Александр Гера - Набат-2
— Ох, княже! — возликовал Гургута.
— Не мне решать. А просить буду. Иди.
— Мир вам! — пожелал Гургута.
— Мир тебе, — вознес обе руки судный ангел и растворился перед глазами, ровно привиделся, в дымку ушел…
И закрутился фиолетовый смерчик, выгнулся в дугу на дальнем конце Куличкова поля, где сжало его каменными постройками; помчался он на юго-восток, слился с выхлопом джипа, спешащего к Можайке, к тому самому коттеджу с башенками и эркерами, куда спешил сейчас Судских.
Операция «Куликовская битва» началась. Ко всем точкам Подмосковья и на городские квартиры заранее подведены группы захвата, учтены наиболее уязвимые подходы, внезапность. По земле и с воздуха блокировка. Вариант для блокированных один: сдаться. С хозяевами проще: большинство на службе, за ленчем, на переговорах. Места схода известны: сауны, клубы, рестораны. Посторонних там не бывает. Респектабельная публика за ножи и пистолеты не хватается, уповая на защиту закона. Бехтеренко спросил, еще когда прорабатывали детали операции, не поднимется ли хай до небес? Вспомнят господа и тридцать седьмой, где их не было, и беззакония последних лет, какие они сами породили, и склонность нового президента рубить сплеча — как тут соблюсти законность?
— Не ломитесь в открытые двери, — поучал президент. — Хозяев надо забирать вежливо, с ордерами на арест до выяснения обстоятельств, а обстоятельства ищите сами в хозяйских загашниках. Мне ли вам объяснять, как керосин по проводам течет?
Бехтеренко стушевался. Тяга к подстраховке подвела. Глава страны отчитал его, как мальчишку, а он оперативник со стажем. И на кой она нужна, подстраховка? Рыжая команда арапчат творит беззаконие безбоязненно, наглость делает средством защиты, а чуть что, прощения просят: «Папа, паси, я босе не буду». А новый папа рассуждал иначе: ни за старые, ни за новые грешки прощения не предвидится.
Началась операция в два часа пополудни. Свои вступили в схватку со своими.
Особо тщательно разрабатывался план захвата трифовского гнезда. Там прятали заложника, по стечению обстоятельств — сына генерала Судских. Отец возглавлял группу захвата лично.
Со стороны это выглядело эффектно. С неба неожиданно свалился вертолет, штурмовая группа в пять секунд очутилась внутри здания, через десять прочесала его полностью. Классика.
Трое охранников внутри сопротивления не оказали.
— Игорь Петрович, — вышел наружу старший группы захвата Михаил Зверев, — никого нет.
— А подвал, что в подвале? — заволновался Судских. — Он был там, точно знаю!
— Вот я, здесь! — просунул руку сквозь решетку окна боец группы. — Чисто!
Без слов Судских прошел внутрь особняка, интуитивно нашел вход в подвальное помещение, спустился вниз. Несомненно, место знакомое. Знакомая утварь у стены, у другой полосатый матрас. Севки нет. При более тщательном осмотре нашлась пуговица, обыкновенная пуговица от рубашки сына. Не просто нашлась — обнаружилась за плинтусом. Не знак ли это?
— Что он хотел сказать? — вслух размышлял Судских, вертя пуговицу в пальцах. Фиаско пока не беспокоило. — Зачем Севка прятал пуговицу? Тщательно осмотреть каждый сантиметр. Без меня ничего в руки не брать, — сказал он, двигаясь вдоль стены.
Нашлась вторая пуговица за плинтусом, метрах в трех от первой. Это уже нечто. Через три метра еще одна. Отсчитав три метра, Судских достал четвертую. На последующих метрах ничего не нашли. Тогда по радиусу Судских обошел предполагаемый круг.
— Вот она, Игорь Петрович, — указал Зверев глазами на газовую колонку. — Под защитным листом у топки.
Под него Севка засунул пуговицу с якорем от форменной куртки. «Место якорной стоянки», — догадался Судских.
Отгибая лист, он сразу обнаружил щель. Лист прикрывал ее.
— Лаз, — тихо молвил Зверев.
— Ясно, лаз, — ответил Судских, разглядывая не пол, а колонку. Она была в рабочем состоянии, форсунки едва горели, погода стояла теплая. Сама колонка на прочном фундаменте была в рабочем состоянии, форсунки горели медленно в автоматическом режиме, трубы закреплены жестко, люфта нет.
— И как ты полагаешь, Михаил, этим ходом пользовались? — спросил Судских.
— Игорь Петрович, на щит гляньте! — отвлек их боец штурмовой группы, и Судских со Зверевым подошли к нему. — Видите, контактное реле и отдельный рубильник? Сейчас реле законтачено, а рубильник выключен. Включим?
