Ким Маккуарри - Последние дни инков
Бингхему также было хорошо известно, что в Писаке и Оллантайтамбо имелись не только пролеты гигантских террас, помимо них, поблизости там находились масштабные и весьма эффектные по своему виду руины. И вблизи Торонтоя Бингхем обнаружил «примечательные руины, — возможно, некогда это была резиденция какого-то инкского аристократа». Но у Бингхема была полученная из достоверных источников информация о том, что и здесь должны были иметься руины.
«Мы карабкались по стенам террас, сквозь густые бамбуковые заросли, — наш гид решил, что это самый удобный путь, в этом я был с ним не вполне согласен. Затем маленький мальчик посоветовал нам начать восхождение на крутой холм. Один сюрприз сменял другой с головокружительной скоростью. Мы подошли к гигантской лестнице, выложенной из огромных гранитных блоков. Затем мы прошли по тропинке, выйдя к расчищенному от деревьев и кустарника участку, где индейцы разбили небольшой огород. Неожиданно мы очутились перед развалинами двух самых красивых и удивительных древних строений, которые мне доводилось видеть в Америке. Стены их были выложены из красивейшего белого гранита. Они состояли из циклопического размера блоков, каждый из которых по своей высоте превышал человеческий рост. Это зрелище совершенно зачаровало меня… Я едва мог поверить своим глазам, осматривая самые крупные блоки, расположенные в нижней части строений, — по моим оценкам, каждый из них должен был весить от десяти до пятнадцати тонн. Сможет ли кто-нибудь поверить в мои находки? Но в этой местности, описания которой обычно не отличаются большой точностью, у меня был при себе хороший фотоаппарат, и солнце в этот день светило ярко».
На протяжении следующих пяти часов группа Бингхема следовала вдоль вершины горного хребта, осматривая все встречавшиеся на их пути руины. Бингхем, у которого был при себе фотоаппарат «Кодак» и складной штатив, делал первые фотоизображения этого места, название которого позднее войдет в широкий обиход, как «Мачу-Пикчу», или «Старый Пик». Исключительно педантичный во всем, Бингхем записывал комментарии ко всем своим фотографиям:
«В составе некоторых каменных строений присутствует глина. Некоторым придана аккуратная прямоугольная форма, как в Куско. Красиво сделанные ниши, как в Оллантайтамбо. Множество цилиндрических деталей — внутри и вовне. По своему стилю интересней, чем в Чок… Виды с обеих сторон. Все это место крайне труднодоступно».
Точно так же, как и в Чоккекирау, Бингхем убежден, что он не первый обследовал местные руины. На стене одного из инкских храмов Бингхем обнаружил написанное древесным углем имя уже побывавшего здесь посетителя: «Лисаррага, 1902».
Кем бы ни был этот Лисаррага, очевидно, что он посетил Мачу-Пикчу девять лет назад. Бингхем аккуратно занес в блокнот имя этого исследователя и затем продолжил делать свои записи, фотографировать и производить приблизительное картографирование местности. Примерно в пять часов пополудни Бингхем, сержант Карраско и Артеага покинули хижину крестьянина и начали спускаться в нижнюю часть долины, продвигаясь теперь намного быстрее, поскольку гравитация им сопутствовала, а не препятствовала. Вернувшись в лагерь, Бингхем дал Артеаге серебряный соль.
Несмотря на свои позднейшие заявления касательно того, что он сразу понял значимость руин в Мачу-Пикчу, на самом деле в тот день Бингхем испытывал разочарование, поскольку, как ему представлялось, обнаруженные руины были совсем не те, что он искал. Сравнивая то, что он увидел на вершине горного хребта Мачу-Пикчу, со свидетельствами, представленными в хрониках Каланчи, Окампо и Титу Куси, Бингхем обнаружил во всем этом мало сходства.
«Когда я впервые увидел совершенно замечательную цитадель Мачу-Пикчу, расположенную на узком горном хребте на высоте две тысячи футов над рекой, я спросил себя, могло ли это быть то самое место, которое старый солдат Бальтасар де Окампо, член экспедиции капитана Гарсии [де Лойолы, 1572 г.], имел в виду, говоря: „Инке Тупаку Амару резиденцией служила крепость Питкос. Крепость Питкос [Виткос] находится на очень высокой горе, откуда видна огромная часть провинции Вилькапампы. Оттуда открывался вид на обширную плоскую местность, на которой были выстроены грандиозные, величественные здания, возведенные с большим мастерством и искусством, — все притолоки дверей, как главных, так и второстепенных, очень искусно вырезаны из мрамора“. Могло ли „Пикчу“ быть современным вариантом „Питкоса“? Конечно же, белый гранит, из которого выстроены храмы и дворцы Мачу-Пикчу, легко можно принять за мрамор. Трудность в соотнесении описания Окампо и обследованного Мачу-Пикчу заключалась в том, что, осматривая стены строений, глаз никак не мог отдельно выделить там притолоки дверей. Затем, не было никакой „белой скалы над источником“, которая, по словам Каланчи, находилась „вблизи Уитикоса [Виткоса]“. В окрестностях также не обнаруживалось Пукиуры. Вообще каньон Урубамбы по своим географическим параметрам нельзя было соотнести с Уитикосом. Хотя находившиеся там руины и представляли огромный интерес, Мачу-Пикчу не являлся той последней инкской столицей, которую мы разыскивали. Мы все еще не нашли дворец Манко».
