Виктор Кожемяко - Деза. Четвертая власть против СССР
Наконец, не надо забывать, что Германия на нас напала не одна. Всего к 1941 году в Германии под ружье было поставлено 7 миллионов 400 тысяч человек. Вдоль западной границы СССР – от Белого моря до Черного – было выставлено 5,5 миллиона. Из них далеко не все были немцами. Это были финны, румыны, хорваты, словаки, венгры, австрийцы. С осени 1941 года добавились итальянцы (сначала экспедиционный корпус, а потом – 10 дивизий) и испанцы. Даже из Франции прибыл 10-тысячный «Антибольшевистский легион». Кстати, когда подсчитывают наши и немецкие потери и говорят, что, мол, «немцы меньше потеряли, потому что лучше воевали», как-то «упускают из виду» германских союзников. Не учитывают их погибших. Но они ведь тоже воевали и убивали, а не на экскурсию приехали.
Далее. Кроме нейтральных Швейцарии и Швеции, а также воюющей Англии, остальные страны Европы были либо завоеваны и оккупированы Германией, либо стали германскими сателлитами. Да и шведские предприятия загружались немецкими заказами. Проще говоря, почти вся Европа работала на фашистскую Германию. К 1941 году немцы обладали совокупными мощностями по производству стали объемом в 32 миллиона тонн, 400 миллионов тонн угля. У нас было значительно меньше. У немцев не было своей нефти, но они использовали румынскую. На работу в германской промышленности были насильственно вывезены более 3 миллионов человек! И работали они фактически «за так». Немцы воспользовались военными и продовольственными запасами оккупированных стран, их производственными и транспортными мощностями, всеми их ресурсами. То есть мы воевали не только с фашистской Германией, а фактически со всей Европой. Уж это критики Сталина должны бы признать! Чего же удивляться, что мы поколебались под таким мощнейшим ударом. Удивляться надо, что мы его все-таки выдержали.
Юрий Емельянов. Действительно, блицкриг, о котором Гитлер упоминал еще в «Майн кампф», срабатывал с механической точностью в отношении одной европейской страны за другой. Но им это в упрек никто не ставит. А мы должны отвечать за все. Сколько написано про панику, которая у нас царила среди подвергшегося нападению населения. Да в любой стране во время нападения немцев царили паника, хаос и неразбериха! В одной Франции под ударами немецких войск беженцами оказались 5 миллионов человек. А правительство не знало, что делать и за что хвататься. В СССР, наоборот, именно в первую неделю войны была разработана четкая программа действий – та самая директива от 29 июня 1941 года партийным организациям прифронтовых областей, о которой говорил Сергей Петрович. А 30 июня создается Государственный Комитет Обороны СССР в составе Сталина, Молотова, Ворошилова, Маленкова и Берии.
И уже 3 июля Сталин выступает по радио с одной из самых волнующих речей, которые он когда-либо произносил. Если сравнить эту речь с его выступлением перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года, то мы увидим много совпадений, особенно по поводу той угрозы, которую несет миру Германия. Этот факт подтверждает мысль о том, что Сталин был психологически готов к войне и полностью осознавал ее характер и последствия. В речи Сталина от 3 июля были выдвинуты такие важные положения, как программа эвакуации населения и промышленности, программа развертывания партизанского движения, мобилизации всех советских граждан на отпор врагу. Сталин дал определение войне с нашей стороны как освободительной, всенародной, Отечественной. В то же время, говорил он, мы придем на помощь тем народам, которые борются с гитлеровцами, страдают под фашистским игом. Фактически он заложил программу будущего мирового антигитлеровского объединения. Это очень серьезный документ. Пожалуй, ни один из ведущих мировых лидеров так глубоко не проанализировал характер войны и перспективы дальнейшего развития мира. И никакого благодушия, никакой паники.
Ярослав Листов. Если уж говорить о панике, то взглянем на то, как разворачивались события на Западе до 22 июня. Первыми, кто бежал от немецких войск в Норвегии, были сотрудники муниципалитетов. А из Парижа первыми бежали парламентарии. Наш управленческий аппарат был большим и поэтому трудным для мгновенной перестройки. Но 22 июня местные партийные и советские органы в целом действовали очень грамотно и ответственно. Когда из населенных пунктов уходили жители, там зачастую до конца оставались только работники Советов и парторганов, и они старались организовать планомерную эвакуацию населения, предприятий, ценного имущества. Именно благодаря хорошей организации наши беженцы не мешали продвигаться войскам – население отходило, как правило, по проселочным дорогам. А вот, например, во Франции контрнаступление было остановлено колоннами беженцев, хлынувшими по шоссе навстречу своим войскам.
