Георгий Зуев - Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.
По мнению морских офицеров, контр-адмирал С.Н. Ворожейкин являлся человеком мягким по характеру, недостаточно энергичным и не обладавшим должным авторитетом среди офицеров и гардемаринов. Кроме того, в критический период гражданской войны адмирал скомпрометировал себя в глазах офицеров флота Добровольческой армии, перейдя в 1918 году на службу к гетману «Украинской державы» генерал-лейтенанту П.П. Скоропадскому.
Оскорбленный, капитан II ранга Машуков, фактически отставленный от дел по дальнейшему руководству Морским корпусом, вынужден был подать рапорт командующему Черноморским флотом с просьбой о переводе его на один из действующих военных кораблей. Просьбу офицера удовлетворили – его назначили командиром крейсера II ранга «Алмаз».
Свидетель событий по открытию Морского кадетского корпуса в Севастополе офицер Черноморского флота П.А. Варнек впоследствии вспоминал: «С утра 17 октября 1919 года, после проверки документов, было приступлено к раздаче обмундирования воспитанникам и, ввиду предстоящего официального открытия корпуса, к усиленным строевым занятиям. В старшей гардемаринской роте это пошло неплохо, так как большинство ее воспитанников являлись гардемаринами, прибывшими в Крым из Петроградского Морского училища и прошедшими все азы строевой подготовки.
20 октября 1919 года в присутствии вице-адмирала Ненюкова и контр-адмирала Саблина состоялась церемония торжественного открытия Севастопольского Морского корпуса. После обедни во временной церкви Св. Павла Исповедника и Великомученника Алексия на плацу епископ Вениамин служил молебен. Воспитанники были выстроены покоем, в свободной части поместились съехавшиеся морские офицеры, гости и родители. Потом был торжественный обед, во время которого офицеры устроили овацию капитану 2 ранга Машукову и его долго качали».
Воспитанники Морского корпуса выглядели со стороны довольно странно. Гардемаринов и их ротного командира обрядили в необычную для моряков и недостаточно хорошо пригнанную военную форму пехотинцев английской армии: защитного цвета френчи без погон и брюки, на ногах – тяжелые армейские ботинки и обмотки. Вместо бескозырок гардемарины носили зеленые фуражки с огромным козырьком. Форма не имела каких-либо знаков и эмблем принадлежности гардемаринов к военно-морским силам России. На груди многих гардемаринов поблескивали Георгиевские кресты и памятные знаки одного из легендарных переходов Добровольческой армии. Фельдфебелем гардемаринской роты назначили бывшего воспитанника Морского кадетского корпуса в Петрограде, а в недавнем прошлом – лихого хорунжего казачьей сотни, награжденного двумя Георгиевскими крестами.
Естественно, что воспитанники гардемаринской роты 1919 года значительно отличались от таковых, обучавшихся в столичном Морском корпусе. Вот как характеризует своих подопечных командир гардемаринской роты капитан II ранга Кольнер: «Благодаря тому, что прием в корпус был всесословный, а главное благодаря тому, что он происходил в тяжелых условиях гражданской войны, во времена упадка всякой морали и дисциплины, средний моральный уровень роты был невысок, даже после исключения 20 человек…»
Два года междоусобной гражданской войны, потери и лишения превратили юношей во взрослых мужчин, приучили их к самостоятельности и развили у молодежи критическое отношение ко всему происходящему в мире.
Особенно комично выглядели воспитанники младшей кадетской роты. Их строй всегда вызывал у прохожих улыбки. Ну и как не улыбнуться маленьким солдатикам, одетым в зеленые «безразмерные» френчи, свисавшие до колен подростков. Рукава этих форменных английских мундиров полностью скрывали пальцы рук мальчиков. Синие форменные брюки солдат французской армии оказались для них непомерно велики, и кадеты подвязывали их веревками чуть ли не под мышками. Тяжелые армейские ботинки, прозванные мальчиками «танками», были также несовместимы с размерами детских ног„Они постоянно мешали ходьбе в строю и не позволяли подросткам быстро бегать. И все же, несмотря на недостатки и трудности с экипировкой, воспитанники чувствовали себя прекрасно. П.Я. Варнек отмечал, что «из-под провалившихся до ушей огромных зеленых фуражек, закрывавших носы своими козырьками, выглядывали 130 веселых мордашек, довольных своей судьбой детей. Морской корпус для большинства из них, сирот или потерявших своих родителей, явился чудесным спасением и в моральном, и в материальном отношении. Этим во многом они могут быть благодарны своим воспитателям и педагогам».
