воспользоваться новой смутой: сербов и болгар стали старательно убеждать, что греки столетиями угнетают их национальную самобытность. Были спровоцированы несколько настоящих революций, и, наконец, при помощи экономических и военных рычагов Запад настоял на отделении сербов и болгар от Византии и присоединении их к объединённой латинской Европе. Те полезли: “Мы тоже европейцы!” — вдруг осознали они. Запад наобещал им материальную и военную помощь, но, конечно же, обманул и цинично бросил их перед собой на пути турецких орд. Преданные Западом балканские народы на долгие столетия оказались под жесточайшим турецким игом. А Византия уже ничем не могла помочь. Национальное превозношение сыграло самую скверную роль для империи».
Правившая Византией в 1261–1453 гг. династия Палеологов и живший в 1360–1452 гг. философ Георгий Плифон никак не могли способствовать отделению от империи Болгарии и Сербии. Потому что те отделились от неё гораздо раньше. Болгария, завоёванная византийцами в 968—1018 гг., освободилась от власти Константинополя после победоносного восстания 1185–1187 гг. Его причиной стали не происки Запада, а рост налогов для пополнения промотанного императором Исааком II бюджета. За последующие два десятилетия под скипетром болгарских царей оказались все земли, населённые соплеменниками. В 1190 году императору Исааку пришлось признать независимость Сербии и её правителя Стефана Немани. Наконец, в 1204 году ослабевшую империю завоевали крестоносцы, о вторжении которых архимандрит сочиняет столь же «правдивые» байки.
К моменту падения Константинополя некогда многоплеменная империя стала именно национальным греческим государством, и таковым оставались её осколки: Никейская империя, Трапезундская империя и Эпирский деспотат. Выбив захватчиков из Константинополя 14 августа 1261 года, правитель Никеи Михаил VIII Палеолог правил почти исключительно греческими землями, как и его преемники.
