Александр Бушков - Неизвестная война. Тайная история США
Теперь можно было сворачивать на Юге и видимость реформ – главная цель была достигнута, золото рекой текло в сейфы, негры уже никого не интересовали…
4. Финал и занавес
В 1871 г. власти окончательно покончили с призраком «индейского суверенитета». Теперь с индейцами не заключали не только договоров, но и куцых соглашений. Краснокожие поменяли юридический статус и стали не «договаривающейся стороной», а «подопечными правительства» (лишенными всех гражданских и политических прав).
К слову, есть информация, что именно устроенные американцами лагеря для индейцев взял за образец для своих жутких заведений господин по фамилии Гитлер…
Собственно говоря, поскольку все новое – это хорошо забытое старое, северные ловкачи, под флагом «борьбы за свободу негров» ограбившие всю страну, всего-навсего позаимствовали идею у итальянцев тринадцатого столетия. Когда-то славный город Флоренция смертельно враждовал с окрестными баронами, крупными землевладельцами. И победить этих баронов Флоренция никак не могла – поскольку те располагали приличным войском из своих вассалов, пребывавших на полукрепостном положении.
Вот тогда-то ушлые флорентийцы (городские люди, грамотные) и подняли страшный шум: о недопустимости угнетения человека человеком, о свободе, присущей человеку изначально, о подлости «рабовладельцев»-баронов. И развернули целое движение за права «угнетенных баронских рабов».
Понемногу угнетенные стали прислушиваться к словам добрых людей из города, а там и прониклись настолько, что подняли восстание и отказались пребывать в своем нынешнем жалком положении. Флорентийское ополчение без особого труда победило лишившихся войска баронов… а годиков через пятьдесят, когда от былой силы баронов и след простыл, вольный город Флоренция не только восстановил в своих владениях самое настоящее рабство для некоторых категорий населения, но и расширил его по сравнению с прошлой баронской практикой… Аналогия лежит на поверхности.
В Штатах очень быстро наступило самое натуральное горькое похмелье: люди, частенько самой жизни не щадившие за «благородное дело Севера», стали с ужасом и отвращением сознавать, для чего их использовали.
Жорж Клемансо, будущий видный французский политик, по молодости лет восторженно относился к «священной войне Севера», Линкольна считал величайшим в истории политическим деятелем, а США – землей обетованной. Приехав туда и своими глазами наблюдая президентские выборы 1868 г., объездив южные штаты, восторженный юноша пришел в ужас, узрев коррупцию, северный расизм, закулисные партийные махинации. Именно после американской поездки Клемансо первым ввел во французский язык понятие политикан – со всем присущим этому термину отрицательным значением.
Но вернемся к северянам…
Один из самых знаменитых писателей Америки Амброз Бирс был из тех, кто совершенно искренне верил в слова. Он прошел войну в федеральной армии, участвовал в нескольких сражениях, был тяжело ранен. Однако потом, насмотревшись на то, что творил в Новом Орлеане «мясник» Батлер, вплотную столкнувшись с разгулом «саквояжников», которых по долгу федерального офицера должен был защищать и оберегать, Бирс, по воспоминаниям его знавших, откровенно сожалел, что с таким пылом сражался за «северное дело», оказавшееся лишь ширмой для хапуг…
Другой писатель, Джон Дефорест, сейчас почти забыт – но когда-то пользовался в США большой известностью. Он воевал три года, дослужился до пехотного капитана. Мало того, отечеству служил не только саблей, но и пером – написал когда-то очень популярный в Штатах роман «Мисс Рэвенел уходит к северянам» (46), увидевший свет в 1867-м, – о семье южных плантаторов Рэвенелов, которые сначала поддерживали исторически обреченное, реакционное дело южан, но потом, прозрев, нашли в себе силы порвать со своим классом и дружно, всем семейством, перешли на сторону благородного, прогрессивного, свободолюбивого Севера. Идейно выросли, одним словом. Перековались.
Ну, а потом та же история, что с Бирсом: Дефорест присмотрелся, огляделся… Ужаснулся. Сообразил, за что воевал и ради чего все было затеяно.
Бирс, по крайней мере, так и остался талантливым беллетристом – а вот Дефорест был определенно сломлен. До конца жизни он писал политические памфлеты – о коррупции в политической жизни, о мошеннических махинациях разбогатевших на войне северных дельцов, об аферистах, прохвостах, взяточниках, казнокрадах и тому подобной шушере. Когда он под конец жизни пытался вернуться к литературе и написал роман о рабочих, ничего не получилось: издателя не нашлось, рукопись так и исчезла (предполагают, уничтожена автором…).