— Включай, — велел Судских.
Рубильник включили, реле разомкнулось. И только.
— А теперь опять выключай, — догадался Судских. — По местам.
Едва пластины рубильника вошли в прорези, реле сработало, и послышался шум мотора. Колонка приподнялась на полметра вверх, плита под ней отошла в сторону.
— Выходить по одному! — скомандовал в лаз Зверев.
Ответа не последовало. Посветили в лаз фонариком. И в это время плита стала возвращаться на прежнее место.
— Рубильник! — крикнул бойцу у щита Судских, и тот быстро среагировал на команду. Шум мотора стих, плита остановилась на пол пути.
— Ладно, так спустимся, — сказал Зверев и первым спустился на ступеньки из бетона.
Следом за Михаилом в лаз отправились еще двое из его команды, за ними Судских.
Лаз был отделан на века. Стены облицованы кирпичом, пол и потолок бетонные. По всей длине лаза ни единой души. Луч фонарика упирался в стену метрах в десяти от входа.
Здесь лаз поворачивал влево под прямым углом. Осторожно высветили его продолжение. Еще метров тридцать лаза, и опять ни звука, никого.
— Миша, передай наверх, пусть обследуют участок в этом направлении.
— Обследовали, — сразу ответил Зверев. — Точно в конце хода наверху стоит трансформаторная будка за границей участка.
— Живо туда! — резко скомандовал Судских.
Пустым коридором двинулись вперед.
Через шестьдесят метров уперлись в тупик. Ни единой щелочки, глухая бетонная стена, поверху бетонная плита.
А пользовались недавно, — указал Зверев на ниточку бетонной пыли вдоль стены.
— Как же она открывалась? — размышлял Судских.
— Пожалуй, надо вспомнить полный цикл открывания заслонок хода. Скорее всего спускались в лаз, быстро проходили все расстояние, наверху плита закрывалась и открывалась здесь.
— Пробуй, — велел Судских.
Михаил побежал назад, а у Судских появилось время обдумать, почему провалилась тщательно спланированная операция. О ней знали он и Бехтеренко. Даже Воливач, даже президент деталей не знали. По телефону разговоры не велись… Кто же тогда вызнал?
Разматывая цепочку, он отметил единственный прокол: вчера поклялся жене, что завтра Севка будет дома в целости и сохранности. Открытие неприятно поразило его.
Прибежал Зверев, и через несколько секунд плита над головой стала съезжать в сторону. Отпрянули с автоматами на изготовку.
— Свои! — крикнули сверху. Два настороженных лица, два автоматных рыльца.
Им спустили лесенку. Внутри трансформаторной будки ничего не оказалось. Пустое пространство периметром три на три метра.
— Открыто было, — виновато доложили бойцы в будке.
— А раньше заперто на ключ, — пробормотал Зверев.
— А взгляните, товарищ генерал, — пригласил боец. — За дверью будки сразу начинается асфальтированная дорожка, на ней стояла машина. Место закрытое, со всех сторон неприметное. А уехала машина рано утром.
— Как узнали? — сам на себя злился Судских. Его облапошили.
— Часов с семи утра дождик пошел, к десяти кончился. Следы шин размыты…
Хотел похвалить, но только сжал зубы: они молодцы, а он, мудрый их начальник, лопух.
Кто же подвел?
Судских дал команду отъезжать. В джипе связался с Бехтеренко по мобильной рации, запросил сводку.
— Обслуга, охрана на всех точках, кое-где строительные рабочие. Оружия нет, боеприпасов нет. Рабочих взяли всех, все с паспортами, некоторые украинцы, молдаване. А у вас? — осведомился Бехтеренко.
— А у нас свет погас, — ответил Судских. — Тщательно проверь пришлых. Оперативку помнишь?
— Сделаем, Игорь Петрович, — ответил Бехтеренко. Намек шефа понятен: с месяц назад установлено просачивание в Россию боевиков-беспределыциков с Украины. При осмотре у многих обнаружены выколотые под мышками малюсенькие трезубцы.
«Стекла повыбивали в особняках — это еще что, — уныло подводил итоги Судских. — А массовые задержания без предъявления вины — это да…»
— Есть, Игорь Петрович, — снова включился Бехтеренко. — У всех отметины. Мускулистые, кстати, хлопцы. Пробовали бузить, успокоили.
«Хоть что-то», — отметил Судских.
— Понятно, Святослав Павлович. Действуй по плану. — И дал команду двигаться в обратном порядке.
Когда съезжались, было тихо, дачные места пусты. На выезде Судских насчитал восемь джипов, три микроавтобуса. Вертолет в небе… Красиво практиковались! Душил стыд.