План первоочередных мероприятий был выработан очень быстро
Юрий Емельянов. Решение об эвакуации населения, промышленных предприятий, ценностей и т.п. было принято еще 24 июня. Как уже говорилось, был создан соответствующий Совет по эвакуации, его возглавил Каганович. Через три дня принимается решение о вывозе ценностей Алмазного фонда и Оружейной палаты Московского Кремля. Так использовалось одно из преимуществ нашей страны – ее огромная территория. Но без соответствующей организации, дисциплины и согласованности всех ведомств, особенно в экстремальных условиях военных действий, планомерную эвакуацию организовать было бы невозможно. И вот 27 июня принимается постановление Совнаркома о порядке вывоза и размещения населения и ценного имущества. Это постановление было дополнено директивой ГКО от 7 августа – о том, что преимущество в эвакуации и размещении на новом месте отдается предприятиям, выпускающим вооружение, предприятиям цветной и черной металлургии и им подобным.
Кстати, напомню: вся предвоенная политика СССР в хозяйственной области была связана с созданием второй промышленной базы за Уралом и развитием зернового хозяйства в Поволжье, чтобы иметь на случай войны промышленность и продовольственное производство подальше от границ. В течение июня – октября с Украины было эвакуировано более 400 предприятий. Еще до начала блокады эвакуируются более 90 крупных предприятий из Ленинграда. Из Москвы и Московской области было переправлено на восток более 500 предприятий союзного и союзно-республиканского подчинения. Всего же в июле – ноябре 1941 года перебазировано на восток 1523 предприятия, из них свыше 1300 – военного назначения. По железным дорогам во второй половине 1941 года эвакуировано свыше 10 миллионов человек. Ни до того, ни после история войн не знала таких масштабов перемещения промышленности и людей в столь короткие сроки!
Позволю себе привести пример из воспоминаний моего отца, Емельянова Василия Семеновича. Осенью 1941 года он получил мандат Государственного Комитета Обороны за подписью Сталина, где говорилось, что он является уполномоченным ГКО на Челябинском заводе по производству танков и на него возлагается обязанность выполнять и перевыполнять программу по производству корпусов танков. А там еще ничего не было налажено. Там только начинали монтировать оборудование эвакуированного ленинградского завода. Что мог сказать отец монтажникам? Что положение тяжелое, что немцы подступают к Москве, что фронту нужны танки. Те попросили его подождать и стали совещаться. Через некоторое время подошли и сказали: отдыхать и питаться будем на рабочем месте, чтобы не терять времени на хождение туда-сюда, прерываться на отдых будем тогда, когда руки уже не будут держать инструмент, постараемся закончить монтаж за 17 дней. Они все закончили за 14 дней. Хотя по технормам мирного времени на эту работу требовалось полгода!
И тогда такой труд в тылу был скорее правилом, чем исключением. В результате именно таких усилий (и не будем забывать, что значительную часть рабочих составляли женщины и подростки) на Урале в 1942 году по сравнению с 1940 годом производство увеличилось в 2,8 раза, в Поволжье – в 3,1 раза, в Западной Сибири – в 2,3 раза. В приказе от 23 февраля 1943 года Сталин отмечал, что гитлеровская Германия имела в начале войны техническое превосходство над Красной Армией, но за 20 месяцев войны это превосходство было ликвидировано благодаря самоотверженному труду советских рабочих, техников и инженеров.
Ярослав Листов. Из истории эвакуации промышленных предприятий в других странах известно, что в момент эвакуации предприятие не работало. А вот, скажем, на примере Химкинского авиационного завода можно видеть иное. За два месяца, когда завод перебазировался в Ташкент, на новом месте было произведено 100 самолетов, а в Химках – еще 150. То есть завод не останавливался. И это было характерно для большинства наших эвакуированных предприятий. На новом месте производство зачастую начинали почти сразу, едва сгрузившись, не теряя ни часа…