На следующий день Бингхем со своей группой продолжил путь; он намеревался продолжать поиски Виткоса и большой белой скалы, расположенной над источником. Бингхем полагал, что если удастся найти два этих места, то можно будет с уверенностью считать, что Вилькабамба находится неподалеку. Бингхем до такой степени не осознавал, что он уже обнаружил руины затерянного города, что его друг Гарри Фут на следующий день после обнаружения Бингхемом Мачу-Пикчу написал в своем дневнике: «Особо писать нечего».
На следующей неделе Бингхем, Фут и Карраско продолжили свои поиски Виткоса и Вилькабамбы, заплатив местным гидам, которые заявили, что они знают местонахождение близлежащих руин, но в результате экспедиционная группа обнаружила очень мало ценного. На протяжении нескольких дней члены группы взбирались по склонам близлежащих гор, но практически каждый раз возвращались с пустыми руками. Постепенно путники продвигались вниз вдоль русла реки Урубамбы, достигнув в итоге фермы Санта-Ана. Бингхем был уверен, что именно в сильно пересеченном восточном предгорье должны находиться два искомых города.
Затем команда двинулась в обратном направлении, вверх по течению реки Урубамбы, и подошла к мосту, мимо которого ранее уже проходила. У местных жителей члены группы узнали, что мост назывался Чукичака. Бингхем сразу же опознал один из древних топонимов, которые он искал: ему было известно, что в XVI в. Бальтасар де Окампо писал: «Они [инки] охраняли мост Чукичака, проложенный через реку Вилькамайю [Урубамбу]. Этот мост открывает путь в провинцию Вилькапампу». Окампо также писал, что испанский генерал Мартин Уртадо де Арбьето, проведший последнюю военную кампанию в 1572 г., в результате которой была разграблена Вилькабамба, и был пленен Тупак Амару, «проделал путь из Куско вдоль речной долины, минуя Юкай и Оллантайтампу [Оллантайтамбо] и проходя через [висячий] мост Чукичака, в провинцию Вилькапампу».
Воодушевленная тем фактом, что был обнаружен «путь в провинцию» Вилькабамбу, команда Бингхема начала медленно двигаться вверх вдоль русла реки Вилькабамбы. К этому времени Бингхем разработал простую, но эффективную стратегию поиска затерянных инкских руин: во-первых, он опрашивал людей, живших в данной местности и исходивших большинство окрестных холмов. Если местные жители заявляли, что им известно местонахождение руин в данной области, Бингхем предлагал жителям денежное вознаграждение в том случае, если они проводят его туда. Во-вторых, Бингхем искал лингвистической поддержки — либо со стороны сержанта Карраско, который, помимо испанского, знал язык кечуа, либо со стороны местных чиновников и землевладельцев, которые также зачастую говорили на обоих языках. Бингхем давно убедился в том, что местные жители намного лучше говорят на древнем инкском языке кечуа, чем на испанском. Для того чтобы получить максимум информации, Бингхем всегда старался задавать вопросы своим информаторам на том языке, которым они лучше всего владеют. Ступив на землю долины Вилькабамбы, Бингхем начал активно использовать свою стратегию.
«Потом мы остановились в Лукме, нас принял у себя местный представитель губернатора [Эваристо] Могровехо. Мы сказали, что заплатим ему соль, или перуанский серебряный доллар, за каждый участок руин, к которому он проведет нас, и два серебряных доллара, если в этом месте окажутся особо интересные руины. Это пробудило в нем предпринимательский инстинкт. Он вызвал к себе своих алькальдов и несколько хорошо информированных индейцев и начал расспрашивать их. Они поведали нам, что в окрестностях „много руин“! Будучи сам практичным человеком, Могровехо никогда не проявлял никакого интереса к руинам. Он увидел для себя возможность не только заработать деньги на достопримечательностях, но также заслужить расположение своего начальства: дело в том, что супрефект Кильябамбы отдал распоряжение своим подчиненным оказывать нам в пути всяческое содействие. Так что Могровехо делал все возможное, чтобы угодить нам».