В дальнейшем, получив дополнительные кредиты, администрация Морского корпуса сумела перешить и индивидуально подогнать по фигуре новую форменную одежду воспитанников. В качестве парадной формы для кадетов и гардемаринов утвердили английские синие матросские голландки без воротников и черные матросские брюки. Утвержденный «выходной гарнитур» портила зеленая английская фуражка. Правда, со временем гардемарины и некоторые кадеты на свои собственные средства разными путями стали приобретать отечественные русские бескозырки, в которых им разрешалось уходить в отпуск.
Гардемарины особенно остро и болезненно ощущали отсутствие настоящего флотского обмундирования и постоянно мечтали о нем. Они недоумевали, почему матросы Черноморского флота обмундированы по всем уставным правилам, а они продолжают смешно выглядеть в зеленых мундирах английских пехотных частей. Кстати, цвет английской формы стал главной причиной того, что в историю отечественных военно-морских учебных заведений гардемарины Севастопольского Морского кадетского корпуса вошли под названием «зеленые гардемарины».
21 октября в корпусе начались регулярные занятия. Следует отметить, что инспектору классов капитану II ранга А.М. Александрову, энергичному офицеру, не составило особого труда сформировать в короткий срок прекрасный преподавательский коллектив. В 1919 году в Крыму скопились сотни беженцев из многих городов России, где установилась советская власть. Среди них находились известные ученые, педагоги высших учебных заведений, знаменитые профессора и даже академики.
Выгодное расположение Морского корпуса на берегу незамерзающего Черного моря позволяло прекрасно сочетать теоретический курс морского дела с регулярной практикой на боевых кораблях флота. Именно там гардемарины знакомились с техническими особенностями судовых машин, агрегатов и иных корабельных механизмов. Повседневная работа военного порта приобщала воспитанников к реальным особенностям флотской службы не на схемах и учебных макетах, а на конкретных жизненных примерах.
День кадетов и гардемаринов в Севастополе начинался летом побудкой в 6 часов 30 минут утра, а зимой – в 7 часов. После молитвы обе роты пили чай и приступали к строевым занятиям или к выполнению гимнастических упражнений. С 9 до 12 часов проходили учебные занятия в классах, а затем наступало время обеда и послеобеденного отдыха. Занятия обычно заканчивались в 17-18 часов вечера. Очевидцы свидетельствуют, что в 1919 году в Морском корпусе неплохо организовали питание воспитанников. Этому во многом способствовала энергичная деятельность заведующей корпусным пищеблоком госпожи Брискорн, она на своей даче, находившейся неподалеку от корпуса, организовала прекрасную ферму для содержания и разведения свиней, домашней птицы и другой живности, разнообразившей рацион кадетов и гардемаринов. Нередко корпусной камбуз пополнялся продуктами питания, приобретенными не совсем обычным образом. Офицеры флота, воевавшие в частях Добровольческой армии, не забывали о своих будущих коллегах и периодически поставляли им продукты питания. Всем запомнился подарок старшего лейтенанта И.С. Рыкова, тот со своим отрядом отбил у красных на Тендре целое стадо баранов и переправил его морем в морское учебное заведение.
Весь 1919 год прошел в напряженных занятиях. По старой петербургской традиции преподаватели и воспитанники торжественно и весело отметили корпусной праздник 6 ноября.
После рождественских каникул, 7 января 1920 года, занятия в Морском корпусе возобновились. Однако с театра военных действий в город стали поступать неутешительные новости. 6 ноября красные войска заняли Геническ, а 12–го – начали наступление на Перекопский перешеек. Оборонявший Крым генерал Слащев вынужден был отправить на фронт все тыловые воинские подразделения. В Севастополе стало тревожно. Боялись выступления находившихся в подполье местных большевистских боевых отрядов.
На кораблях Черноморского флота не хватало личного состава. Принимая во внимание осложнившуюся обстановку на фронте и постоянные требования командиров кораблей о пополнении, командующий Черноморским флотом принял решение о закрытии Морского корпуса, роспуске кадетской роты и мобилизации на корабли всех гардемаринов. Невзирая на протест директора корпуса о неправомочности подобного приказа, объявленного через голову начальника Морского управления Добровольческой армии, в непосредственном ведении которого находилось учебное заведение, командующему флотом вице-адмиралу Ненюкову все же удалось расписать по кораблям около 20 гардемаринов.