Беда во всех этих «прозрениях» и «раскаяниях» одна: они происходят, когда ничего уже нельзя исправить и переиграть. А потому и нет особой жалости к таким кающимся…
В 1876 г. федеральные войска были выведены из большей части южных штатов. Произошло это не с бухты-барахты, а в результате закулисной сделки с южными политиками, на которую Север охотно пошел, едва прозвучало магическое слово «выгода».
Дело в следующем.
В 1876 г. во время очередных президентских выборов ситуация сложилась прямо-таки критическая. Не вдаваясь в особенно запутанные политические хитросплетения, изложу кратко: кандидаты республиканцев и демократов шли примерно голова в голову. По американским законам, президента выбирает не все население, а выборщики от штатов. Республиканцу к уже имеющимся голосам следовало получить один-единственный, чтобы добиться победы. Демократ получил меньше – но у выборщиков от трех южных штатов оставалось в «запасе» еще 19 голосов. Если бы они их подали за своего, демократ обошел бы республиканца…
Это могло привести к серьезному кризису. В сенате большинство держали республиканцы, а в палате представителей – демократы. И те, и другие открыто говорили, что победу противника признают незаконной и обязательно постараются отстранить нового президента от должности. По сложившейся традиции республиканцы приготовились и на сей раз решить дело оружием: генерал Грант, военный министр, стал сосредоточивать войска возле столицы, радикалы в открытую грозили, что устроят поход на Вашингтон и «покритикуют» всех политических противников – что на их языке этот оборот означал, догадаться было нетрудно.
Страна оказалась на пороге новой гражданской войны…
Партийные боссы с обеих сторон, настроенные решить дело мирно, собрались где-то на нейтральной территории и уладили проблему: Юг обещал согласиться с президентом-республиканцем, а Север, в свою очередь, выводил с Юга войска, отзывал всех своих «комиссаров», одним словом, отменял оккупационный режим и возвращал Югу все права, то есть самоуправление…
Ударили по рукам – и вскоре северные войска ушли из двух последних штатов, где еще оставались, – из Луизианы и Южной Каролины. Следом за ними убрались «саквояжники», уже превратившиеся в весьма состоятельных господ. Финал и занавес. Обозленные южане быстро стали принимать законы, насколько возможно ограничивающие негров в правах…
Это, конечно, южан не красит – но в том-то и суть, что новое закабаление чернокожих проводилось Югом не самостоятельно, а с циничного одобрения Севера. В 1875 г. был принят Закон о гражданских правах чернокожих, уравнявший их с белыми. Однако в 1883 г. Верховный суд США принял Четырнадцатую поправку к Конституции, по которой любой штат мог этот закон не соблюдать… Обоснование было циничнейшее: мол, федеральное правительство обязано соблюдать только те законы о равноправии, которые само издало. А вмешиваться в юриспруденцию отдельных штатов, пусть и вводящих расовую дискриминацию, у правительства нет полномочий – и оно не в состоянии посягать на исконно американские свободы…
Именно так и мотивировалось: сами мы никаких дискриминационных законов на федеральном уровне, боже сохрани, не вводим, но и на штаты влиять не можем…
Знаете, что самое пикантное? Единственным членом Верховного суда, который выступал против такого решения, был южанин, мало того – бывший рабовладелец! Но его задавили большинством коллеги, прогрессивные северяне…
И родилось то, что именуется «расовой сегрегацией»: черные и белые должны были обитать раздельно – свои районы, свои вагоны в трамваях и поездах, свои больницы, школы, кладбища, воинские части и даже тюремные камеры. Ну, а негру, сдуру или из принципа решившемуся перейти на «белое» место, приходилось ох как несладко. Это новшество появилось исключительно благодаря трудам северян. К слову, расовая сегрегация в армии США была отменена указом президента Трумэна только в 1948 г., а запреты на совместное обучение черных и белых – еще позже.
Север вся эта лирика-романтика нисколько не волновала – как и незавидная участь негров, попавших из огня да в полымя. В солидной нью-йоркской газете «Дейли Трибюн» появилась примечательная статья: «Капиталисты-северяне убедились не только в безопасности, но и в возможности получать колоссальные прибыли от инвестиций в развитие сказочно богатых ресурсов угля и железа в Алабаме, Теннесси и Джорджии» (58).
