Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд
Ещё до принятия законов об иностранцах и подстрекательстве к мятежу некоторые южные республиканцы думали о том, как защитить свободу и секционные интересы Юга от растущей власти национального правительства. Весной 1798 года Джон Тейлор, который быстро становился совестью республиканской партии, написал Монро и Джефферсону о своих опасениях. Если не остановить федералистов, говорил Тейлор, «южные штаты потеряют свои капиталы и торговлю, и… Америка обречена на войну, постоянные армии и деспотичное налогообложение». Тейлор даже поднял вопрос о том, что некоторые южные штаты могут выйти из состава Союза. В ответ Джефферсон попытался успокоить Тейлора. Господство федералистов было неестественным и временным. «Немного терпения, — писал Джефферсон в своём знаменитом письме от 4 июня 1798 года, — и мы увидим, как царствование ведьм пройдёт, их чары будут сняты, а народ обретёт истинное зрение и вернёт своё правительство к его истинным принципам».
Однако после принятия летом 1798 года Закона об иностранцах и подстрекательстве к мятежу Джефферсон изменил свою точку зрения, тем более что он видел, как федералисты прибегают к всевозможным коварным приёмам, чтобы поддержать свою популярность. Обычно сангвинический вице-президент впал в отчаяние. Он думал, что если эти законы будут приняты американским народом, то Конгресс в следующий раз разрешит президенту служить пожизненно, что станет первым шагом к тому, чтобы сделать этот пост наследственным, а затем учредит пожизненное членство в Сенате. Некоторые федералисты, по его мнению, даже хотели восстановить власть Георга III над американским народом. Он считал, что нападение федералистов на свободу прессы было прелюдией к нападению на свободу религии; отрицание свободы прессы «давало духовенству очень приятную надежду на установление определённой формы христианства в США». С некоторым основанием он даже опасался, что «наш Буонапарте» Гамильтон с новой армией может вторгнуться в Виргинию, чтобы подавить инакомыслие. На самом деле республиканцы в целом были напуганы тем, что они называли движением федералистов к монархии и войне с Францией, так же как федералисты были напуганы тем, что они называли радикальными усилиями республиканцев по сотрудничеству в переносе Французской революции в Америку.
Федералисты и республиканцы имели законные основания для своих опасений, но их крайняя партийность расколола страну сильнее, чем когда-либо с 1776 года. Федералистская газета в Вирджинии предсказывала «окончательный призыв к оружию со стороны двух великих партий». Республиканец Уильям Бранч Джайлс из Вирджинии надеялся «увидеть отделение этого штата от Всеобщего союза».
Поскольку Конгресс находился под контролем федералистов, вице-президент и республиканцы Юга и Севера считали, что федеральное правительство фактически превратилось в «иностранную юрисдикцию», и стали обращаться к штатам как к лучшему средству противостояния тирании федералистов. Хотя Джефферсон считал, что федеральное правительство стало «более произвольным и поглотило больше общественной свободы, чем даже английское», он полагал, что «правительства наших штатов — самые лучшие в мире, без исключения и сравнения». В штатов можно было найти целостность и решение проблем Америки.
Мэдисону, который с 1797 года находился в отставке в Конгрессе, было предложено баллотироваться в законодательное собрание Вирджинии. Как сказал один республиканец Джеймсу Монро, «сейчас очень важно, и с каждым днём будет всё важнее, обратить особое внимание на законодательные органы штатов и провести в них людей, пользующихся уважением». До того как Мэдисон занял пост в законодательном собрании Вирджинии в 1799 году, он и Джефферсон считали, что должны что-то предпринять для борьбы с действиями федералистов. Считая, по словам Мэдисона, что федералисты стремятся создать консолидированное правительство и «превратить нынешнюю республиканскую систему Соединённых Штатов в абсолютную или, в лучшем случае, смешанную монархию», два лидера республиканцев втихомолку задумали использовать законодательные органы штатов в качестве наиболее эффективного инструмента борьбы с конституционностью законов об иностранцах и подстрекательстве к мятежу. Поскольку они намеревались изложить радикальные конституционные идеи о природе Союза, они хотели, чтобы их авторство оставалось неизвестным, кроме тех, кто будет представлять их законодательные резолюции. Хотя в 1798 году Мэдисон и Джефферсон не думали в первую очередь о защите рабства, их идеи — «дух 98-го года» — несомненно, заложили основу для доктрин нуллификации и прав штатов, которые позже использовались для защиты рабства и самобытности Юга в период, предшествовавший Гражданской войне.
В своём проекте резолюции штатов, который предназначался для законодательного собрания Вирджинии, но вместо этого попал в законодательное собрание Кентукки, Джефферсон описал Конституцию как «договор» между несколькими штатами, в котором каждый штат оставляет за собой право объявлять акты федерального правительства, превышающие делегированные ему полномочия, в данном случае законы об иностранцах и подстрекательстве, «недействительными и не имеющими силы» в пределах юрисдикции этого штата. Джефферсон назвал это средство защиты от неправомерных действий федерального правительства «нуллификацией», но, к счастью для его последующей репутации, законодательное собрание Кентукки удалило этот провокационный термин, когда приняло проект Джефферсона в ряде постановлений, изданных в ноябре 1798 года.
Резолюции, подготовленные Мэдисоном и опубликованные законодательным собранием Вирджинии в декабре 1798 года, были несколько менее радикальными, чем у Джефферсона, особенно в том, что касается концепции договора как следствия коллективных действий людей в каждом штате; похоже, Мэдисон рассматривал свои резолюции скорее как протесты, чем как акты аннулирования. В частности, он возражал против идеи Джефферсона о том, что законодательное собрание штата может объявить неконституционные акты недействительными. «Ты когда-нибудь тщательно обдумывал различие между властью штата и властью законодательного органа в вопросах, касающихся федерального пакта?» — спрашивал Мэдисон своего друга. Поскольку Мэдисон считал, что штат, под которым он подразумевал сам народ, является «высшим судьёй нарушений», законодательному органу не пристало осуществлять такие полномочия; они должны принадлежать конституционному конвенту, поскольку именно он «является органом, с помощью которого был заключен договор». В отличие от Джефферсона, который в 1787–1788 годах находился за пределами страны, Мэдисон присутствовал при её создании и никогда не забывал, что Конституция ратифицируется конвентами штатов, а не законодательными собраниями штатов. В Америке, в отличие от Англии, по его словам, «народ, а не правительство, обладает абсолютным суверенитетом. Законодательная власть, как и исполнительная,
